Через невидимые барьеры - Марк Лазаревич Галлай

Марк Галлай

Через невидимые барьеры

Марк Лазаревич Галлай

© Галлай М.Л., 2017

© ООО «Яуза-пресс», 2017

Я думал: это давно забыто

– так озаглавлена книга М.Л. Галлая, изданная после его ухода в Вечность.

Нет, Марк Лазаревич, – это не забывается… ни люди, ни события!

В 1995-м вышла моя первая книга «Аэроузел», и я нежданно прочел в прессе отзыв Марка Галлая – чувство было… ну словно увидел в Библии комментарии своих трудов Всевышним! А просто собеседниками мы были всю жизнь и остаемся ими – для меня он никуда не ушел, и поныне мысленно общаемся, иногда я даже жалуюсь: «Вот видите, Марк Лазаревич, – вы роптали на ранний уход с летной работы, а мне по сей день доводится активно летать, уж 43-й год как… а нормы налета у нас такие – что в ваше время и в кошмаре не привиделось бы!»

Знакомиться же с ним мне приходилось многократно – каждый раз в новом качестве, по-разному глядя и на Мир, и на себя.

В детстве к нам в дом часто заходили папины друзья, коллеги. Меня сильно тянуло к этим смелым, веселым дядям… но память зрительно цепляла тех, с кем бывали эксцессы. Например, играем мы во дворе в космонавтов. Вечереет, мама кричит с балкона:

– Саша, домой! – Иду, там папа с улыбающимся дядей, тот жмет мне руку:

– Как тебя зовут?.. – Оставаясь в мире детских иллюзий, я серьезно отвечаю:

– Юрий Гагарин! – А оторопевший дядя пытается возражать:

– Это же я – Юрий Гагарин… – Но, видя наворачивающиеся детские слезы, спешит мириться:

– Ладно, давай мы будем два Юрия Гагарина! – И тискает мою ладошку.

Среди отцовских друзей был и дядя Марк, но с ним детских конфликтов не случалось – потому запомнился он мне иначе. Мой папа погиб в 1967-м[1], когда я еще не пошел в 1-й класс. Потом, научившись читать, я нашел дома на книжных полках много разных книг Галлая с авторскими подписями и теплыми словами. Теми книгами я начал зачитываться с детства – они очень сильно повлияли на мой жизненный путь!

Волнующей была наша встреча в Школе летчиков-испытателей (ШЛИ) Минавиапрома СССР весной 1986 года. Тогда уже, поступив в ШЛИ с офицерским опытом летной службы в боевом истребительном авиаполку, я млел с восторгом в толпе – но почему-то постеснялся даже задать вопрос… и в коллективном фото на ступеньках Школы робко примостился с самого краешка.

Обычно в авиапромовской ШЛИ одновременно проходило один-два потока (летный и штурманский), но в тот исключительный период из-за больших потерь испытателей было подряд два набора в 1985 году летчиков и два набора штурманов. И вот мы, слушатели аж четырех потоков, забили все пространство школьной аудитории – и за партами, и в проходах, и чуть ли не на головах друг у друга. Наш любимый начальник Школы «дядя Федя», Герой Советского Союза, заслуженный летчик-испытатель СССР полковник Ф. И. Бурцев чинно представил: «Марк Галлай… Герой, Заслуженный, лауреат, автор…» – перечисление званий и наград заняло минут пять. Возник напряг – надо б по военной привычке встать по стойке «смирно», но физически в битком набитом классе это невозможно.

Первые же слова Марка Лазаревича смутили дядю Федю: «Спасибо, Федор Иваныч, за перечисление всех моих заслуг – но еще одну забыл… я недавно избран председателем нашего гаражного кооператива и, в отличие от всех остальных, – это единственная из регалий, дающая мне сегодня хоть какую-то реальную власть!» Климат аудитории мгновенно изменился на теплый, юморной – вот тогда мы в откровенной беседе были потрясены галлаевскими рассказами, которых не прочтешь ни в каких строках… даже его книг.

«Настоящий летчик-испытатель должен свободно летать на всем, что только может летать, и с некоторым трудом на том, что, вообще говоря, летать не может» – с этими словами старейшего пилота ЦАГИ С. А. Корзинщикова началась в 1937 году профессиональная летно-испытательная работа Галлая.

В начале Великой Отечественной войны для ПВО Москвы в Летно-исследовательском институте из летчиков-испытателей была сформирована отдельная истребительная эскадрилья, М.Л. Галлай стал в ней командиром звена МиГ-3. Ночью 22 июля 1941 года в первом в истории массированном воздушном налете немецкой авиации на Москву Марк Галлай сбил бомбардировщик Do-17. Мы с волнением слушали из уст Марка Лазаревича, как долго ему пришлось строчить из пулеметов с малым поражающим эффектом по цели, выхваченной из ночной тьмы зенитными прожекторами, а тот все летел… упавшим его нашли только наутро. А для Галлая тогда проблемой оказалось вернуться на свой аэродром – там для светомаскировки погасили вообще все огни! На последних каплях горючего ему удалось отыскать родную полосу по характерному изгибу Москвы-реки, петляя вдоль русла по лунным бликам на воде…

За войну Марку Галлаю довелось воевать трижды: помимо ПВО Москвы – в 1942-м на Калининском фронте и в 1943-м на дальних бомбардировщиках Пе-8. Был сбит, прыгал с парашютом и выбирался к своим через партизанские отряды Брянщины. Меж боевыми действиями активно вел летные испытания.

После войны, в 1950 году, Галлай был так сказать «сбит» уже чисто «по-нашенски»: не скрывавший национальности и писавший «еврей» в анкетной «графе 5», он был уволен из ЛИИ. Восстановился лишь через новообразованную летную службу в другом министерстве – Радиопроме, начав испытания в воздухе радиолокационных прицелов.

Говоря про послевоенные летные испытания, мне трудно остановиться – ведь это жизнь и моя, и всей нашей семьи. Лучше об этом читать в книгах самого Марка Лазаревича. Особо меня трогало то, что Марку Галлаю достались и абсолютно эпохальные испытания – например, реактивного первенца МиГ-9. Сам же я, став после ШЛИ «фирменным» микояновским испытателем, недоумевал: роль М.Л. Галлая в истории ОКБ «МиГ» отражена лишь поверхностно – ведь туда он был просто командирован от ЛИИ, а сам про себя вообще писал мало… тут уж душа протестует по поводу народного поверья «скромность украшает…».

Будучи близким соратником С. П. Королева, Марк Галлай играл одну из ключевых ролей в подготовке Первого отряда космонавтов, полета Юрия Гагарина. От их набора в марте 1960-го до экзаменов в январе 1961 года по готовности к запускам на орбиту прошло чуть более полугода. В той комиссии были генерал Н. П. Каманин, конструктор К. П. Феоктистов