Мандариновая пора - Дарья Доцук

Дарья Сергеевна Доцук

Мандариновая пора

Повесть

Всё, что захочешь,Есть у природы,Только внимательнее гляди.Ищи неустанно,И то, что желанно,Сам для себя найди[1].

1. Майский снег

Паша выглянул из окна и его внимание привлекли сразу две вещи: снег и неприличная надпись на гараже. И то и другое он видел впервые в жизни.

Там, откуда он, нет ни снега, ни неприличных надписей на гаражах. Да и гаражей-то нет, потому что почти нет машин. Вместо них – велосипеды и скутеры.

Он поморщился: даже в этой холодной стране, он хорошо знал, снег в конце мая идти не должен, это противоестественно.

В учебниках написано, что в России снег идёт зимой, иногда осенью и весной, но не в начале лета.

Руки болели оттого, что пришлось таскать из грузовика на седьмой этаж тридцать шесть тяжёлых коробок с ручками из множества слоёв скотча. Лифт не работал, и на коробки ушло больше двух часов, и это притом, что Паша носил не один, а с папой.

Мама в это время наспех разбирала чемоданы и рассовывала вещи по шкафам и полкам, пытаясь придать маленькой полупустой квартире хоть какое-то ощущение дома. Но Паша знал, что он не дома. Дом остался там, далеко-далеко. А это – какое-то временное убогое жильё. Старая кирпичная высотка с видом на гараж с неприличным словом.

Комната Паши выглядела, как безликий гостиничный номер. Старые обои, диван-кровать, встроенный шкаф и угловой стол. Печаль.

Глядя на снег, Паша понял, что всю одежду можно смело выкидывать. Все шорты, футболки и сандалии отправятся в мусор, а им на смену родители купят шубу, шапку-ушанку и валенки.

Сердце сдавило, и Паша испугался, что не сумеет сделать ни единого вдоха. Да и зачем? Он ведь больше никогда не увидит тропического ливня, не подберёт на лужайке шуструю ящерку, не встретит в море иглобрюха и не услышит тягучую песню милой няни – тётушки Лан.

В моей деревне кроны баньянов достают до небес. А рядом течёт глубокая река, торопится на Юг.

Так она пела ему в детстве, и сейчас её ласковый голос вновь зазвучал в голове.

Паша почувствовал острый приступ страха, как будто стóит тётушке Лан замолчать, как разорвётся невидимая ленточка, связывающая его с домом.

Паша крепче вцепился в позеленевшую бронзовую фигурку мифической собаки с разинутой зубастой пастью. По преданию, эта собака защищает от страхов и злых духов. Когда Паша был маленький, он боялся засыпать один в комнате. В темноте бежал в родительскую спальню и плакал. Однажды ночью мама дала ему бронзовую собаку и сказала: «Иди спать. Собака будет тебя охранять».

Рассмотрев собаку, Паша убедился, что к такому устрашающему существу не посмеют приблизиться никакие злые духи. А даже если посмеют – собака их мигом прогонит. Поэтому с тех пор Паша ничего не боялся. Ровно до сегодняшнего дня. Ему уже тринадцать, но он прижимал собаку к груди, совсем как тогда, давным-давно, и шёпотом просил тётушку Лан продолжать петь. Хотя бы у него в голове.

2. Бамбук

В комнату вошёл папа и поставил на пол стопку из трёх коробок. Он удовлетворённо выдохнул, скользнул рукавом по взмокшему лбу и присел на диван.

– Постарайся сегодня разобрать, – велел он. – А потом будем ужинать.

Паша не ответил и даже не обернулся. Так и стоял у окна, наблюдая, как редкие снежинки опускаются на крыши машин, на бледную пыльную траву и неровный асфальт в рытвинах. Он думал о том, что трава не бывает такого ненастоящего цвета.

Только яркого, густого, изумрудного, чистого. По траве приятно ходить босиком, приятно лежать на ней и смотреть в глубокое синее небо.

– Павел! – позвал папа, недовольно поправив очки на носу. – Слышишь? Разбери коробки и приходи ужинать.

– Куда ты меня привёз? – только и смог произнести Паша.

Его вопрос не требовал ответа, Паша и сам догадался, что его привезли на родину, в город, где он когда-то появился на свет. Но дело в том, что родины этой он не помнил.

Москва, которую он знал, ограничивалась дачей, куда он каждое лето приезжал к бабушке на месяц-полтора. Там он катался на велосипеде, ел с грядки клубнику, побеждал крапиву деревянным мечом и не особенно беспокоился, потому что скоро всё равно вернётся домой, к тётушке Лан, к её волшебным легендам и прекрасным песням. С ней он мог говорить на языке, который считал родным, и отмечать праздники, которые считал своими.

И она никогда не называла его Павлом. Даже выговорить этого не могла. Она дала ему другое имя. Его настоящее имя. И оно гораздо лучше какого-то там Павла.

Тётушка Лан была настоящая северянка. Стройная и грациозная, как азиатская золотая кошка. Кожа у неё была такая гладкая и блестящая, что долгое время Паше казалось, что тётушка Лан целиком отлита из золота. Он мечтал поставить её рядом со статуей Будды в храме Нефритовой горы и наблюдать, как его няня затмит Будду своим великолепием и все станут приходить молиться ей. Вот только тётушка Лан никогда бы на такое не согласилась.

Хоть она и не застала войну, с её лица почти никогда не сходила задумчивая грусть. Речь её была исполнена спокойным величием. Так в стародавние времена, должно быть, говорила жена или дочь императора. Все слова тётушка Лан произносила с большим достоинством и уважением, и не коверкала звуки, как многие беспечные южане.

Она была настоящей красавицей. Особенно когда распускала длинные чёрные волосы до пояса и наряжалась по праздникам в традиционное платье с шёлковыми рукавами до пола. Когда в сказках говорилось о прекрасных принцессах и волшебницах, Паша сразу представлял себе тётушку Лан, даже если на картинках принцессы выглядели совсем иначе.

Лан появилась в их доме, когда Паша был ещё младенцем. Мама сказала, что имя малыша – Павел.

– Бáбер, – повторила няня и тут же смутилась, потому что мама рассмеялась её оплошности.

С тех пор Лан называла Пашу просто Тяу, «ребёнок», как зовут всех детей. Но когда ему исполнилось три года, посчитала нужным дать ему полноценное имя. Она долго наблюдала за ним и однажды решила, что теперь он будет зваться Тяу Че – ребёнок-бамбук.

Паша несказанно гордился, что обрёл такое важное имя. Ведь бамбук несгибаем, даже под порывами мощного ветра он всё равно выпрямляется и растёт, несмотря на все препятствия. Это имя было большим даром тётушки Лан, оно выражало всю её любовь к иноземному белокожему мальчику. И Паша ценил эту любовь превыше всего.

Сейчас казалось, что тётушка Лан – всего-навсего волшебный сон. Как и всё остальное. И внутри Паша кричал, потому что у него отняли всё, что было ему дорого. А здесь он ощущал себя так же не к месту, как этот майский снег. «Встретились две аномалии», – подумал он мрачно.

– Привыкай, – посоветовал папа и вышел.

3. Ужин

Первый ужин на новом месте. Стол и стулья на кухню ещё не успели доставить из магазина, так что пришлось накрыть большую неразобранную коробку, а сидеть на коробках поменьше.

Мама сбегала в ближайший продуктовый и принесла оттуда сосиски и «западную» картошку вместо привычного Паше красно-оранжевого батата. Сосиски она просто сварила, а картошку сначала сварила, а потом растолкла в кашицу. Добавила молока и посолила. Узнав, из чего состоит блюдо, Паша с удивлением покосился на запыхавшуюся маму. От стояния у плиты она раскраснелась и устало плюхнулась на коробку. Её рыжие кудряшки не топорщились весело в разные стороны, как обычно, а поникли, точно цветы с наступлением темноты.

– А…? – начал Паша, но мама его перебила.

– Ешь. Это вкусно, все любят сосиски с пюре. В школе тебе только такое и будут давать, вот увидишь.

– А рис тут не продают? – испуганно спросил Паша.

– Так, – вступился за мамину стряпню папа. – Сегодня сосиски с пюре. Ешь и не привередничай.

– Рис тут продают, не волнуйся, – успокоила мама. – Это же не необитаемый остров. Тут всё продают.

– И кокосы? – поинтересовался Паша.

Он привык покупать на улице кокосы. Уже очищенные, они пирамидкой лежали на прилавках. Улыбчивый продавец срезáл «крышку» острым мачете и вставлял в горлышко соломинку. И Паша пил прохладное сладкое кокосовое молоко – самый вкусный напиток из всех. Даже лучше колы.

– Кокосы мы тебе вряд ли найдём, – разрушила его мечты мама и простонала: – Ну, ешь уже. Остынет!

Паша подцепил вилкой сосиску и обмакнул в пюре. Он решил, что это такой соус. Папа только покачал головой. Мама усмехнулась и показала, как надо правильно есть сосиски с пюре. Сначала одно, потом другое.

Паша чувствовал себя в гостях у папуасского племени. Но из уважения попробовал есть как положено.

Ни вместе, ни порознь сосиски с пюре ему не понравились. Он доел через силу, только чтобы не ложиться спать голодным. На пустой желудок ему всегда снились кошмары. Жаль, что мама не купила рис, раз его тут продают. Паша готов был хоть целый год питаться одним только рисом с соевым соусом, если ничего из привычной еды в магазине не найдётся.