Черный пес Элчестера - Ольга Митюгина

Часть первая.

Белой искрой пронестись над городами

И - разбиться о серебряные скалы...

На втором витке Спирали Мирозданья

Я воскресну и начну свой путь сначала.

Мир расколот пустотой на части,

Гаснут звезды в небесах алых.

Сердце пламени во тьме власти,

Голос крови: "Начни сначала!"

--------

Голос крови позовет тебя в дорогу,

Ты один согреешь мир своей любовью.

Этот свет - его осталось так немного.

Этот дар - его хранит твой голос крови.

Отец доверчив, брат мой благороден;

Так далека от зла его натура,

Что он в него не верит. Глупо честен:

С ним справлюсь я легко. Тут дело ясно.

Пусть не рожденье - ум мне даст наследство:

Для этой цели хороши все средства.

Глава I

Над вересковыми пустошами клубилась буря. Ее густой мрак тяжелыми тучами затянул небо, и ливень испуганно льнул к ландам и скалистым обрывам, словно вода искала спасения у земли от яростных ударов огня и ветра.

И стремительно бросалась с небес в объятья моря и земли.

Скалы глухо роптали, сокрушая исступление урагана, а море восставало у их уступов, ловя и ломая неистовство молний.

Небо раскалывалось огненными трещинами.

И ланды вторили неясным гулом.

Прорываясь сквозь ураганный ветер и дождь, по пустошам скакал отряд рыцарей. Дорогу размыло, и из-под копыт их измученных коней летели комья грязи.

Всадники мчались к замку, что массивным драконом распластался над скалами взморья.

На самом обрыве.

Пики башен на крыльях стен...

Крепость едва можно было рассмотреть сквозь беснующийся мрак, лишь вспышки молний временами обливали белым огнем круглые мощные бастионы.

Час пути сквозь поединок между землей и небом...

...Нестройный перестук подков по скале, и вот уже кони свирепо рвутся на дыбы у глубокой расщелины, служившей естественным рвом.

Пронзительный и властный звук рога рассек вой бури, взметнувшись к сторожевым бойницам.

Лязгнув, поползла вниз мрачная глыба подвесного моста, содрогаясь от порывов исступленного ветра...и, металлически чавкнув о камни, замерла у копыт рыцарских коней.

Отряд проскакал в замок.

Мощные стены, окружавшие двор, защищали от ударов шторма, и только пламя многочисленных факелов в руках челяди злобно плевалось на спешившие поквитаться с ним струи воды. Все люди, столпившиеся вокруг конников, мгновенно промокли.

Высокий седой человек в синем плаще, накинутом поверх бархатной туники, поддержал стремя главе кавалькады.

- Сир, для меня высокая честь принимать вас в стенах моего замка.

- Оставьте, оставьте, старый друг, и не будем вызывать ропот в сердцах этих добрых людей, держа их под дождем. Приезд гостя должен быть радостью, а не утомительной обузой. Идемте же!

Тот, кого назвали сиром, звеня кольчужной броней, направился к стрельчатой арке над высоким крыльцом. Хозяин почтительно указывал дорогу высокородному гостю, а во дворе уже поднималась обычная суматоха: принимали коней, оруженосцы лорда провожали рыцарей короля в отведенные им покои... А сам король продолжал дружескую беседу со своим вассалом.

Широкий коридор, увешанный гобеленами, уводил вглубь замка. Теплый свет факелов трепетал на стенах.

- Проклятая ночь, мой добрый друг, проклятая ночь! И если бы не слово, которое я дал вам, граф, я ни за что не пустился бы в такую даль через ланды, да еще и в бурю...

Лорд поклонился, не замедляя шага.

- Ваше слово, сир, всегда было дороже золота и крепче железа, еще задолго до того, как вы приняли корону Англии. Я ни секунды не сомневался, что вы прибудете этим вечером, как обещали. Уверяю вас, государь, случись иначе, я решил бы, что вы попали в беду, и отправил рыцарей искать вас в ландах!

Король рассмеялся.

- Вот речь истинного дворянина и доброго друга! А где же виновник торжества?..

Старый граф заулыбался:

- О, Ваше Величество, разумеется, виновник рядом с виновницей! Они неразлучны, и очень скоро священный союз подарит детей друг другу, а мне - хорошую часть соседних земель!

- Ах, прохвост! - погрозил пальцем коронованный собеседник. - Даже из любви сына вы сумели извлечь пользу для графства!

- Я просто рачительный хозяин, - улыбнулся граф. - И, скажем прямо, Ваше Величество: любовь детей всего лишь радостное обстоятельство, облегчающее нужный мне брак...но я не хотел бы, чтобы Фрэнсис узнал об этом!

- Само собой! - расхохотался король. - Вам повезло, сэр Эдмунд!

- Не Фрэнсис женится на леди Фредерике, но ланды Элчестера соединяются с долинами Уэлчерста. И для меня большая честь видеть моего господина на этой помолвке... - лорд Элчестерский поклонился, открывая перед королем стрельчатую дверь: - Вот ваши комнаты, сир. Слуги уже ждут, чтобы помочь вам вымыться и переодеться, а я, с вашего разрешения, оставлю вас, чтобы сказать нашим голубкам о вашем приезде.

- Ступайте, ступайте! - ухмыльнулся король в густые усы. - Принять омовение я сумею и без вашей помощи!

Рассмеявшись, два старых друга расстались.

Покачивая седой головой, граф отправился в главный зал.

...В огромном камине весело и ярко пылало пламя, и свечи трепетали на круглой деревянной люстре высоко под каменным потолком. Мощные плиты пола и стен чуть стонали, откликаясь ударам ветра, таранившего замок, поскрипывали тяжелые ставни, замкнувшие узкие бойницы, но здесь, в уютном зале, не хотелось даже и думать о непогоде, беснующейся снаружи.

Перед камином стоял небольшой шахматный столик, прямо на пушистой шкуре белого оленя, согревавшей ноги играющих.

Играли двое: юноша и девушка.

Совсем еще юная, почти девочка, она смеялась, запрокидывая голову, и ее мягкие каштановые пряди то и дело соскальзывали по серебристо-серому шелку платья на плечи. Девушка досадливо морщилась, пытаясь вновь и вновь откинуть их за спину. И восхитительная смесь недовольства с весельем заставляла искриться ее карие глаза.

- Ну вот, Фрэнсис, я же говорила, что вы опять поставите мне мат! Фу, какой вы невозможный! Больше никогда не сяду с вами за шахматы!

Молодой человек, лет двадцати-двадцати двух, поднес к губам руки своей леди. В черных глазах его прятались смешинки.

- Чем я могу искупить столь чудовищный грех перед моей госпожой?

Его черные волосы, обрамляя лицо мягкими волнами, спускались по плечам, на черный бархат туники, украшенной серебряной цепью. Фрэнсис не был красивым: слишком резкими были черты, без необходимой законченности, но в глазах его жили мужество и нежность, истинное обаяние, способное украсить и самого невзрачного человека.