В лесу родилась ёлочкой... - Александр Ильин

Саша Фортунатов работал увлеченно. Радостные мысли о новогоднем празднике, к которому они с Аленой решили приурочить и годовщину свадьбы, ни на минуту не покидали его. От усердия Саша посапывал и временами цокал языком. Наконец крестовина была прилажена к основанию только что купленной елки, и та заняла отведенное ей место.

— Славненько получилось, — подумал вслух Саша и пошел выносить щепки.

Возвратясь в комнату, он едва не уронил взятую из кладовки коробку с елочными игрушками. На том месте, где минуту назад стояла елка, красовалась развесистая финиковая пальма. Из Сашиной груди вырвалось лишь удивленное «Во!..» Однако способность рассуждать вернулась к нему быстро.

— Это что за чертовщина? Куда елка подевалась? — спросил он, ощупывая волосатый пальмовый ствол. — В конце концов, я покупал елку. Так? Так. Тогда как попал сюда этот подарок из Африки? — Саша выглянул в окно. — Машина — вот она — стоит. Елки парень продает… Что за дела?

У Фортунатова засосало под ложечкой. «Вот — вот Аленка придет, а у меня здесь «крокодилы, пальмы, баобабы…» Черт, и денег‑то больше нет…» — На всякий случай он пошарил по карманам. Нужно было что‑то срочно предпринимать. После непродолжительного раздумья Саша направился к своему соседу Петровичу, надеясь на его моральную и финансовую помощь.

Первым, что бросилось Фортунатову в глаза в квартире соседа, был громадный зеленый кактус, на котором нелепо болтались елочные игрушки.

Петрович стоял рядом и задумчиво почесывал бороду.

— Ну — с, Александр, каково?

— Вообще‑то ничего, и иголки есть, только пальма мне больше нравится.

— Эх, молодежь, вам бы все шуточки. Сей кактус десять минут назад был елкой. На моих глазах пре

вратился. И это, — Петрович ткнул пальцем в сторону кактуса, — если хочешь знать, факт, которому вряд ли можно дать научное объяснение!

— Понимаю, — кивнул Саша. — У самого дома аналогичный факт имеется: развесистая такая финиковая пальма.

В этот момент за окном раздались крики. Приоткрыв штору, они увидели мужика в потертом тулупе, наседавшего на молодого парня, который стоял в кузове грузовика.

— Да на кой мне этот фикус?! — орал мужик, норовя дотянуться этим самым фикусом до парня. — Я деньги за елку платил, елку и давай. А фикус мне на фиг не нужен. Меня баба из дому гонит. Совсем, кричит, башку пропил…

Саша с Петровичем оделись и спустились во двор.

Парень как раз заканчивал свое обращение к общественности, напоминал, что сегодня Новый год и всем следовало бы поторопиться. А эта пьянь задерживает присутствующих и мешает нормально работать. И если этого типа сейчас же не утихомирят, он перестанет торговать, а то и вовсе уедет, потому как желающие купить елки везде найдутся.

Какие‑то легкие на подъем молодые люди со словами «А ну, старый, вали отсюда!» оттащили мужика от машины. Торговля вновь оживилась, но тут появились две дамы с кипарисами и начали дружно выражать свое негодование.

Очередь заволновалась. Желающих покупать елки стало меньше.

— Жулье! Народ дурят, — опять, и на сей раз беспрепятственно, объявился мужик с фикусом. Когда подошел старикашка с туей подмышкой, возникла мысль проверить, что это за парень и откуда он взялся.

Парень, не долго думая, сел в машину и уехал.

Парень уехал, а народ все подходил, принося с собой разную тропическую экзотику.

Подкатил милицейский газик. Старший лейтенант устало развел руками.

— И здесь та же история…

Уточнил номер машины и приметы парня. Записал показания свидетелей. Попросил сохранять спокойствие и разойтись.

Дома, едва Фортунатов успел снять пальто, раздался звонок в дверь. Саша открыл.

— Уф, а вот и я, — сказала Алена, внося в прихожую аккуратную зеленую елочку. По квартире вновь поплыл смолистый запах хвои.

— Аленушка, я всегда знал, что ты у меня умница, но елку ты напрасно купила. С ними сегодня черт знает что творится, — говорил он, проводя жену в комнату. — Оно, — Саша легонько тряхнул пальму, — час назад тоже было елкой.

Алена перевела взгляд с него на пальму, с пальмы на него и проговорила сквозь смех:

— Господи, Шурик, горе ты мое луковое, мог бы иногда поинтересоваться, чем жена в институте занимается. Все очень просто — это мутавит. Ну, препарат такой новый, который может превращать одни растения в другие. Вот. И чтобы впредь браконьеры не очень усердствовали, перед Новым годом лес обработали мутавитом. Всякое дерево, срубленное в неположенном месте, попав в тепло, превращается в кактус, фикус, пальму… Вот так.

— А летом что будет?

— А ничего не будет. Он ведь за три недели полностью разлагается, даже при нулевой температуре.

— Хитро… Ну, Аленка, попался я на твою удочку, — сказал Саша и тут же спросил нерешительно, — а та, которую ты принесла, она не того, а?..

— Ну что ты, Шурик. Эти елки нам специально из подшефного лесхоза привезли — рубили на строго отведенных делянках. Кстати, давай‑ка ее наря… — она не договорила.

У стены стояло молоденькое фиговое деревце.

1979–1980