Расправить крылья - Наталья Ружанская

Ружанская Наталья

Расправить крылья

Игры с судьбою смешны и пусты —

Мы за собою сжигаем мосты.

И неизменно во все времена

Только любовь миром править должна.

(мюзикл "Ромео и Джульетта")

ГЛАВА 1

Вольготно устроившись в широком плетеном кресле и закинув на полированный столик ноги в узких брюках и высоких сапогах, полусидел молодой мужчина. В одной руке покачивая узкий бокал с красным, почти черным от насыщенности вином, свободной рукой он чертил в воздухе отливающие зеленью черные символы. Лишь ему понятный замысловатый узор.

Терраса, где и расположился мужчина, выступала козырьком над ниспадающим водопадом, и, казалось, плыла в молочно-голубом тумане, раздробленном миллиардом маленьких радуг. Рев падающей с пятисотметровой высоты воды сюда не долетал — звукоизолирующее заклинание куполом обрамляло навес, не позволяя шуму проникнуть в святая святых.

Навес — хитрая конструкция из металлических стержней, опор и карнизов, закрытых стеклом, кусочками гранита и парусиной. Пол из прозрачного горного хрусталя поражал чистотой отделки, а вид сквозь него, заставлял замереть сердце и забыть, каково это — дышать. Все вместе создавало причудливую конструкцию гениального архитектора, которая пугала и притягивала одновременно.

Внезапно царившее безмолвие нарушила сдавленная брань за дверью. Высокий, больше похожий на женский, голос, пересыпая речь угрозами и руганью, требовал:

— Мне необходимо срочно увидеть Повелителя!

— Но господин работает, он приказал никого к себе не пускать.

— Это я-то никто! — взвился возмущенный, едва не переходящий на фальцет голос. — Я — второй демон, а ты — ничтожный, пыль под моими сапогами. Да какая пыль — я даже наступать на тебя побрезгую. Пошел вон!

За дверью послышался шум борьбы и грохот упавшего тела. Через несколько мгновений тяжелая дверь из литой бронзы открылась так легко, словно была картонным муляжом в труппе бродячих комедиантов.

В зал, яростно подметая пол белоснежным плащом, вошел худощавый парень. Длинные светлые волосы разметались по плечам, покрыв пушистой куделью острые худые плечи. Женоподобная фигура была облачена в ткани ярчайших расцветок и увешана всевозможными браслетами, цепями и кольцами.

— Михаэль, я же просил не беспокоить меня. Или ты ограбил мимохожего скомороха, пару ювелирных лавок и решил поделиться новостью? — Спокойный, но с едва заметными угрожающими нотками голос мужчины заставил вошедшего только возмущенного фыркнуть.

— Ну знаешь ли, не все любят брутальных небритых мужланов. — Блондин прищелкнул пальцами, возвращая себе нормальный вид. — А вот ты сиди-сиди, на водичку любуйся, пока не сместили.

— Уж не ты ли? — насмешливо приподнял бровь собеседник.

— Да уж не я. — В тон отозвался красавчик. — У них появилась Несущая свет.

Сложный узор, любовно выплетаемый почти четыре часа, осыпался сухой сосновой иглицей.

— Когда? — Взбудораженный известием мужчина провел пятерней по волосам растрепав до того аккуратно собранные в хвост длинные черные волосы.

— Давно.

Собеседник плюхнулся в стоящее напротив кресло.

— Но все держалось в таком секрете, что наш об этом смог узнать только что. О ее появлении знал только Владыка и одна из старейшин — Ингрид конечно, кто же еще. Через несколько дней будет Посвящение и… сам знаешь.

— Знаю.

В угольно-черных глазах не было ни капли испуга, а проказливая, мальчишеская улыбка осветила лицо.

— Как вовремя! Почти триста лет ожидания!

Между сведенными домиком ладонями сгустилась тьма, как у стряпухи, ловко лепящей из податливых кусков теста кренделя и шанежки. Черный туман обернулся узким браслетом-змеей с рубиновыми глазами. Мужчина полюбовался украшением и отрывисто приказал:

— Найди Шанти. Мне нужен локализованный портал с возвратом. Немедленно.

… Через полчаса, в опустевший зал проскользнула закутанная в черный плащ фигура

— Господин?.. — опасливый шепот раздробился мозаикой эха.

Суетливо осмотревшись, таинственный посетитель непринужденно прошелся по залу и, остановившись у стола, протянул руку к недопитому бокалу с вином; как вдруг, восторженно охнул: "Какая удача!". Пользуясь кинжалом, незнакомец сгреб на подставленный пергамент черные иголки заклинания и так же быстро и осторожно, призраком выскользнул за дверь.

Церемония второго совершеннолетия и Посвящения Свету всегда проводилась в Облачном дворце, где проживал Владыка. В нем же проходили собрания старейшин. Великолепный дворец, с прекрасными и величественными залами, залитыми солнечным светом, украшенный портиками и колоннами из белого алебастра и золотистого янтаря, великолепными фонтанами и мраморными статуями. Казалось, сам дворец лишь воздушный мираж, недоступный, словно несбыточная мечта, но как нельзя лучше подходящий для совершенных крылатых созданий — ангелов.

Однако в этом году, всего за полчаса до начала празднества, юным нервничающим ангелам сообщили, что Церемония пройдет вовсе не в Зале Света, а в Солнечной пещере, в которой Посвящение проводилось во время особо ожесточенных войн с демонами.

В просторном, но мрачном подземелье, с нависающими над головой фиолетовыми сталагмитами, царил полумрак, хотя изумрудный лишайник на стенах давал мягкий приглушенный свет, а дополнительно в пещере были расставлены треноги, в которых поддерживался огонь — но света все равно не хватало.

Элиза зябко поежилась, обхватив плечи ладошками: тонкая шелковая туника не защищала от подземных сквозняков, холодными струями-руками проникавших под церемониальное одеяние, пробирая до костей; либо это просто нервная дрожь, от которой зубы выстукивали чечетку. Поскорей бы все закончилось!

А вот стоящая рядом подруга Кассандра без умолку трещала, рассказывая не то сама себе, не то неким безликим слушателям о своих впечатлениях. Элиза иногда поддакивая и кивая, нехотя скользила взглядом по навевающему тоску подземелью, погруженная в собственные раздумья.

Сегодня — день второго совершеннолетия, когда каждый из молодых ангелов получит свою Капельку света — хрустальный кулон с заключенной внутри искоркой истинного огня и… Крылья! А буду ли они — серыми, синими, травянисто-зелеными, белыми… у каждого будет свой собственный индивидуальный оттенок, кроме черного. Черных крыльев не бывает. Тьма не умеет летать — это известно даже детям.