Оккупанты - Владимир Васильев

Владимир Васильев

Оккупанты

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Был такой анекдот еще в дооккупационное время: чтобы навести порядок в России, есть два пути – фантастический и реалистический. Фантастический: россияне сами наведут порядок. И реалистический: прилетят инопланетяне и наведут порядок.

Инопланетяне прилетели. И порядок навели – по своему разумению, конечно же, эдакий новый порядок-2.

«Интересно, – подумал Русик, переворачиваясь с правого бока на левый, – на Земле остался хоть один человек, кто помнит новый порядок Третьего рейха на оккупированных территориях? Не исключено. И вероятность того, что этот человек не славянин, а немец, гораздо выше».

В рассуждениях Русика имелась железная логика: до оккупации Европа жила куда лучше России, Украины и Белоруссии, что вместе их рассматривай, что по отдельности. Зато теперь европейцам воздалось по полной: приспособиться к новому порядку изнеженная гомосятина предсказуемо не сумела, в то время как привыкший к перманентному многовековому гнету славянин заученно и умело вильнул хвостом, повернул нос по ветру и принялся небезуспешно выживать в очередных новых условиях, когда жизнь в который раз за последние полтораста лет встала с ног на голову.

Впрочем, если уж говорить начистоту, Русик и его боевые товарищи ходили по самому краю. Партизанить – это вам не на заводе болванки с места на место перекатывать. Партизанить всегда опасно: и чужие норовят тебя со света сжить, и свои могут шлепнуть под горячую руку.

Русик попытался было помассировать затекший бок, но лежащий чуть позади Жвал тут же пнул его чем-то в пятку:

– Тихо, мать твою!

Русик обиженно затих: шепот Жвала вообще-то был громче, чем шум, производимый курткой Русика при попытке массажа. А бок онемел не на шутку, лежали почти без движения третий час. Спасибо, что хоть размышлять не запретишь…

В общем, – думал Русик, – досталось европейцам. Работать они отвыкли, им бы только в евроассамблеях позаседать, да после заседаний в пабе наклюкаться. А как ассамблеи прикрыли, выяснилось, что Джоны Були, Жаки Шираки и Гансы Майеры на заводах уже ни на что не годны. Ну и турнули их всех в резервации, кажется, в Сахару, как бесполезный балласт. Знающие люди говорят, что белых людей в Европе катастрофически поубавилось, сплошь арабы да негры, которые, как и славяне, из-под палки работать еще не разучились. Правда, и бузить им не позволяют – партизан, как опять же утверждают знающие люди, в Европе нет. Иное дело – брянские леса или гомельские болота…

Как обстоят дела на Американском континенте, в бывшей России толком не знали. Зато прекрасно знали, что в Китае и вообще в Азии, если позволить себе некоторое легкомысленное преувеличение, никто вообще ничего не заметил: как пахали тамошние с утра до ночи, так и пашут. Просто хозяева сменились.

Но, – в который раз подумал Русик. – Но, но, но, очередное но! Не назовешь ведь труд на заводах инопланетян каторжным! Смена пока восьмичасовая, но, говорят, вот-вот на два часа уменьшат. Просто удивительно, что нашлись люди, которым такая работа показалась непосильной.

Да и вообще оккупация получилась странная, в пользу бедных. Как-то враз и вдруг решился первый принципиально не решаемый на Руси вопрос – жилищный. Вроде, и домов стало ненамного больше, но вот поди ж ты… Сам Русик сгоряча застолбил было себе шестикомнатную в новостройке на восьмом этаже с видом на парк, нечувствительно возросший на месте бывшей свалки. Но когда огреб от патруля за бардак и пыль в комнатах, быстренько переехал в просторную двушку и заказал аж четырех роботов-уборщиков. Уборщики были бесплатные, хоть сотню заказывай, но за каждым из них требовался уход – опорожнять пылесборники в зев реактора и иногда протирать линзы оптических энергоприемников специальной пастой. Четырех роботов хватало с головой для поддержания должного порядка и чистоты в доме и в то же время за таким количеством уборщиков оказалось достаточно ненапряжно следить. Уже следующий патруль выписал Русику поощрение в виде дополнительного выходного.

Сегодня Русик тоже был выходной – по той же причине, по итогам проверки.

Второй принципиально не решаемый вопрос на Руси – дороги – инопланетяне решили очень по-своему: запретили автотранспорт как данность, а все без исключения автомобили, автобусы и прочую четырехколесную машинерию изничтожили в своих реакторах, охотно жрущих любое вещество. Асфальт залили какой-то вязкой дрянью, которая разрослась, расползлась по всем улицам, покрыла все бывшие автодороги и в конечном счете затвердела, только ездить по этой красоте стало некому. В качестве общественного транспорта по городам и между городами круглосуточно шныряли магнитопланы и добраться откуда угодно куда угодно вообще перестало быть проблемой. Вот только ездить куда-нибудь, кроме работы, стало решительно незачем.

Русик вообще не очень понимал инопланетян. Цели их и задачи на Земле были туманными; во всяком случае – неочевидными. Никаких переговоров ни с какими правительствами они даже не пробовали вести, попытки оборонительных действий пресекли решительно и жестко. У Земли не осталось вооруженных сил – все, что можно было счесть вооруженными силами, было уничтожено в первые же трое суток нашествия. Безо всякого видимого сожаления, старательно и методично. Поэтому наличию партизан впору было удивляться – если чужие без труда отыскали и передавили войска, оружие и технику, почему не могут переловить немногочисленных партизан? Именно в силу немногочисленности? Но почему тогда не осталось мелких недобитых групп из настоящих вояк? Или они остались, просто в городах о них ничего не знают? Тот еще вопросик…

Бок, кажется, снова обрел чувствительность. Русик осторожно перевернулся животом вниз и, насколько мог, задрал голову, чтобы не лежать лицом в землю, пусть и застеленную лавсанолом. Он напряженно вслушивался в загородную тишину, тщась первым услышать приближающийся шелест рейсового магнитоплана, который они с товарищами вознамерились подорвать к чертям собачьим.

Но было тихо, только ветер шелестел в кронах деревьев, под которыми залегли партизаны, да какая-то птица противно орала в вышине, невидимая снизу и недостижимая.

Вообще размышления в отряде не одобрялись. И лично Жвалом, и невидимым куратором. Считалось, что умные нам не надобны, надобны исполнительные. Но Русик не мог не размышлять о странностях мира, в котором жил, он вообще не терпел праздности ума, а занять мозги при новом порядке было, увы, особо нечем. Нет, можно было, конечно, поглядеть телек или сходить в кино, но на фоне того, что сейчас оккупационные власти крутили местному населению, отъявленный старый голливудский трэш класса D выглядел запредельно интеллектуальным. Один плюс: с экранов напрочь исчезла реклама, но это было как раз понятно: какой смысл рекламировать то, что все равно раздается бесплатно? Вот такой коммунизм-2: все есть, почти все бесплатно, но при этом заставляют ходить на работу и не дай боже прогулять или хотя бы опоздать. Вздрючат не по-детски, в том числе физически. Явятся два амбала из службы общественного порядка, привинтят к креслу, налепят на виски мнемодатчики и начнется… Испанский сапог и иглы под ногти раем покажутся. Нет уж, лучше не опаздывать и тем паче – не прогуливать.

При этом Русик давно уже осознал, что большинство землян, если взглянуть трезво, не работает, а именно что ходит на работу. Почувствуйте разницу… Вот Русик, к примеру, перетаскивал болванки из сборочного цеха в накопитель, от одного транспортера к другому. Что это были за болванки и что мешало устроить еще один транспортер или на худой конец перекомпоновать первые два – бог весть. И как эти чертовы европейцы, никак не идущие из головы, умудрились не справиться с подобной ерундой? Может, врут знающие люди и всё в Европе совсем не так? Может, пропаганда инопланетная? Но, вроде бы, чужие к народонастроениям относились достаточно наплевательски: в нерабочее время болтай что хочешь, судачь о чем заблагорассудится, за разговоры никто не наказывал, только за неугодные новым властям действия.

А может, потому и не прислушиваются чужие к разговорам – пропаганда работает как надо, просто это незаметно? Через фильмы и программы их тупорылые? Двадцать пятым кадром?

Русик шмыгнул носом, за что схлопотал очередной пинок в пятку от Жвала. Достал, конспиратор хренов, ну кто их тут услышит?

Второй глубокий вдох Русик постарался сделать бесшумно и, в принципе, преуспел, во всяком случае, Жвал больше не пинался. Воздух был свежий и пахучий, аж пьянил. И откуда что взялось – до оккупации тут воняло, в основном разной пакостью со свалки, да и соседний мусоросжигательный завод тоже атмосферу ни разу не озонировал. А уж насрано было – как в городском парке, просто под каждым кустом, по темноте пойдешь – сто процентов вляпаешься. Теперь же и тут, за городом, и в парке приснопамятном – природа и благодать: птички поют, белки скачут, в каждой луже гуси какие-то бултыхаются, причем дикие, Русик сам видел как-то раз: снялись из лужи и улетели. В парке вдобавок фонари кругом, даже если под кустом нагадить не подорвешься, все видно. Только больше не гадит никто, чужие за это дрючат. И чисто, чисто стало кругом, ни стекла битого, ни пакетов, ни шелухи от семечек, хотя жрут их если не все, то через одного уж точно.