Захваченные земли (СИ) - Корнаков Даниил

Дети Антарктиды. Захваченные земли

Пролог

Как завиден удел твой, пастух.

Ты встаешь, когда солнце встает,

Гонишь кроткое стадо на луг,

И свирель твоя славу поет.

Зов ягнят, матерей их ответ

Летним утром ласкают твой слух.

Стадо знает: опасности нет,

Ибо с ним его чуткий пастух.

(Уильям Блейк «Пастух»)

Серёжа Левченко вот уже сутки стонал от нестерпимой боли, пытаясь сдержать так и норовивший вырваться из глотки а крик. Обездвиженный, он лежал на самодельных носилках в давно заброшенной квартире, мебель которой покрылась толстым слоем пыли и грязи. Тело охватил очередной приступ агонии. Боль ощущалась так словно внутренности медленно заливали расплавленным железом. Он сжал кулаки и прикусил нижнюю губу до крови, борясь из последних сил с болью.

Губами он почувствовал прикосновение вспотевшей и пахнувшей едким металлом ладони, грубо прижавшей ему рот. Сквозь влажную пелену, застывшей в глазах, он различил очертания капитана Юдичева, чьи серые глаза покосились в его сторону, злобно блеснув в свете ваттбраслета.

— Только пискни, — пригрозил он Серёже и, не убирая ладони, а только сильнее ее сжав, выглянул в окно, за котором виднелся фасад кирпичного здания.

Серёжа чувствовал, как ему становилось трудно дышать.

— Не видно его? — раздался тихий шепот начальницы, сидевшей напротив.

Юдичев промолчал, лишь едва заметно фыркнув. Только побыв наедине с капитаном некоторое время и узнав его получше можно было распознать в этом фырканье пренебрежительное «нет».

— Сваливать нам нужно, подобру-поздорову, — прошептал он мельком взглянув на спутницу. — Еще немного и эти твари нас найдут. Кто знает, может они уже добрались до нашего канадского друга и ждать его нет никакого смысла.

— Не думаю. Он лучший…

— Да-да, лучший собиратель на всей чертовой Ледышке, — с раздражением закончил за нее капитан. — Те твои ребята, которых эти твари переваривают прямо сейчас, слышали это не единожды.

— Ты прекрасно знаешь, что он ничего не мог сделать… — с едва слышной неуверенностью проговорила она.

— Ну разумеется, — бросил Юдичев, явно не желая продолжать беседу и стал внимательно осматривать улицу, заваленную осколками бетона, автомобилями и военной техники, покрытой тонкой пеленой снега.

— Рука, — вновь подала голос начальница. — Ты его так придушишь.

Капитан даже бровью не повел, продолжая всматриваться в окно.

— Юдичев! — чуть громче произнесла начальница и сделала шаг вперед.

— Чего?

Взглядом она указала на Левченко.

Юдичев с неохотой убрал обслюнявленную ладонь и протер ее о штанину.

Послышался хриплый вздох. Серёжа пытался восполнить недостаток кислорода.

— Ты… Ты… — превозмогая боль и подступившую к горлу злобу, произнес он.

— Тихо! — шикнул капитан и приложился глазом к оптики винтовки.

Мария Зотова вышла на свет, вынула из кобуры пистолет и настороженно взглянула в сторону капитана.

— Они? — прошептала она с легкой дрожью в голосе.

Капитан резко поднял кулак, велев заткнуться. Это означало только одно — мерзляк рядом, а может и несколько.

Сначала в сетку прицела попал упавший со стены кирпич со здания напротив. С грохотом он упал на металлическую крышу разбитого автомобиля, расколовшись надвое. Вернув прицел в изначальное положение, на месте отколовшегося со стены кирпича Юдичев увидел длинную конечность, заставившую упасть еще несколько кирпичей.

Капитан быстро спрятался под подоконник и прижался к стене. Их взгляды с Марией встретились и оба они, теперь уже наученные горьким опытом, затихли, боясь даже вздохнуть.

Однако Сережа Левченко больше не мог молчать. Боль стала настолько невыносимой, что держать ее в себе больше не было сил. Бог свидетель — он терпел целые сутки и держал язык за зубами с той самой минуты, как упал с третьего этажа, неудачно приземлившись на спину и потеряв способность ходить. Он терпел до последнего, но именно в это мгновение его терпение лопнуло.

Сережа Левченко тихо завыл, но не прошло и секунды, как на его губах вновь сомкнулась тяжелая ладонь, а два пальца силой зажали ноздри. Капитан Юдичев навалился на него всем своим весом и стал прижимать его голову к полу — единственное, чем он был в состоянии пошевелить.

В глазах темнело. Сопротивляться не было никаких сил.

Он видел силуэт начальницы позади капитана, она пыталась оттащить его, но тот грубо отпихнул ее в сторону, продолжая делать свое грязное дело.

Тело обмякло. Серёжа чувствовал, как жизнь медленно, но верно покидает его. Перед глазами пронеслись воды залива Прюдс, родной Прогресс и лицо сестры. Она плачет, умоляет его вернуться целым и невредимым…

Последнее, что услышал Серёжа Левченко прежде чем умереть от удушья, это мерзкое, бросающее в дрожь клокотание мерзляка. Оно приближалось и становилось все громче.

Но теперь ему уже было все равно.

Судовой журнал капитана Лейгура Эйгирсона

Пятница, 13 февраля.

38°50′ с. ш. и 33°33′ з. д.

Утро.

Сменил курс в сторону северо-западного направления. Соблюдаю достаточную дистанцию от Азорских островов с востока. Последние несколько лет только и слышал от знакомых моряков, что судна там пропадают один за другим: мерзляков за эти годы там расплодилось тьма, даже летуны встречаются. Рисковать не буду, лучше потратим лишние ватты.

Полагаю, двухсот морских миль будет достаточно.

День.

Взял еще немного восточнее, на всякий случай. Приборы показывают расстояние между судном и архипелагом двести тридцать миль.

Вечер.

Малец пират и эта бабенка прогрессистка вновь сцапались друг с другом. На этот раз поводом стало задорное посвистывание парня, которое ту ни с того ни с сего вывело из себя. Она велела ему прекратить, но пацан не послушался и стал нарочно свистеть еще громче.

Вмешался собиратель и увел пацана в кубрик. Оно и к добру.

Ночь.

Азорские острова далеко позади. Никаких происшествий.

Суббота, 14 февраля.

53°02′ с. ш. и 24°10′ з. д.

День.

14:02

Произошло короткое замыкание в двигательном отсеке. Пришлось остановиться и целых три часа устранять проблему заменой парой кабелей на новые. Если такое повториться вновь, далеко не уплывем, поскольку запасных у меня более не имеется.

Прогрессист, нанявший меня, то и дело спрашивал когда мы уже поплывем дальше. Старику нужно научиться терпению.

19:34

Наблюдаю, как с севера к нам приближается сухогрузное судно, типа ролкер*. Размеры небольшие, совсем немного больше нашего. По всей видимости собиратели. Прогрессист, который сержант, отдал приказ взять оружие на изготовку. Болван.

19:41

Сухогруз вышел на связь. Говорят на французском, ничего не понимаю. Пытаюсь вести переговоры на английском.

20:21

Переговоры удалось провести на английском. Это действительно оказались французские собиратели со станции Конкордия. Они возвращаются восточных берегов США, города не назвали. Крайне удивились, что мы плывем в обратном направлении в середине февраля и назвали всех нас сумасшедшими.

Даже спорить не хочется.

21:03

Стоило предупредить французов о случившейся заварухе в Мак-Мердо. Теперь уже поздно. Будем им сюрприз.

Ночь.

Наблюдал, как этот араб снова молится своему божку. Надоело. Вышел и предупредил сукина сына, чтобы он перестал заниматься этим на моем судне. Придурок в ответ стал огрызаться, шайтаном меня называть, но все же убрался. И хорошо.

Еще раз увижу его за молитвой на моем корабле — прикончу.

Воскресенье, 15 февраля.

60°14′ с. ш. и 9°43′ з. д.

Утро.

По настоянию собирателя резко сменил курс на север. Теперь придется делать значительный крюк через всю Великобританию, а не по проливу Ла-Манша как планировалось изначально.