Женская логика - Джейн Хеллер

Джейн Хеллер

Женская логика

Пролог

Этот ежедневный ритуал совершается в каждой семье. И хотя участвуют в нем мужчина и женщина, он не имеет ни малейшего отношения к сексу.

Каждый вечер миллионы мужей и жен садятся за ужин. Они приступают к еде, кладут на тарелку кусочек того, ломтик этого. Однако противостояние дает о себе знать прежде, чем кто-либо успеет произнести: «Передай мне соль, пожалуйста». И состоит оно вот в чем: жена пытается заговорить с мужем, а муж ведет себя так, будто не замечает этого. Тогда жена делает вторую попытку, на что муж строит такую гримасу, будто бы не может понять, чего от него хотят. Жена начинает сердиться, а муж либо занимает оборонительную позицию, либо спасается бегством и находит пристанище в своем воображаемом убежище. Надо заметить, что этот ритуал свершается в любой семье, вне зависимости от возраста и убеждений ее членов. А как же иначе? Из этого соткана наша жизнь.

Я не хочу сказать, что все женщины общительны, а все мужчины замкнуты. Есть на свете и молчаливые женщины, из которых невозможно вытянуть слово, и мужчины, раздражающие женщин своей излишней болтливостью. Но в большинстве семей жены любят и умеют говорить, а мужья сильно отстают от них в этом искусстве. По крайней мере, к такому выводу я пришла, когда мне было одиннадцать лет.

В этом нежном возрасте я была начитанным, любознательным, но не слишком общительным ребенком. Возможно, у меня почти не было подруг потому, что я всегда сидела за первой партой, тянула руку и знала ответы на все вопросы. К тому же я мало заботилась о нарядах и совсем не думала о мальчиках и развлечениях. Иными словами, была занудой, всезнайкой.

Больше всех детских развлечений и даже больше школьных занятий меня интересовали мои родители — вернее, их неумение ладить друг с другом. Я была свидетелем их ежедневных столкновений за обеденным столом. Родители становились для меня любопытнейшим объектом наблюдений. Помню, например, такую сцену:

Мать. Ты никогда не говоришь со мной, Алан.

Отец. Хватит об этом, Шелли.

Мать. Нет, не хватит! Неужели тебе трудно просто рассказать о том, что ты делал сегодня?

Отец. Я же тебе уже все рассказал. День прошел нормально.

Мать. Что значит «нормально»? И после этого ты еще хочешь, чтобы у нас с тобой были хорошие отношения? О каких отношениях может идти речь, если ты не желаешь даже поговорить со мной?

Отец (повышает голос). До чего же мне надоело копаться в наших отношениях! Чем больше ты говоришь о них, тем меньше мне хочется их улучшать!

И так далее. Я ничего не понимала в их разговорах, но мне казалось, что они ссорятся по пустякам.

Как ни печально, моя родители развелись, когда я училась в старших классах. Мне не давала покоя мысль, что я не сумела вовремя разобраться, почему они не смогли найти общий язык. Убежденная в том, что причиной разрыва между родителями послужила папина некоммуникабельность, я дала себе клятву посвятить себя исследованиям и найти способ лечения этого мужского недостатка.

И я со своей задачей справилась. Работая над докторской диссертацией в области лингвистики, я убедилась, что случай моих родителей не уникален. Чтение научных трудов позволило мне сделать вывод, что в подавляющем большинстве случаев женщины оказываются более умелыми и гибкими собеседниками, чем мужчины. «Интересно, — подумала я, — а что, если бы мужчины научились разговаривать с женщинами так же, как женщины общаются друг с другом? Если бы мужчины освоили женскую речь, стало бы в нашем мире больше гармонии?»

Эти вопросы легли в основу методики доктора Виман (меня зовут Линн Виман), которую я представила в своей диссертации, а позже, в расширенном виде, в книге, ставшей бестселлером. Суть методики заключалась в том, что мужчину можно лингвистическим путем научить общению с женщиной. Моя теория гласила, что, внося корректировки в модели речи мужчин, обучая их подбирать и правильно произносить слова, можно всего за несколько месяцев превратить самых невежественных и лингвистически безграмотных представителей сильного пола в достойных и внимательных к чужим чувствам спутников жизни.

В двух словах: методика доктора Виман была рассчитана как на тех мужчин, которые упорно молчат за обеденным столом и не умеют вести деловые беседы, так и на тех, кто слишком часто позволяет себе пошлые шутки.

И ко мне пришла слава! Настоящая, хоть и мимолетная. Вслед за книгой появилась радиопередача, а затем и колонка в газете, и ежемесячные появления в программе «С добрым утром, Америка!», и прибыльная частная практика. Я стала пользоваться авторитетом у коллег и популярностью у пациентов. Все это продолжалось до тех пор, пока в моей жизни не произошел драматический поворот, после которого моя карьера покатилась под откос.

Но хватит рассуждать о превратностях судьбы. Лучше представьте себе меня такой, какой я была до провала, — новоявленным Пигмалионом, как меня окрестил Дэвид Леттерман. Вспомните Генри Хиггинса, научившего Элизу Дулиттл разговаривать, как леди. А я учила мужчин разговаривать с леди. Иными словами, отнеситесь к моей истории как к попытке создать женский вариант «Пигмалиона».

Итак, это роман о языке — и, конечно, как вы уже догадались, о любви. А также о том, как можно потерять все в один миг и как потом вернуть утраченное. Мой роман — это поучительная история, к которой подошел бы такой эпиграф: «Остерегайтесь умной женщины, желающей свести с вами счеты!»

1

— Пожалуйста, повторите сцену ужина заново, Рон. С самого начала. И на этот раз говорите прямо в микрофон.

— Хорошо, доктор Виман.

— И еще я вас прошу сделать ударение на слове «твой». Вот так: «Как прошел твой день, Мэрибет?» Выделите интонацией это слово, и тогда ваша жена почувствует, как она дорога вам, и тоже расскажет о своем трудовом дне. Понятно?

— Конечно, доктор Виман. Как вам будет угодно.

— Исключите, пожалуйста, из своего лексикона выражение «как вам будет угодно», Рон. Не употребляйте его, когда разговариваете с женщиной. Оно звучит так, будто вам все равно.

— От меня вы его больше не услышите. Никогда.

— Отлично. Теперь повторите свою реплику еще раз.

Рон придвинулся поближе к микрофону.

— Как прошел твой день, Мэрибет?

— Ох, Рон… Вы сделали ударение не на том слове. Выделяя слово «день», вы придаете высказыванию оттенок враждебности.

Неодобрительно покачав головой, я перемотала кассету и дала моему клиенту послушать запись.

— Можно подумать, что вы скорее умрете, чем позволите Мэрибет рассказать о ее дне.