Живая вода - Ольга Фост

Ольга Фост

Живая вода

Милый дневник, я грущу. Алёша сегодня уехал в экспедицию, это наша первая такая долгая разлука, если не считать той, ссорной, страшной, когда вовсю сияла весна, а мне даже лучи солнца — и те чёрными казались. С тех пор я знаю, что такое «света белого не взвидеть». Благодаря Алёше я теперь знаю очень, очень, очень много, но чувствую — это лишь самое начало откровений и открытий.

Знаю теперь, что такое «душа в душу». Это он думает, а я произношу. Или — посмотрю ему в глаза, а он понимает, что мне нужно.

Или «душа волнуется». Я ведь буквально волны, идущие от Алёши, ощущаю. Когда он счастлив и радуется — это волны лёгкие, звенят нежно, колокольчиково так и золотисто. Если встревожен, да ещё и по обыкновению пытается это от меня скрыть — или совсем глухо в пространстве, так глухо, что темно, или всё гудит на каких-то таких инфрабасах… у меня голова плывёт и ноет под сердцем. А когда у него настроение пофилософствовать, унестись куда-то мыслями и мечтами — о, кто бы знал, какой чудесной мелодией отзывается это во мне!

А всё он, археолог, историк искусства, поклонник мудрости древних: «Слушай речь, слушай поэзию. Наши предки были поэты, и в речи, в оборотах её всю правду жизни передали нам. Надо только вслушаться. Всю-всю».

Мой Алёша.

Мой…

А я — его, до самой малой своей клеточки, до самого тонкого душевного флюида.

Написала ему сейчас письмо о том. Никогда не думала, не знала раньше, какое же счастье — быть настолько откровенной с мужчиной. Нет… неверно сказала… Ведь это не просто мужчина — а мой любимый. Любимый — человек, для тебя исключительный, самый лучший, самый нужный, самый интересный из всех людей. Слово это, как мне кажется, в новые, в наши времена поменяло изначальный смысл, включило в себя другие. «Тот, кого любишь» — а таких людей может быть много. Родители, друзья, а когда родишь — и дети. Все они — любимые. Но я думаю, что в самой-самой древности «любимый» — говорилось одному-единственному. За которым готов идти везде и всюду, за которого готов сражаться, заслоняя собою от боли и бед. Тому, кому не боишься показать, как ты перед ним беззащитен всей своей настежь ему раскрытой и стремящейся трудиться для него душою. Кого единственного допускаешь прикоснуться к самому в тебе тайному. Доверяя которому, готов обнажаться до самых своих бездн, куда и сам-то никогда не заглядывал и даже, возможно, не предполагал, что такие есть. Но вот пришёл он, сияющий, потому что значит для тебя — всё. И всё и в тебе озарил… Любимый.

Пишу всё это в дневник, потому что Алёша далеко. Будь он рядом, я бы не говорила всего этого — показывала. Ах, как бы я ему это всё показывала… Как ты там, любимый? Чем занят, на что смотришь, о чём раздумываешь?

Уже глубокая ночь, гул прожорливого нашего мегаполиса немного стих, мир словно накрыло пологом соловьиных песен. Ужасно жаль, что мне одной вся эта красота… напишу о ней завтра Алёше.

Прислал смс, что на месте, что обустроились. Кратенько, как обычно, когда он торопится. Погрустила немножко, что в конце значок с поцелуйчиком всего один… так глупо, так смешно… ведь могло бы и вообще ничего не быть, мы могли просто взять и потеряться тогда, в ту страшную весну. А тут — такое богатство! Весточка от него — мне! И поцелуйчик. Поцелучик такой. За которым — многие-многие-многие, я ведь знаю своего Алёшу… В ответ ему не сдержалась, всё окошко для смс заполнила сердечками. Очень верю, что ему это радостно и приятно. Нет, нет, я это знаю, знаю совершенно точно. Ему мои чувства так же нужны и дороги, как и мне — его. Ах, Господи, пусть так всегда и будет, милый мой боженька. Пожалуйста, ты же Любовь — помоги мне, помоги нам нашу любовь сберечь и усилить. Чтобы Лёшеньке было хорошо. Пусть ему всегда и везде будет хорошо, милому моему и родному.

Пыталась ему сегодня позвонить. «Абонент вне зоны действия сети», — прозвучала неласковая металлическая женщина. Ну да, он предупреждал, что собираются они забраться (ой) в такую даль, куда вышки сотовой связи не добивают. А мне тревожно. Накручиваю себя, волную почём зря, сейчас опять полночи спать не буду, наутро встану бледная и с кругами под глазами. Это какое же чудовище встретит моего мужа, когда он вернётся??? Так, быстро взяла себя в руки, успокоилась, подумала о хорошем и мужу хорошие мысли отправила. Не хватало ещё, чтобы от твоих тут накруток он там в неурочный час споткнулся и что-то себе повредил. Поняла меня, гражданка Неврастенькина?

Великий наш праздник.

Провела его, как привыкла с детства… смотрела от и до парад, потом заехала за родителями и мы вместе поехали сначала на Ваганьково, а потом на Кунцевское. И нашим поклонились, милым бабушкам моим… ах, скольким же солдатикам, сколько ран их руки перевязали… А потом и на братские могилки гвоздики отнесли. Каждый год уже много лет так делаем — и вижу, что многие люди тоже. К своим приходят — но никогда и тех безымянных не забывают. На граните рядочками — алые гвоздики, кое-где георгиевскими лентами перехваченные, церковные свечи, пасхальные яйца, конфеты и кусочки куличей, если Пасха поздняя… и нередко — сигареты… Никогда слёз не могу сдержать, глядя на это. Бесконечно горько за них, потерявших жизни. Но не просто потерявших — а чтобы жили мы! Избитая фраза, но смысл никогда не избит. Пишу это и плачу, плачу, оплакиваю их всех и каждого. Скорбь и благодарность.

Алёшины деды похоронены далеко отсюда. В прошлый и в позапрошлый годы на день Победы всё не удавалось нам съездить к ним, но очень надеюсь, что в следующем — обязательно.

Вечер провела у Алёшиных родителей, смотрели с его мамой старые фотоальбомы. У них чудом сохранились даже дореволюционные. Какие лица! А какой чудесный Алёша в детстве. Строгий, но и тёплый. Смотрела на него и думала, какими будут наши дети…

Алёшенька, ты не можешь чуточку ускорить время? Самую крохотку… Мне надо продержаться без тебя ещё восемьдесят четыре дня…

От Алёши — письмо!!!!!!!!!!!!!

С его фирменными колючими шуточками, с его фирменной сдержанностью, за которой — весь он, нетерпеливый, дрожащий, аж дыхание прерывается — и у меня тоже… а я прямо как героиня старинных романов, готова листок с его словами, с его почерком — целовать.

Будто самого.

Разнежить им губы (разнежить — его слово…)…

Рассматривать каждую буковку, как разглядывала бы его.

Сидела потом не меньше часа, смотрела наши первые фото и видео со свадьбы, радовалась сквозь слёзы. Трудное нам с ним выпало счастье, но счастье же…