ВОЕННЫЕ НАВЫКИ ИНДЕЙЦЕВ ВЕЛИКИХ РАВНИН - ФРЭНК СЕКОЙ

ФРЭНК СЕКОЙ

ВОЕННЫЕ НАВЫКИ ИНДЕЙЦЕВ ВЕЛИКИХ РАВНИН

Secoy Frank Raymond. “Changing Military Patterrns on the Great Plains (17th Century – Early 19th Century)” New York: J.J.Augustin, 1953.

© Перевод с английского – А.Ю Нефёдов (Андрей Ветер)

ПРЕДИСЛОВИЕ

Принято думать, что мир американского индейца – это мир беспрестанных военных столкновений, перемежающихся торжественными церемониями, триумфальными плясками и траурным плачем. Но что это были за столкновения? У большинства любителей истории Дикого Запада давно сложилось впечатление, что войны, которые вели равнинные индейцы, сводились в основном к столкновению оперённых всадников с солдатами в синих мундирах армии Соединённых Штатов и что эти индейские войны происходили только во второй половине девятнадцатого века. Редкий поклонник Дикого Запада знает, что история межплеменных войн уходит корнями в доисторические времена и что конфликты между различными племенами продолжались беспрестанно даже после того, как бизоны исчезли с равнин.

Причины межплеменных конфликтов это прежде всего кроются в том, что дикари относились к самим себе как к “настоящим людям”, а к другим племенам – как к людям низшего сорта. Практически каждое самоназвание племени переводится как “люди”, “наши люди”, “истинные люди”, “дружественные люди” и т.д. Все другие – это “говорящие на чужом языке”, “пришельцы”, “змеи”, “опасные люди”, “враги” и многое другое в этом роде.

Именно высокомерие к чужакам лежало в основе любого столкновения. Индейский воин в первую очередь стремился подчеркнуть значимость собственного “я”, что заставляло его использовать любую возможность для свершения подвига (прикосновение к врагу на поле брани, убийство противника, снятие скальпа, воровство лошадей из неприятельского стана). Количество подвигов определяло то положение, которое мужчина занимал или мог занять среди соплеменников, взбираясь по иерархической лестнице. Но для совершения подвигов была нужна война.

Даже на белых людей туземцы взирали с нескрываемым пренебрежением, несмотря на то, что лишь благодаря белым торговцам индейцы приобретали столь необходимые им металлические изделия и другие полезные товары, в том числе огнестрельное оружие. И всё же бледнолицые считались людьми слабыми, неполноценными. “Белые не понимают язык зверей, не умеют читать следы, от них дурно пахнет, у них на лице растут волосы” – это можно было услышать от любого индейца.

Существует множество книг, подробно рассказывающих о знаменитых сражениях индейцев и американских солдат, о таких столкновениях как (битвы на Песчаном Ручье, Маленьком Большом Роге и др.). Всё это пересказывалось уже неоднократно, но мало кто из историков и антропологов пытался охватить широким взглядом непрекращавшиеся межплеменные войны. Первый, кто сумел сделать это, был Фрэнк Рэймонд Секой.

Разумеется, до Секоя тоже предпринимались попытки сделать такое исследование, но обычно они сводились к изучению какого-то отдельного племени или группы близких племён; авторы пробовали вскрыть связи соседствующих племён. Уже в 1904 году Доан Робинсон, секретарь Исторического Департамента Южной Дакоты, опубликовал добротное исследование “История племени Дакота”, где он поведал о битвах этой наиболее западной ветви Дакотов с другими племенами по мере продвижения Дакотов от территории сегодняшнего штата Миннесота к долинам рек Жёлтый Камень и Платт. Однако у этого труда была печальная судьба: лишь пятьсот экземпляров “Истории племени Дакота” вышло в свет, и вплоть до 1974 года эта работа не переиздавалась. В 1937 году другой историк, Джордж Хайд, опубликовал “Народ Красного Облака: история Оглалов”, где автор проследил передвижение племени, его войны с иными племенами и белыми солдатами в период 1650-1878. В начале 1930-х годов Дэвид Манделбаум готовился к полевым работам среди равнинных индейцев Кри в Канаде. Он читал всё, что он мог раздобыть по истории и культуре этих индейцев. Его исследование появилось в 1940 году в виде одной из антропологических газет американского Музея Естественной Истории. В работе сочеталась информация, полученная из книг, с той, что он обрёл, общаясь непосредственно со старыми индейцами. Он сумел показать, как видоизменялась их культура, пока они переселялись из зоны лесов на просторы равнин, где превратились в кочевых охотников и стали врагами своих западных соседей и союзниками своих недавних врагов Ассинибойнов. Работа Манделбаума разительно отличалась по широте охвата исторического материала от множества предшествовавших монографий, посвящённых равнинным индейцам. Он основывался большей частью на воспоминаниях старых индейцев о племенной жизни в так называемые “бизоньи дни”.

Что касается Секоя, то его интересовала культурная динамика в разрезе именно военных отношений степных племён, а также влияние контактов с белыми людьми на традиционную военную тактику индейцев. Это влияние оказалось огромным.

Он выяснил, что двумя основными статьями, которые вторглись в культуру индейцев из европейского мира и привнесли в неё серьёзные изменения, были лошадь и огнестрельное оружие. Именно лошадь и огнестрельное оружие перевернули традиционный мир американских аборигенов. Секой обнаружил, что испанская политика, запрещавшая продавать или дарить огнестрельное оружие дикарям, привела к тому, что обе эти статьи поступали к индейцам с разных сторон и от разных европейских наций. Лошади шли от испанцев с юга и запада, а огнестрельное оружие – от французов, англичан и американцев с севера и востока. Проследив за продвижением “лошадного фронта” на север и восток и за движением “ружейного фронта” на запад и юг, Секой смог продемонстрировать, как приобщение лошади с одной стороны и огнестрельного оружия – с другой воздействовало на военную тактику индейцев.

Автор нашёл несколько замечательных примеров, доказывающих, что до того, как начать применять в бою лошадь и ружьё, туземцы вели фронтальные сражения, выстраивались друг против друга в длинные шеренги и сражаясь стрелами, копьями и топорами. Воины закрывались кожаными доспехами, состоявшими из нескольких слоёв, и пользовались такими большими щитами, что без труда прятались за ними. При таком ведении боя, который тянулся иногда почти весь день, потери обычно были невелики. Исключение составляли те случаи, когда одна из сторон значительно превышала числом и могла окружить противника со всех сторон и беспощадно перебить врага. К тому времени, как племена освоили верховую езду, они переняли и практику использования доспехов для коней, позаимствовав это у испанцев. Но броня лишала лошадей свойственной им подвижности, поэтому этот способ защиты лошадей от стрел и копий продержался у индейцев недолго.

По мере того, как пушная торговля продвигалась с востока на запад, индейцы северо-восточных равнин начали пользоваться огнестрельным оружием, высоко оценив боевые качества этого нового для дикарей вооружения. 1813 год, когда Лакоты убили индейца из племени Поуни, вооружённого кремнёвым ружьём, в пиктографической летописи Железной Раковины обозначен как Встреча-Человека-С-Ружьём. Это недвусмысленно говорит о том, сколь важно было для индейцев 18-го столетия огнестрельное оружие: впечатление от встречи с врагом, владевшим таким оружием, оказалось самым ярким из всех событий за того года.

Некоторые туземцы сумели приобрести ружья через индейских посредников задолго до появления на северо-восточных равнинах белых людей. Они быстро выяснили, что такое оружие давало им значительный психологическое и материальное превосходство над противником. Индейцы, не имевшие ружей, боялись смертоносных пуль, которые летели с ужасающей скоростью и пробивали насквозь щиты. Даже много позже, когда огнестрельное оружие стало повсеместным, индейцы продолжали относиться к нему с благоговением и наделяли его сверхъестественной силой. Например, Лакоты называли ружьё мазе-вакан, то есть священные железо.

Секой продолжал своё путешествие по карте, следуя за лошадью и ружьём в глубину континента, где они не встретились на севере. С того момента все племена стали полноценными владельцами как проворных коней, так и мощного огнестрельного оружия.

После публикации монографии Секоя в 1953 году появился ряд исследований, в которых многие исследователи принялись более тщательно рассматривать межплеменную торговлю лошадьми и её продвижение с юго-запада на север к племенам среднего Миссури и северных равнин в период до 1800 года, равно как изучать и военную тактику индейцев с новой стороны.

Военные действия равнинных племён делились на два вида: первый – месть или рейд за скальпами, второй – поход за лошадьми. Они различались по тактике и организации. Эдвин Дэниг, тесно соприкасавшийся с племенами верхнего Миссури с 1830 года в середине 1850-х годов писал: “Война случается либо из-за желания угнать у врага коней, либо ради добычи скальпов. Для того, чтобы реализовать первую цель, не требуется много людей, так как предполагается избегать встреч с противником, и отряды состоят из десяти или тридцати человек. Когда же отправляются за скальпами, то воинов может насчитываться двести, триста, а то и четыреста человек… Кража лошадей является наиболее распространённой целью военных походов.” Дэвид Томпсон, торговец пушниной и весьма образованный человек, познакомился с Черноногими около 1790-х годов и рассказал, что они проводили строгую грань между двумя видами рейдов. Говоря о вожде по имени Кутенае Аппе, Томпсон указывал, что тот “с крайней неохотой возглавлял маленькие отряды, если, конечно, речь не шла о походе за лошадьми… Он редко отправлялся на войну, собрав меньше двухсот человек, и обычно имел гораздо больше воинов.”