Тяжело быть ангелом - Алексей Кулик

Кулик Алексей

Тяжело быть ангелом

— Блин, вот так всегда! Когда у тебя душа места не находит, так никто даже ухом не поведет, а если что стряслось, так сразу: «HELP!!!», — с последним словом Ир крутнулся на месте и со всего размаху врезал ногой по манекену с нарисованной улыбающейся мордой, которая превратилось в жуткую гримасу от удара. Тонкая пленка растянувшегося во всю стену экрана, на котором мелькали фрагменты внешней жизни, подернулась рябью. Ир вернулся в прежнее положение и выпустил вверх струйку дыма.

— Фокусник, — отозвался Лок, новый штурман бригады, не отрывая взгляда от монитора слежения. — Что стряслось-то?

— Кошки…, - пробормотал Ир, — Скребут по сердцу… Исцарапали всю душа к чертям собачьим…

— Кошачьим…

— Ну…

Новая струйка дыма разбилась об экран и медленно растаяла в ослепительно-синем глазе какого-то существа, проходившего мимо камеры. На заднем плане изображения был отчетливо виден подъезд и застывший девичий силуэт, немного смазанный косыми нитями дождя.

— Увеличение квадрата В-6, - отчеканил Ир.

Силуэт на экране вырос и оформился во вполне симпатичную девушку с немного вздернутым носиком и странным взглядом.

— Так. Похоже, сейчас она полезет на крышу…

— …антенну чинить…, - отпустил реплику кто-то из угла комнаты.

— …и задумается, что ее держит на свете…

Он вздохнул, достал из кармана фломастер и, не глядя, ткнул им в доску с названием «Счетчик вылетов». Напротив его имени нарисовался четкий крестик.

— Дайте мне 12-й канал связи. Кто свободен сегодня?

— Да хоть все. Сегодня хороший день.

— Кому как…

— Так что произошло?

— Знаешь, дружище… Впервые за два года пришла в голову мысль, что все — таки тяжело быть ангелом, — в его глазах промелькнул хитрый огонек.

— Значит нужно…

Двое весело переглянулись и заорали:

— ПОХУ — ДЕТЬ!!!

— Точно. И организовать бригаду Ангелов-Хранителей Ангелов Хранителей… — выдал весельчак Йарн.

— Ангелов Хранителей Ангелов Хранителей…, - подхватили остальные. Комната оживилась шумом и гамом.

Ир растянул улыбку до ушей, расправил крылья и для пробы два раза хлопнул, сбив волной воздуха аккуратно расставленные на столе Лешкины шахматы. Тот успел поймать несколько фигур, — Аккуратнее, т… твою за ногу!

— Сегодня едим…? — вопрос повис в воздухе вместе с Иром. Все моментально нашли себе срочное занятие, кидая косые взгляды на ухмыляющегося ангела. Все деньги были потрачены на последней вечеринке у Вождя, а финансист внезапно взял двухдневный отпуск и все стреляли другу у друга мелочь на сигареты и завтраки. Команде Ира, правда, хрен — какой-то умник из числа их подопечных решил, что деньги ему больше не нужны и выкинул бумажник в Неву. Бумажник до воды долетел, разумеется, но уже пустой. Теперь вся толпа кормилась за их счет, несмотря на то, что эта четверка постоянно покупала что-то экзотическое: то жареную саранчу, то омаров… Впрочем, подшутить над товарищем — это была старая добрая традиция, которую соблюдали все.

— Сегодня едим… Чили!

Не дожидаясь, пока ему в спину залепят чем-нибудь потяжелее, шестой оперативный Ангел Бригады быстрого реагирования резво смылся через распахнутое настежь окно. Он, правда, в отличие от остальных, никогда не выполнял своей страшной угрозы.

В то утро шел дождь. Он навел лоск на асфальт дорог и листья деревьев, умыл тротуары и стоящие под домами машины, загнал кошек в подъезды и теперь бил по лужам тяжелыми каплями. Ранние прохожие, вооружившиеся зонтами, быстро перебегали через дорогу и теснились в крытых автобусных остановках. У девушки, стоящей под козырьком подъезда дома номер 7 по улице с не выговариваемым названием, зонта не было. Ее длинная юбка промокла, от кожаной куртки исходил пар, волосы превратились черт знает во что — впрочем, это детали. Элеонора Мефодьева, 19 лет от роду, незамужняя — рано еще, без вредных привычек, стояла без копейки денег на такси или просто трамвай, без определенных планов на этот день и совершенно без какой-либо надежды на улучшение ситуации. Через пару часов нужно было попасть домой — родители возвращались с дачи — приготовить что-нибудь съестное и покормить кота. Она стояла и смотрела, как из соседнего подъезда выходят люди, садятся в машины с улыбками на лицах и уезжают, брызгаясь на проходящих мимо «безлошадных» соседей. Точно с такой же улыбкой вчера вечером любимый Серега — теперь уже бывший любимый — сел в свою «Ладу» и уехал.

Навсегда.

Бросив ее и все надежды на серьезные отношения.

Причина? Вероятнее всего кто-то из любимых подруг намекнул, что он не является причиной отказаться от хобби пробовать понравившееся тело «на вкус». Да ну и черт с ним, с его аристократическими замашками…

Еще давило то, что родители постоянно пропадали на даче вот уже почти год, решив, что дочь уже взрослая и сама разберется во всех перипетиях этой жизни.

Компания… С момента окончания школы и поступления на истфак ее окружали какие-то странные люди, целиком зациклившиеся на учебе, а веселые КВН-щики жили своей особенной жизнью, мягко уходя от ее попыток завести себе друзей среди них.

Лучшая подруга вышла замуж за американца и теперь, судя по ее письмам, занимается домашним хозяйством где-то на севере Калифорнии.

Остальные просто не в счет.

Внезапно Эля поняла, что осталась одна.

«Уеду. Ведь никто и носом не шевельнет… А Серега хренов отморозок. Зато теперь можно смело пойти навстречу Димке… Или Лешке… Или Сашке… Какая, впрочем, разница…». На глаза сами собой навернулись слезы, откуда-то из груди наверх рвануло «He-e-e-l-p!!!!», но разум твердо остановил попытку разреветься прямо здесь, на глазах угрюмых прохожих, не сумев, все же, удержать ее на ногах.

Движение девушки вниз по стенке не осталось без внимания.

«Небось, денег на опохмел нет…»

«Сука, не фиг шляться, где попало…»

«Спидоноска проклятая…»

Мысли злобных пенсионеров, угрюмых мужиков и истеричных старушек больно впивались прямо в мозг. Она сделала усилие и попыталась взять себя в руки. Но слезы уже градом текли по щекам и мешали ей рассмотреть какого-то странного типа, нарисовавшегося перед ней и прогудевшего прямо в лицо:

— Э-э-э-э, зачэм плакать? Нэ надо плакать! Пуст нэбо плачэт!

Здоровенный грузин лет сорока с добрым лицом аккуратно взял ее за локоть и как-то очень легко поставил на ноги. Участливо достал белоснежный платок, вытер ей заплаканное лицо и опустил свой большой, слегка приплюснутый нос вниз.