Искушая судьбу - Жаклин Рединг

Жаклин Рединг

Искушая судьбу

Глава 1

Дублин

Было тридцатое июля 1658 года, ее двадцать третье лето, и она не могла бы придумать лучшего дня для того, чтобы начать осуществление своего плана День начался великолепным восходом, разогнавшим давно нависшие над городом тяжелые дождевые облака и принесшим с собой долгожданное тепло.

Пять лет. Пять долгих и трудных лет ждала она этого дня. Этого судьбоносного дня. И вот наконец он наступил. При мысли об этом ей хотелось петь и танцевать. Воздух был бодрящим и чистым Рододендроны, посаженные по разным сторонам дорожек, окружающих газон возле Святого Стефана цвели во всем своем великолепии, словно салютуя тому, что она наконец отомстит этому извращенному ублюдку.

День был базарный, и, как обычно, вся местность вокруг Торговой пристани являла собой картину хаоса и суматохи. Казалось, что все до единого жители покинули свой кров, чтобы насладиться этим необычно мягким для позднего лета днем. Портовые грузчики что-то кричали вслед молодым женщинам, которые прохаживались вдоль торговых рядов, рассматривая выставленные на них товары. Розничные торговцы, правящие своими грубыми деревянными повозками, набитыми всевозможным добром, понукали лошадей. Сквозь отворенные окна были слышны голоса матерей, убаюкивающих маленьких детей. Купцы торговались о цене на шерсть. За всем этим шумом время от времени можно было слышать крик скопы, парящей высоко над наклонными крышами домов и только иногда исчезающей под поверхностью воды, чтобы через, мгновение вновь взлететь в воздух, держа в когтях бьющуюся добычу.

Да, день был подходящий, идеальный для свершения ее мести.

Не замечая царящей вокруг суеты, Мара Диспенсер, придерживаясь за штабель деревянных ящиков, стояла на цыпочках на бочонке из-под эля возле шумной таверны «Голова быка» – Все ее внимание было сосредоточено на узком входе в Дублинскую гавань, расположенную в обширном устье реки Лиффи.

Мара ждала.

Никто не обращал на нее никакого внимания, она ничем не отличалась от других и, кроме того, была частично скрыта штабелем бочонков, подобных тому, на котором стояла сама. Лицо ее было спрятано под капюшоном коричневой шерстяной накидки и маской из черного вельвета, оставляющей открытыми лишь глаза, нос и рот. Подобные маски носили знатные женщины, чтобы защитить свою нежную кожу от непогоды.

Сегодня, когда вовсю светило солнце и было необычайно тепло для этого времени года, маска доставляла массу неудобств. Но Мара этого не замечала. Для нее неудобства не имели никакого значения. Ничто не имело для нее значения, кроме того, что после прибытия в Дублин долгожданных гостей она наконец-то сможет отомстить.

Они должны прибыть сегодня, подумала Мара. переменив позу, чтобы успокоить боль в начинающих неметь пальцах. Она провела в порту вот уже четыре дня, стоя на одном и том же месте и наблюдая за горизонтом, пока не наступала полная темнота и все тело не начинало болеть. Шея немела от неудобного положения, в глазах темнело от бьющего в них солнца. И все же она стояла, не желая покидать свой пост, надеясь увидеть на горизонте долгожданную цель.

И вдруг, как будто небеса услышали ее мольбу и ответили на просьбу, Мара увидела ее. Далеко впереди, на темной поверхности воды, за тем, что некогда называлось Баттервентской башней и пятьдесят лет тому назад было переименовано в Ньюменскую, появилось крошечное пятнышко. Она поморгала, чтобы удостовериться в том, что это ей не чудится и после столь долгого ожидания она не начала принимать желаемое за действительное.

Пятнышко не исчезло.

Сердце забилось быстрей. Это наверняка они, другого просто не должно было быть.

Со все более растущим нетерпением Мара наблюдала за тем, как пятнышко приближалось, становясь все больше и больше. Оно увеличивалось с каждой минутой и наконец, после томительного получасового ожидания, небольшая весельная шлюпка закачалась на волнах напротив дублинской таможни, – Это он, Сайма? Ты не видишь? Это баркас со «Странника»?

Служанка не ответила.

– Сейчас отлив, – продолжила Мара. – Они, должно быть, не смогли преодолеть песчаную банку между северным и южным быками и вынуждены были встать на якорь у Клентаф-Пула, что ниже Рингсенда, возле Долки, и подняться по реке на лодке, как ты полагаешь? После недавних дождей проехать по дороге в карете, вероятно, невозможно.

На этот раз в ответ ей послышалось решительное хмыканье.

Не обращая внимания на искоса поглядывающую на нее служанку, Мара облокотилась на штабель ящиков, стараясь при этом не опрокинуть его, и начала внимательно наблюдать за тем, как объект, появления которого в порту она ожидала несколько последних дней, двигается к Шерстяному причалу дальше по набережной. Это был небольшой ялик, казавшийся совсем крохотным по сравнению со стоящими у причала судами, однако даже на таком расстоянии она могла видеть на его деревянных сиденьях рядом с тремя плотными фигурами две более стройные, что только подтверждало ее первоначальные предположения.

– Да, это должны быть они, – с уверенностью сказала она. – Ты ее видишь, Сайма? Ту, на которой платье горчичного цвета? Тебе не кажется, что это она и есть?

Когда служанка опять не ответила, Мара обернулась, чтобы выяснить, почему та вдруг онемела.

– Ты меня слышишь, Сайма? Я с тобой разговариваю. Ты что, оглохла?

Угрюмое выражение в глазах Саймы подсказало Маре, что та ее отлично слышала и не отвечала намеренно. Сайма была не согласна с этим планом и протестовала против него с самого дня его зарождения, но, зная Мару с того возраста, когда детей еще водят на помочах, понимала, что все возражения бесполезны.

Мара давно решила поступить именно так. Потом у нее появились для этого возможности, и, используя их, за эти пять лет она продумала и довела свой план до совершенства.

И служанка знала: однажды что-либо задумав, ее молодая госпожа ни за что на свете не откажется от своего решения.

Мара снова повернулась к заливу и заслонила глаза ладонью от полуденного солнца. При мысли о том, что ожидание наконец закончилось, что долгие пять лет, проведенные за вынашиванием плана, не прошли даром, на ее губах появилась легкая улыбка. Скоро она получит то, что принадлежит ей по праву. Выполнит свой долг и отомстит. Вернется в свой родной Кулхевен.

А ему придется заплатить за все.

Вытащив из-за кожаного пояса потускневшую бронзовую подзорную трубу, Мара наблюдала за тем, как ялик с помощью причальных концов притянули к пирсу. Она сама не могла бы выбрать лучшего времени для их прибытия. В такую теплую и приятную погоду каждый торговец, отсюда и до самого Лимерика, не важно, рыбу он продавал или зерно, пытался избавиться от своего товара, поэтому сейчас, в самой середине дня, в порту царила страшная суета, и это было ей на руку.