Внук Цезаря - Лев Канторович

Канторович Лев Владимирович

Внук Цезаря

Глава первая

РОЖДЕНИЕ

Серая сука Хильда ощенилась ночью.

Уже четверо серых щенков копошились на соломенной подстилке, когда дежурный по питомнику вошел в комнату, где лежала Хильда.

Увидев, что собака щенится, дежурный выскочил на двор и, придерживая кобуру нагана, понесся в дежурное помещение. Бешено вертя ручку полевого телефона, он вызвал квартиру начальника питомника.

Хильда была лучшей собакой питомника, начальник очень волновался, благополучно ли она родит, и приказал, как только роды начнутся, немедленно доложить.

Когда зазвонил телефон, начальник сразу проснулся и вскочил с постели. Выслушав торопливый рапорт дежурного, он сорвал с вешалки шинель и фуражку. Прямо на подштанники натянул сапоги. Спросонья никак не мог попасть левой ногой в голенище.

Только выбежав на двор, он проснулся окончательно.

Пока дежурный будил начальника, Хильда родила пятого щенка.

Она с трудом поднялась на ноги, подтащила щенков в угол комнаты и легла, заслоняя их своим телом. Щенки были мокрые. Они тыкались слепыми мордочками друг в друга.

Четверо были одинаковой светло-серой масти. Только последний, самый крупный, выделялся совершенно черной шкуркой.

Хильда начала облизывать щенков.

Черный прополз по головам и спинам своих братьев и сестер, дотянулся до матери и, найдя сосок, громко зачмокал.

Рождение щенков Хильды было событием в жизни питомника пограничных собак, и в комнате собралось несколько красноармейцев. Они были дневальными и не спали. Один принес ведро с теплой водой, чтобы обмыть щенков, другой — чистое полотенце, чтобы щенков вытереть. Но до прихода начальника никто не подходил к Хильде.

Когда начальник вошел в комнату, дежурный выступил вперед и, вытянувшись, отрапортовал:

— Во время моего дежурства, в двадцать четыре часа сорок пять минут, я обнаружил, что начались роды у племенной немецкой овчарки — кличка «Хильда». Роды окончились в один час десять минут. Хильда родила пятерых щенков. Четыре серой масти. Один черной. Роды прошли благополучно.

Начальник нетерпеливо косился на Хильду.

Дежурный старался говорить как можно быстрее. Кончив, он взял под козырек.

— Хорошо, — сказал начальник и подошел к Хильде.

Хильда беспокойно повернула голову. Начальник нагнулся над ней. Он по очереди брал щенков на руки. Хильда не сводила с него глаз.

В желтом свете дежурной лампочки пушистые, круглые тельца казались похожими на цыплят. Щенки тихонько повизгивали.

Начальник собрал их в кучу. Щенки закопошились, полезли друг на друга.

Начальник посмеивался, сидя на корточках.

Шинель на его груди распахнулась, в полумраке белела рубашка.

Черный щенок вылез наверх, опрокинув на спину одного из серых братьев. Он сопел от напряжения. Начальник высоко поднял победителя. Щенок беззубым ртом крепко ухватился за палец.

— Чертенок, — сказал начальник. — Вы знаете, товарищи, так вот американские индейцы, где-нибудь на Юконе, выбирали сильнейшую собаку: который из новорожденных вылезет наверх, тот будет вожаком в упряжке.

Черный щенок смешно ворчал.

— Товарищ дежурный, этого так и назовем — Юкон.

Начальник положил щенка обратно к Хильде и вышел.

Внизу неба светлела зеленая полоска. Занималось туманное утро.

Прогудел паровоз, товарный поезд прогремел по мосту.

В вольерах потягивались, зевали собаки.

Начинался день. Первый день черного щенка Юкона.

Глава вторая

ВНУК ЦЕЗАРЯ

В Брюсселе живет старый комиссар полиции в отставке, господин Макс Орбан, великий знаток и любитель разыскных собак. Он славится в Бельгии и во всей Европе. Дипломами, аттестатами, медалями сплошь увешаны стены маленького дома комиссара. В бюваре из свиной кожи хранится кипа газетных вырезок — бесчисленные имена собак, бесконечные описания преступлений, раскрытых собаками из брюссельского питомника.

Господин Макс Орбан — высокий, седой старик с выправкой настоящего военного — живет один. У него нет семьи, детей. Только собаки. Доберман-пинчеры, эрдейль-терьеры, ротвейлеры и, главное, немецкие овчарки, знаменитые овчарки из брюссельского питомника.

Каждое утро комиссар совершает прогулку по улицам Брюсселя с каким-нибудь из своих великолепных псов. Его знает весь город. Молчаливый и торжественный, комиссар прикладывает два пальца к козырьку старомодной фуражки, отвечая на приветствия.

В питомнике Орбана от Норы (светло-серая сука, рост пятьдесят пять сантиметров, превосходный экстерьер, четыре золотых и две серебяных медали) и Гектора (огромный буро-серый кобель необычайной свирепости и выносливости, одна малая и одна большая золотые медали, замечательная работа по раскрытию сенсационного преступления в Антверпене) родился кобель Ганнибал. К зрелому возрасту он достиг роста в шестьдесят пять сантиметров. За выдающиеся качества удостоен медали по классу щенков на весенней выставке в Брюсселе. Ганнибал был повязан с Шелли (черная сука с ярко-коричневым подпалом, рост пятьдесят сантиметров, несколько мелкие, но изумительно изящные формы). Шелли родила четырех щенков. Трое — в отца, темно-серые, и один — черный, как мать. Черный щенок был записан в книги питомника под кличкой «Цезарь».

Господин Орбан хорошо помнит рослого, широкогрудого щенка. Цезаря продали в Россию.

Его погрузили на пароход вместе с какими-то машинами. Пароход попал в шторм, и Цезарь очень страдал от морской болезни. Всю дорогу он почти ничего не ел. Когда пароход пришел в Ленинград, Цезарь едва стоял на ногах.

Его принял начальник питомника пограничных собак и на автомобиле отвез в питомник. Автомобиль качало почти так же, как пароход. Цезарь жалобно скулил.

Первое время выглядел он очень плохо. Начальник сам ухаживал за ним.

Но уже через четыре месяца стало ясно, что деньги на Цезаря затратили не зря.

От Цезаря и лучшей собаки питомника Леды родилась Хильда.

В питомник пограничных собак вернулся из Карелии воспитанник питомника кобель Волк. Замечательный разыскной пес, дважды занесенный в Книгу почета.

Огромного роста, коренастый и приземистый, он был очень похож на настоящего волка. Бесстрашный и свирепый, он слушался только своего проводника.

Волк был ровесником Хильды и стал ее мужем.

Хильда родила пять щенков. Четырех серых и одного черного.

Таково было генеалогическое дерево Юкона.

Он был черный, как дед Цезарь.

Глава третья

ЩЕНКИ НАЧИНАЮТ ВИДЕТЬ

У щенков прорезались глаза.

Они еще не видели как следует, все было подернуто легкой пеленой, предметы казались или слишком далекими или слишком близкими. Но все-таки они уже не были слепыми.

Их занимал самый процесс видения. Когда из расплывчатого тумана возникали четкие формы вещей, щенкам обязательно хотелось проверить свои глаза — потрогать, покусать и понюхать.

В поисках необычайных открытий они расползались по всей комнате.

Черный щенок задрал голову и увидел окно. Собственно, заинтересовало его не окно, а небо. Голубой четырехугольник ярко выделялся, окруженный серыми и коричневыми цветами стен, потолка и пола.

Черный щенок поднялся пошатываясь и пополз, стараясь не опускать головы.

Он полз, чтобы узнать, как пахнет этот замечательный свет.

Оказалось, что окно очень далеко. Пришлось остановиться, чтобы передохнуть. Кажется, он даже ненадолго задремал.

Потом помешала мать. Хильда мягко взяла его зубами за загривок и притащила обратно в угол, где лежали остальные. Все усилия пропали даром.

Но, как только Хильда заснула, черный щенок распихал серых, вылез наверх и упорно пополз к окну. Он ковылял и сопел от натуги. Смотрел не отрываясь наверх. Голубой свет слепил глаза. Щенок часто моргал и щурился.

Он уже добрался до середины комнаты, когда какой-то темный предмет заслонил небо.

Чтобы не наткнуться, щенок шлепнулся на живот и неуклюже растопырил лапы.

Наклонив голову, он разглядывал препятствие и никак не мог понять, что это такое. Потрогал носом. Оказалось — твердое и холодное.

Тогда щенок осторожно начал двигаться, обходя непонятный предмет.

Он не смотрел больше на небо.

Идти было неудобно, так как предмет был круглый и все время нужно было поворачиваться, а поворачиваясь, очень трудно устоять на ногах. Щенок падал, откатывался в сторону, подымался и ковылял дальше.

Так он сделал несколько кругов, но ничего не понял. Он сел, наклонив голову и наморщив лоб. Потом попятился немного назад и посмотрел, положив голову на передние лапы. Полежал недолго и отполз еще подальше.