Секретарша на витрине. Двадцать пять странных историй из практики регрессионного терапевта - Ханс ТенДам

Ханс ТенДам

Секретарша на витрине

Двадцать пять странных историй из практики регрессионного терапевта

Вступление

Альфред Хичкок однажды сказал, что кино — это жизнь, из которой вырезали наиболее скучные сцены. Регрессии редко бывают скучными, и этого уж точно нельзя сказать об историях, рассказанных здесь, ведь они были отобраны именно потому, что необычны и раскрывают собственную суть.

Являются ли эти сессии типичными для регрессионной терапии? И да, и нет. Да, потому что большинство моих коллег найдут в них много знакомого. Нет, потому что в этих сессиях было нечто особенное, они либо имели оригинальный, или, по крайней мере, неожиданный поворот, либо научили меня чему-то новому. Не все сессии проходят так гладко, как эти. С другой стороны, многие довольно часто проходят гладко. Важно также, что хорошее начало — это уже половина дела.

Обычно я называю себя регрессионным терапевтом. В конце концов, не всё в нашей работе связано с прошлыми жизнями. Но большинство историй в этой книге — это истории души, охватывающие несколько жизней. Отсюда и такой подзаголовок.

Ханс ТенДам

История первая

Секретарша на витрине

Женщина, о которой повествует эта реальная история, была секретарём президента крупной фирмы. Она была старше всех других секретарш, и наименее привлекательной. И находилась одновременно и на вершине, и на дне неформального рейтинга среди секретарш.

Её появление в закрытой столовой на крыше офисного здания вызывало беспокойство у её более молодых, более привлекательных и более бойких коллег. Она была вооружена мрачным, напряжённым и чрезвычайно неодобрительным взглядом. Её тёмные глаза казались даже круглее и больше, чем на самом деле. Сразу становилось понятно, что у неё не было отношений с мужчинами — вероятно, никогда. Женщинам было с ней неловко, впрочем, как и мужчинам. Некоторые считали её ведьмой. У неё и правда был немного пугающий вид.

У старшего сына президента была проблема, с которой не могли справиться доктора, и даже в Майами, Вашингтоне и в Лондоне. В конце концов, этот мужчина прошёл со мной сессию с регрессией в прошлую жизнь, которая решила его проблему и изменила его жизнь.

И президент пригласил меня провести выходные в его поместье, вдали от большого города. Там были его сыновья, жена, внучка, директор подразделения, открытый всему новому, несколько знакомых, и его секретарша со своей близкой подругой, которая во всех отношениях могла бы быть её сестрой: с такими же страшными выпученными «ведьминскими» глазами.

Первой легла внучка, умная и чуткая девушка восемнадцати лет. Она прошла смелую и трогательную сессию. Лёд тронулся, и один за другим на матрас ложились остальные. Тамплиер, продолжавший жить в тени разрушения своего ордена; средневековый крестьянин, восставший против жестокой эксплуатации и погибший вместе с товарищами в сарае, подожжённом солдатами… Для терапевтов прошлой жизни — привычная работа, для участников — впечатляющие выходные. Все, кто хотел, прошли сессию.

А секретарша? Она наблюдала за всем этим затаив дыхание, почти застыв. Она хотела, но не решалась тоже пройти сессию. Возможно, она решится на это в воскресенье вечером, когда все разъедутся по домам и никто не будет при этом присутствовать? Подруга, которая приехала с ней на машине, согласилась подождать. Так всё и случилось.

Она не захотела ни ложиться, ни закрывать глаза. Она вжалась в угол широкого низкого подоконника. О чём будет эта сессия? Она рассказала о своей проблеме. А также о том, что никогда и никому прежде об этом не рассказывала.

Каждое утро она приходила на работу где-то между десятью и десятью тридцатью, и оставалась до половины восьмого — восьми часов вечера. Все думали, что она это делает, чтобы показать другим, что занимает особое положение в компании. Но она это делала, только чтобы избежать часа пик. У неё была странная фобия: что она непременно попадёт в аварию в час пик, и будет лежать на улице, у неё задерётся юбка, и толпа будет глазеть на её, возможно, не совсем безупречные трусы.

Она могла справиться с этим страхом, только дождавшись, пока не закончится самое плотное движение часа пик. Она всегда чувствовала себя напряжённой, вела машину весьма торопливо, и испытывала облегчение, лишь въезжая на парковку под офисом или под высоткой, в которой жила.

Я начал сессию.

— Вы чувствуете этот страх сейчас?

— Да.

— Что вы сейчас чувствуете в теле?

— Мне становится жарко.

— Где именно?

— В лице. И я напряжена — во всём теле.

— Просто пойдите назад в тот момент, когда вы всё это чувствовали первый раз.

Ей три года. Они гуляют. Папа хочет её сфотографировать, но возится с фотоаппаратом. Полдень, очень жарко даже для и без того жаркой страны. На ней тяжёлое длинное платье. Она почти теряет сознание. Она хочет попить чего-нибудь холодного. Отец злится, что дочь ноет, и продолжает бороться с фотоаппаратом.

Чёрт возьми, хоть раз сделай радостное лицо, когда я пытаюсь тебя сфотографировать!

В этот момент в ней что-то надламывается. Она сдаётся. Её всё равно никто не услышит. С ней всё равно никто не будет считаться. Люди на неё смотрят, но никто никогда её не замечает. Жизнь никогда не будет радостной.

Я позволил ей помочь той трёхлетней девочке[1].

Она тронута, она плачет. Это чувство очень хорошо ей знакомо, слишком хорошо! Девочке дают попить холодной воды.

Она ошеломлена, что прочувствовала это так глубоко, и что это чувство возникло так быстро. Всё это глубоко её трогает. Теперь она неотрывно смотрит в окно.

Мой внутренний детектив ещё не удовлетворён. Всё это объясняет жар, но не напряжение и страх перед часами пик из-за нижнего белья.

Просто пойдите назад в ситуацию напряжения и нижнего белья.

Только теперь её глаза закрываются.

Ей семнадцать. У неё дома большая вечеринка, она только что сдала выпускные экзамены в старшей школе. Ей никогда раньше не разрешали устраивать вечеринки или даже приглашать домой друзей, не говоря уже о бойфрендах. Но сейчас её родители разрешили, потому что выпускные вечеринки — это традиция. Её родители богаты и хотят похвастаться.

Двухэтажная квартира битком набита одноклассниками. Полно закусок и напитков, и скоро будут танцы. Подвыпившие дети из богатеньких семей давно научились искусству празднования у своих родителей.

Она появляется стильно, по традиции ближе к концу вечеринки. Модное платье, только до колен. Туфли на каблуке, не слишком высоком,