Черный тюльпан - оглу Рауф

Рауф оглу Фарид

Черный тюльпан

ФАРИД РАУФ ОГЛУ

ЧЕРНЫЙ ТЮЛЬПАН

"А"

Свет в казарме тускло мерцал и каждое движение в комнате отдавалось дикими плясками теней на стене. Было тихо и скрип карандаша по смятому листу бумаги входил в сон пятерых солдат. Шестой писал письмо. Писал аккуратно, тшательно выводя каждую букву, проверяя наличие грамматических ошибок, будто это имело огромное значение. Ведь мать ждет любой весточки, все равно какой. Но может потому он писал аккуратно, что писал эти письма также себе?

- Самир, ты, кончишь писать? - спросил один из лежащих солдат . - Выключай свет !

Самир не ответил. Он не торопился спать. Ему казалось, что сон крадет его время. Этому надо сопротивляться насколько дозволяет плоть. Сопротивление стало неотъемлимой частью его нынешней жизни, навалившейся и придавившейся действительности. Самир мог этому противопоставигь только свои мысли. В мыслях он мог беспрепятственно перейти любые границы, оказаться даже в Баку, перелетая лихо советско-афганскую границу, не волнуясь при этом быть сбитым "стингером".

А сон был не в его власти. Сон творил кто-то другой. С ним было очень трудно бороться - оставалось только не спать. Но в этой борьбе подводило тело - жалкая оболочка, тюрьма для души и одновременно ее великое пристанище, воплощающее гениальность каждой мысли. Но плоть так быстро поддавалась силе нескольких граммов свинца, она так невыносимо болела при ранениях, так смрадно гнила. Ее возможности были так ограниченны здесь, на войне, на чужбине, в исстреблении жестоком и бессмысленном, в разрушении чужой жизни, которая никого не звала строить светлое будущее под названием коммунизм.

Сон снова властно потребовал уделить ему время. Самир потушил свет и все предметы растворились в темноте.

"Б"

Зазвонил будильник. Он имеет привычку настойчиво звенеть тогда, когда совсем не хочется вставать. Будильник-садист.

Мама встала. Разбудила мужа и сына. Потом пошла на кухню. Привычные движения - зажгла газ, поставила на плиту чайник. Достала из холодильника яйца и ловко сбросила эмбрионную массу на сковородку. Яйца возмущенно зашипели. Потом пошла в ванну. Выглядеть опрятно - необходимость.

- Азад, ты опаздываешь в школу. Вставай!

Азад всегда "экономит" время. Обратно на кухню - надо подать мужу чай. Он любит крепкий. Туг появился отец. На стол подан традиционный утренний завтрак - сыр, масло, чай. Вся семья в сборе, только без Самира...

- Сегодня у нас контрольная, - сообщил Азад в надежде уговорить родителей не отправлять его в школу.

- Готовился? - спросил отец.

- Так себе.

- На этот раз тебе придется пойти. В прошлый раз ты уже отсидел дома. Слишком много поблажек мы тебе делаем.

Мать стоя перекусила и выпила чай. Муж встал: - Ты погладила мне рубашку?

- Висит на стуле.

Теперь быстро помыла тарелки. Азад все еще ковырялся в яичнице.

- Я не понимаю о чем ты думаешь, - сказала мать. - Тебе все равно опоздаешь ты в школу или нет, а потом меня вызывают учителя и спрашивают, где ты целыми днями шляешься.

- Мама, если бы ты знала как неохота учится! Изо дня в день одно и тоже.

- Это у всех так. Я каждый день хожу на работу. Отец тоже... дедушка тоже ходил...

Дедушка закивал головой. - Жизнь это повторение. К нему надо привыкнуть.

Мама быстро оделась, схватила сумочку и вышла в ритм каждодневной обыденности. Проходящая по улице толпа задавала такт, а машины аккомпанировали нотам дня.

"С"

Из гостиничного окна открывался прекрасный вид на Шушу и окрестности. Свежесть зимнего воздуха шептаала о жизни, дыхание лесных склонов приглашало к созерцанию прекрасного.

Самир постоял немного на балконе перед тем как спуститься вниз, в столовую. Было шумно, бряцали тарелки. Самир сел рядом с Юсифом. Сразу к ним подошел какой-то пожилой человек.

- Султан-муаллим, - представил его Юсиф. - Писатель. Наверное слышал о нем?

Самир демонстративно покачал головой - нет.

- А мы о тебе наслышаны, - сказал Султан. - Побольше бы нам таких ребят, как ты. Молодчина! Родина сейчас нуждается в таких бойцах. Сотню-два бойцов и мы поставим армян на колени... Ночью слышали?.. Стреляли. Я так боюсь за Шушу. Здесь столько исторических памятников. Здесь центр нашей цивилизации... Один снаряд может уничтожить в секунду все, что люди веками создавали... Все это русские! Если бы не их помощь армянам... Наше руководство тоже "молодец"! Никто ни о чем ни чешиться! Идешь по Баку - все своим делом заняты... сытые морды. Шалавы по городу расплодились. Беззаконие, взягочничество...

Самир заметил, что появился человек с видеокамерой и начал снимать их. Понятно... Этот писатель приехал сюда ради рекламы. Потом в газетах напишут, что такой-то был на фронте, вел работ у и прочая белебердень...

- Это не война, а херня, - перебил Самир разглагольствования писателя.

- А я о чем говорю? Надо воевать по настоящему. Мы столько лет с армянами жили в дружбе, столько для них делали. А русским нефть давали... За все это мы получили то, что сейчас имеем! Надо отомстить!

- А ваши дети воюют или как? - спросил неожиданно Самир.

- Они еще в школе учаться - выпалил писатель. - Но всех своих родственников я... - писатель на секунду задумался, - я поощряю идти на фронт и... идут ...

Самир молча встал и вышел. Разговор стал неинтересен. Писатель секунду смотрел ему вслед, а затем продолжил говорить что-то Юсифу, но уже с меньшим пылом.

У входа в гостиницу стояла группа солдат во главе с капитаном.

- Самир, - сказал он. - Нам пришло подкрепленье. Добровольцы. Народный фронт организовал для нашей предстоящей операции.

- Когда же наше руководство будет думать об армии. Чем вообще занимается министерство обороны?!

- Оно будет руководить операцией, - обиделся капитан на слова Самира.

- Руководить они могут. Вообще, у нас только руководить и могут.

Самир с интересом посмотрел на новоприбывших. В группе он сразу приметил двух битых ребят. Точно - они служили на морском флоте, выяснил позже Самир.

Капитан объяснил добровольцам, как в нынешнем бардаке принято жить, то есть где они будут спать, принимать пищу и нести так сказать боевую службу. Самир подошел к одному из "битых" ребят и завел разговор о жизни.

Звали парня Фархад, 27 лет. Служил на Дальнем Востоке, в военно-морском флоте. Работал электриком на одном из бакинских заводов. Пришел воевать просто, воевать - или можно сказать: "отдать долг Родине", "защитить Родину" и т д.

"А"

Без пяти минут шесть Самир проснулся. В шесть подъем - зарядка и завтрак. Никакого наслажденья от еды. Хотя здесь в Афганистане кормили советских солдат гораздо лучше, чем в самом Советском Союзе.

На разводе заместитель начальник штаба сообщил: - Ночью бандиты обстреляли наш пост на 25-ом участке. Два наших солдата погибли смертью храбрых. Был бой - всех гадов прикончили... мать их... Надо отвезти тела в часть. Через двадцать минут колонна отъезжает. Асадов, Словесный, Косоруков, Давлетшин и Гончаров выделены для сопровождения.

Самир услышал свою фамилию. Он вспомнил классную перекличку в школе.

Развод завершен. Самир пошел получать оружие. Холодный металл коснулся рук и почему-то во рту чувствовался вкус металла. Самир проверил магазин. Потом направился к грузовику "ГАЗ-66". Рядом лежали убитые. Теперь им путь в часть, где их тела будут помещены в цинковые гробы, а оттуда на "черном тюльпане" самолете-"катафалке" на Родину.

Появился старший лейтенанг Шапошников для проведения инструктажа. Идейный товорищ. Сам подал рапорт о переводе его в Афганистан. На всех инструктажах, уже ставшими формальност ью, но не для него, он вначале говорил о выполнении интернационального долга и происках империалистов.

После инструктажа солдаты собрались у грузовика. Там также стояли двое офицеров медицинской службы - полковник и лейтенант. Полковник сокрушался если бы помощь подошла вовремя, то одного солдата наверняка удалось бы спасти. Он умер от потери крови.

- Жаль... теперь уже на Родину... в землю..., - сказал полковник.

- Он уже давно на Родине, - сказал Самир. - Его душа там...

Полковник посмотрел внимательно на него:

- Веришь в существование души?

- Верю, хотя не положено. Комсомолец.

- Ты откуда?

- Из Баку.

- Мусульманин? Вы все верующие...

- А вы атеист, товарищ полковник?

- Да. Был бы ты у меня в операционной, я показал бы тебе кое-что... За столько лет я не отыскал место, где находится душа. Да и многое другое вызывает у меня сомнение...

- Ее невозможно отыскать. Надо просто верить в ее существование.

- Ишь ты, говоришь складно. Студент наверное? Где учишься?

- Не успел поступить. Сразу в армию забрали. Я - январский... Я вот к кришнаитам ходил...

- Эти бездельники у вас в Баку тоже завелись, - перебил полковник. - Нет никакой души. Я тебе как врач говорю. Так что, брат , ц-е-п-л-я-е-й-с-я з-а ж-и-з-н-ь к-а-к т-о-л-ь-к-о м-о-ж-е-ш-ь!!!