Десантники Великой Отечественной. К 80-летию ВДВ - Михаил Толкач

 Михаил Толкач

Десантники Великой Отечественной. К 80-летию ВДВ

Часть первая

Маневренная, комсомольская…

Вставай, страна огромная,

Вставай на смертный бой

С фашистской силой темною,

С проклятою ордой.

В. Лебедев-Кумач

В один из теплых сентябрьских дней 1941 года в поселке Зуевка – сто километров восточнее города Кирова – появилась группа военных. За плечами вещевые мешки-сидоры, а в руках – легкие чемоданчики.

К председателю райисполкома стремительно вошел крепыш-майор в кожаном реглане и летчицкой фуражке. Крупный планшет через плечо.

– Командир будущей воздушно-десантной бригады! – представился военный. – Вам, должно быть, сообщали о формировании здесь воинской части?

Председатель райисполкома, измотанный вконец хлебозаготовками, лесоповалом, мобилизацией автогужтранспорта, закладкой впрок топлива, сдержанно подтвердил:

– Докладывал военком. А чем помочь – ума не приложу…

– Выполнять приказ ГКО – все понимание! – жестко остановил его майор. Кожаное пальто его распахнулось, открыв на гимнастерке орден «Знак Почета» и значок парашютиста – на подвеске цифра 135.

– Под штаб и службы с политотделом годится здание райвоенкомата. Котловое довольствие можно организовать в столовой бумажной фабрики…

– Давайте-ка, товарищ Тарасов, перенесем разговор в райком партии. – Предрика поднялся. Вышли из кабинета вместе.

У майора Н.Е. Тарасова был немалый опыт службы в парашютно-десантных войсках.

Заслуженный мастер спорта, неоднократный рекордсмен и чемпион СССР и Европы по прыжкам с парашютом, Алексей Иванович Мухортов, проживающий ныне в городе Пятигорске, служил и дружил с Николаем Ефимовичем на Дальнем Востоке. Вместе с Тарасовым создавали и совершенствовали парашютные войска в Особой дальневосточной под руководством знаменитого В.К. Блюхера. Одновременно получили звание мастеров спорта СССР, одним указом были награждены орденами «Знак Почета» в 1936 году.

Из Харькова батальон особого назначения, где я служил, передислоцировался в город Спасск-Дальний. Вскоре к нам прибыл новый комбриг – капитан Николай Ефимович Тарасов. Среднего роста светлый шатен. Порывистый, горячий. Делал все быстро, с горячностью. Того же требовал от подчиненных.

Алексей Иванович описывает практические действия Тарасова. Особенно запомнилась ему «война» за пустовавший эллинг (ангар) дирижаблей. Новый комбат добился своего: оборудовал первый в Советском Союзе городок десантной подготовки.

В 1936 году 3-й особый был преобразован в 5-й авиадесантный полк, и командиром его назначили Тарасова. А еще через год полк стал 211-й воздушно-десантной бригадой. Николай Ефимович получил очередное воинское звание и вступил в командование новым соединением.

Об успехах авиадесантников Тарасова можно судить по материалам армейской газеты ОКДВА «Тревога». Известный журналист и писатель Евгений Рябчиков посвятил небесным бойцам не один материал, выделяя особо роль комбрига как умелого организатора, строгого воспитателя парашютистов, которые на маневрах показали высокую боевую выучку, заслужив похвалу Маршала Советского Союза В.К. Блюхера.

Командиры и политработники в Зуевке начинали с нуля. Местные партийные, советские органы, военный комиссариат делали все возможное, чтобы создать условия для боевой выучки и сносного быта людей. Помещения для личного состава, пищеблоки, аэродром, стрельбища и многое другое в конце концов нашлось в городке и его окрестностях. Жители охотно помогали военным. Руководство Кордяжской бумажной фабрики, основанной еще в 1812 году, выделило десантникам рабочую столовую, кухонный инвентарь, мебель, посуду. Потребовались укладчики парашютов, и командование бригады обратилось по радио к населению. Наутро следующего дня прибыли женщины-добровольцы. Даже больше, чем требовалось…

Комплектовалась бригада из молодых людей Кировской, Молотовской областей и Удмуртской АССР. Рядовой состав призывался из молодежи 1922 года рождения, не служившей в Красной Армии. Была часть добровольцев с 1923 года. Бригада была комсомольской – до 80 процентов членов ВЛКСМ. Только трое в бригаде одолели рубеж 35 лет – командир, его заместитель по тылу и начфин. Из запаса были призваны сержанты и старшины. Командный состав, как правило, обстрелянный.

Петр Максимович Черепов сообщает:

«В августе сорок первого мне стукнуло 18. Самостоятельно работал уже три года – машинистом компрессоров и насосов на Соликамском целлюлозно-бумажном комбинате. 22 июня 1941 года подал заявление: «Хочу на фронт». Направили меня в летное училище. А там – заминка. Не помню уже почему. Встречаю комбинатских ребят – едут в десантники. А мне ждать чего?.. Без меня всех фашистов перебьют!.. Так очутился на речке Чепце, в десятой роте лейтенанта Ивана Александровича Гречушникова. Душа командир – белофинскую прошел, в десанте под Хельсинки побывал. Имел орден Красного Знамени. Тогда это была редчайшая награда. Да и мой взводный, младший лейтенант Виктор Федорович Пархаев, из бывалых десантников-парашютистов, освобождал Бессарабию от румынских бояр, а потом Прибалтику.

Я был на седьмом небе от радости – пойду в бой десантником!.. Лишь небольшие тучки на моем радужном небе – долго, показалось, занимаемся учебой. Скорее на войну!»

«Добрый день! Разволновали Вы меня своим письмом очень. Вы спрашиваете: кто такой Александр Степанович Куликов?..

Родом он из кубанской станицы Павловской. Отец его был красным партизаном еще в гражданскую войну. Саша был пятым из шести детей в семье. Жили туговато. После школы он поступил в Пермский университет и окончил его в 1936 году по физическому отделению. Когда учился, очень, очень любил математику, решал самые трудные задачи, как говорится, с лета. Как-то быстро сходился с людьми, был ласков и приветлив душевно. Отдавал все, что у него ни попросят. Деньги, вещи, книги… Любил детей. Любил делать доброе людям. Немного пел, немного играл на гитаре. Был бесконечно нежен в семье».

«Сын! Как это здорово! Сколько радости и надежд стоит за словом. – Это из письма Саши. – Естественно, тебе будет нелегко с двоими, но ты русская женщина и способна преодолеть трудности. Мы рождены в тяжелые годы, личного счастья нам отведено мало. Так будем жить для будущего наших детей. А их будущее, далекое будущее, верно, будет светлым и радостным! В наших руках ключ их счастья, и мы вручим его нашему молодому поколению».

Это он писал, когда узнал о сыне. Уехал в армию, когда я была в положении. И ему было 30 лет.

Перед отъездом в часть мой отец сказал: «Поступил бы на оборонный завод, не отправили бы на фронт…» Саша ответил строго: «А кто тогда будет защищать Родину?»

Так вот был воспитан Саша. Все мечтал увезти меня с детьми на Кубань. Хотелось ему жить в Ейске, на берегу Азовского моря, и детей своих иметь «на каждую нотку – по куличонку»!.. На фронт ушел в звании младшего лейтенанта, командиром минометного взвода в десантной бригаде».

Процитировано письмо Валентины Николаевны Куликовой, жены десантного командира. А вот бланк-заготовка красноармейской газеты «Боевой натиск». Пожелтела от времени шершавая бумага. На ней карандашные строки:

«Пока жив и совершенно здоров, чего и вам желаю. Вот и все, что имею право сообщить. Существует мудрое правило: говори человеку только то, что ему необходимо знать – ни слова больше. Когда кончится война и я буду иметь счастье быть с вами, будем вспоминать о тяжелом времени, прожитом русским народом. А русский народ заслуживает, чтобы о нем писали, говорили, восхищались им, думали о нем. И я счастлив, что с тобою, Валенька, принадлежим к семье этого великого народа», – так писал десантник Куликов своей жене в Ижевск.

«В сентябре 1941 года я окончил военный факультет 2-го Московского мединститута, – вспоминает Николай Васильевич Попов. – Попал в распоряжение командира 1-й МВДБ. Вместе с сокурсниками прибыл в Зуевку. Нас принял комбриг Н.Е. Тарасов. Меня назначили в первый батальон, Альперовича – в четвертый… Мы гордились, что попали в десантную часть, комсомольскую по своему составу и боевому настрою».

И необстрелянные десантники вроде врачей, и ребята из дальних, глухих весей Руси – таких в бригаде было подавляющее большинство, – и командиры, понюхавшие пороху, – все в 1-й маневренной побаивались крутого нрава комбрига. Тарасов строго взыскивал за малейшую провинность, взрывался, замечая упущения по службе, небрежение в обмундировании или отношении к технике и оружию.

Самого комбрига Н.Е. Тарасова видели всегда подтянутым, сосредоточенным. На его округлом лице редко селилась улыбка. Он не курил и не пил. Отменно владел снарядами физподготовки: крутил «солнце» на турнике, играл двухпудовой гирей, как мячиком, на лестнице легко перебирал руками все ступеньки доверху. В ходьбе был неутомим – увлекался охотой. Правда, не отличался он разговорчивостью, словно оберегая свою душу от стороннего глаза.