Проклятое золото - Александр Шульга

ПРОКЛЯТОЕ ЗОЛОТО ( РАССКАЗ )

Соревнования ветеранов спорта по плаванию памяти Баки, проходившие в бассейне «Акварена», неумолимо близились к окончанию и зрительские трибуны постепенно пустели. А счастливые победители, всем своим видом показывающие, что есть еще порох в пороховницах, украдкой поглядывая на блестевшие на груди медали, горделиво спускались по парадной лестнице и шли в буфет праздновать победу.

Левша подал заявку на самую длинную дистанцию, рассчитывая только на свою выносливость. В отличие от подавляющего большинства участников, он не был профессиональным пловцом и техника у него была не очень. На короткой дистанции у него не было шансов на победу. А на состязании в полтора километра у него был, хотя и не большой, но шанс.

Примостившись на лавочке в дальнем углу спортивного зала, где, в ожидании очередного заплыва, разминались пловцы, и внимательно наблюдая за ветеранами, он понял, что очень немногие смогли сохранить свою былую физическую форму. Здесь собрались спортсмены, которым было далеко за тридцать пять, и неумолимый Хронос уже успел оставить на них отпечаток в виде нескольких лишних килограммов, что наверняка ухудшало гидродинамику и выносливость, и непременно скажется на тысяче пятистах метрах.

Для сухопарого Левши, который готовился переплыть Ла-Манш и, за одну тренировку, проплывал десять-двенадцать километров, это была не дистанция. Два первых километра он только разогревался. Но со скоростью у него дело шло туговато. Как не крути, а он был самоучкой и, это были его первые соревнования по плаванию.

Улучив удобный момент, Левша обратился к одетому в униформу распорядителю, объявившему очередную дистанцию, и спросил время своего заплыва.

- Не волнуйтесь, - вежливо ответил жизнерадостный молодой человек, похожий на приказчика, - тысяча пятьсот последняя дистанция. Не прозеваете.

К трем часам спортзал почти опустел и Левша почти с полной уверенностью мог предположить, что оставшиеся спортсмены и есть его предполагаемые соперники. И если судить по их внешнему виду, то у него все-таки был шанс попасть в тройку призеров. К этим заслуженным пловцам как нельзя лучше подходило слово ветеран. В особенности к странноватому типу, горделиво державшемуся в стороне от остальных.

Сухощавый, высокий дедуган, который был, старше Левши года на три, одетый в расписной атласный халат, золоченые туфли с загнутыми вверх носками и пестрый шарф, закрывающий нижнюю часть лица, скорее напоминал бы персидского шейха, решившего инкогнито тряхнуть стариной, если бы не венчавшая его голову старая буденовка со споротой звездой, оставившей на вылинявшем сукне неизгладимый след.

В отличие от остальных. Буденовец ни минуты не сидел на месте, а размахивая рукавами халата и, напоминая сказочную птицу, готовящуюся к взлету, чуть прихрамывая на левую ногу, нетерпеливо расхаживал из угла в угол.

«Каким ветром сюда занесло этого хромого старикана? Может он хочет таким необычным способом свести последние счеты с жизнью и умереть от перегрузки в конце дистанции? - подумалось Левше. - Что же, смерть, достойная настоящего мужчины. Гораздо лучше, чем на мокрой больничной койке, вдыхая запах зеленки, застарелой мочи и пота.»

Левша прикрыл глаза, и воображение услужливо нарисовало, как коченеющее, скользкое тело старикана, не дотянувшего до финиша несколько метров, суетящиеся люди выловили из воды, уложили на мокрый резиновый коврик и безрезультатно делали искусственное дыхание. Картина была малопривлекательная.

«Лучше бы он умер на поле для гольфа. Такое окончание жизненного пути было бы гораздо эстетичнее, - подумал Левша, – но для этого надо было, как минимум, стать членом гольф клуба. А в буденовке его туда бы не пустил фейсконтролью»

- Не спите, а то замерзнете. Наш черед, - толкнул замечтавшегося Левшу, и не помышлявший о смерти , Буденовец.

На ходу снимая халат, он нетерпеливо направился к двери, соединяющей спортзал с бассейном. За ним поспешил Левша и остальные пловцы, и создавалось впечатление, что этот человек возглавил команду ветеранов.

Когда помощник судьи зачитал список, то оказалось, что по десяти дорожкам, должны были плыть двадцать участников. По два пловца на дорожку. Левша ничуть не удивился, когда около десятой стартовой тумбы, его уже ожидал Буденовец. Он был в полосатых плавках, золотых туфлях на босу ногу, а совершенно лысую голову украшал зеленый капустный лист.

«Скорее всего, судейская коллегия объединила меня с этим вегетарианцем по возрастному признаку. В этой команде мы с ним самые пожилые. По паспортным данным. Но не по состоянию души,» - решил Левша.

Он уложил спортивный костюм на лавочке рядам с расписным халатам, взял очки и выдвинулся на старт. Эти запоздалые соревнования по плаванью сознание воспринимало как нечто отвлеченное, происходящее с кем-то другим. Волнения не было, мозг работал в автоматическом режиме, и ему не было дела ни до полусумасшедшего Буденовца, ни до остальных пловцов. Включился автопилот, и в этот момент Левша не видел ничего, кроме бирюзовой ленты десятой дорожки.

- Плывете вольным стилем тридцать бассейнов, в сумме это будет тысяча пятьсот метров, - пояснил Левше и Буденовцу судейский ассистент. – Все двадцать участников стартуют по свистку. Я считаю ваши бассейны. На двадцать восьмом, каждому из вас я дам отдельный свисток, Плывете еще стометровку и финишируете. Прошу на старт.

Буденовец снял с головы капустный лист, обнажил лысый череп и протянул овощ помощнику судьи.

- Не откажите в любезности, подержите, пожалуйста.

Не дожидаясь согласия, он вручил капустный лист ошарашенному ассистенту. влез на тумбу и стал рядом с Левшой.

- Давайте поменяемся местами, - предложил он Левше. - Я почти не вижу левым глазом, мы можем столкнуться на дорожке и потерять темп.

«Этого только не хватало», - недовольно подумал Левша.

Когда они с Буденовцем поменялись местами и Левша вскользь глянул на его лицо, то заметил длинный рваный шрам от края рта почти до уха. Создавалось впечатление, что этот человек, оскалив верхние зубы, забыл прогнать усмешку с правой половины лица и всегда, и над всеми смеялся.

«Не хотелось, что бы этот человек приходил ко мне в сновидениях», - подумал Левша.

Нечто подобное за всю свою долгую жизнь он встречал только дважды. Первым был герой произведения Гюго «Человек, который смеется». А вторая встреча была гораздо прозаичнее и реальнее. Это было давно, в те далекие времена, когда Левша был молод и красив, как древнегреческий герой. И образ человека со шрамом выплывал из забытья размытым и нечетким. Память не могла, в одно мгновение, вернуть Левшу в то непостижимо счастливое время, которое, к сожалению, ушло безвозвратно.