Снегурочка (СИ) - Грибкова Кристина

Annotation

Все мы знаем о девочке из снега, которая тает, прыгнув через костер с сельской ребятней. Есть и другая версия у А. Островского. Мне не нравится конец сказки, поэтому я написала свою версию.

Кристина Грибкова

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

Кристина Грибкова

Снегурочка

1

В одном русском селе жили старик со старухой. Дожили они до глубокой старости, и не было у них детей. А так хотелось им понянчиться с какой-нибудь непоседливой девочкой с косичками или веселым мальчуганом. Старушка мечтала о том, как будет внучка им пироги печь и нитку в и ушко иголки вдевать: сама она слаба глазами уже стала. А старик мечтал о том, как будет их сынок воду носить да дрова колоть — вот помощь будет его старой спине и рукам. Но, конечно, все это мечты были такие, второстепенные, если только можно так сказать. Когда люди мечтают о дитятке, они просто мечтают о том, чтобы оно было. Чтобы было кого любить, кого по головке погладить, чей услыхать голосок.

И настала очередная зима. Вздыхали, сидя старички у окна, глядя на ребятишек, которые возились в снегу, тягали санки, смеялись, бегали, розовощекие! И взяла их тоска.

— Вот и еще зима проходит. — заговорила старуха со вздохом. — И мы на год постарели, и не знаем, сколько еще проживем, а детинушки все нет. Верно, уже и не будет никогда.

Только вздохнул старик.

Они немного помолчали, глядя на падающий снег, а потом он предложил:

— Пойдем и мы слепим что-нибудь. Хоть не дома тосковать.

— А что, пойдем. — согласилась старуха.

Вышли они из дома и начали лепить снежную бабу.

— А что, давай, старик, не бабу слепим, а снежную девочку. Хай стоит во дворе, хоть полюбуемса несколько дней.

— Хорошо ты придумала, душа моя. Давай слепим.

И так они лепили, так старались, что дети даже пришли посмотреть, правда издалека: вдруг прогонют?

До вечера лепили старик со старухой свою снежную девочку и так устали, что, даже не евши, легли спать.

2

А утром проснулись от того, что в дверь кто-то стучит. И тоненький такой голосочек зовет:

— Батюшка, матушка, отворите вашей доченьке!

Что такое? Подняли головы, сонно друг на друга посмотрели, и снова укрылись одеялом. Верно, почудилось.

И снова кто-то стучит в дверь, и тоненький голосочек зовет:

— Батюшка, матушка, отворите вашей доченьке!

Подняла старушка голову, послушала.

— Верно, чудится. — сказала она и снова уснула.

А голосок то опять зовет и стучит…

Проснулся тут старик, почесал в ухе.

— Верно, послышалось. — сказал он и снова уснул.

А стучать не прекращают, голосок не замолкает. Проснулись, смотрят друг на друга старик со старухой.

— Не может же нам вдвоем чудиться одно и то же? Пойдем посмотрим. — сказал старик.

— Но кто может нас батюшкой и матушкой звать, да еще и нашей доченькой называться?

Открыли дверь, а на пороге стоит девочка: маленькая, беленькая, голубоглазая, с длинной косой.

— Батюшка, матушка, да что же вы так долго не открывали? — спросила девочка. — Я не мерзну совсем, но очень уж хотелось вам спасибо сказать, свой дом увидеть.

И девочка сделала поклон до земли, а старик со старухой стоят, таращатся на нее.

— Да кто же ты?

— Откуда взялась?

— Да как же? — захлопала глазами девочка. — Вы же сами меня вчера слепили. А звать меня будут так, как назовете.

Не знали они что ответить, только диву давались.

— Ну что ж, проходи. — сказал старик и подвинулся давая новоиспеченной дочке путь.

И дали они ей имя Снегурочка, раз уж из снега она появилась. И стала Снегурочка с ними жить. Была она тем дитенком, которого ждали всю жизнь старик со старухой: она и воду носила, и дрова колола, и не только нитку в ушко иголку вдевала, но и шила, и пряла, да так проворно, что только ее маленькие пальчики сверкали. Вот только к печке девочка не походила и спала всегда на улице в летней беседке.

— Потаю я. — сказала она. — Я ведь из снега.

Огорчились, закручинились от этого дед с бабкой.

— Если из снега, к весне растает, не будет у нас больше дочки. — сказал он ночью, когда Снегурочка мирно спала в кроватке под покровом беседки.

— Что же делать теперь?

— Ничего не делать, душа моя. Порадуемся хотя до весны.

— Да что ты такое говоришь! Она же живая!

— Живая. Но не человек Снегурочка, пойми ты!

— Умом-то понимаю, а сердцем… Как родная кровинушка…

— Эх-эх… Горе было, что не было детинушки, горе — что есть. Ложись спать душа моя. Утро вечера мудренее.

И легли они спать, а Снегурочка не спала, она сидела под окном и слушала. И хоть не была она человеком, так страшно ей стало.

— Что же будет весной?

Жила она впервые, и думала, что зима будет всегда. Думало так наивное дитя.

3

Не смогла уснуть в ту ночь Снегурочка, прождала до утра, принесла воды, нарубила дров, замесила тесто и оставила подниматься. Села за прялку у окошка. Пришли старик со старухой с рынка, привезли ей калачик, да платок расписной. Грустно улыбается их кровинушка, не рада она подаркам.

— Что случилось, дитятко мое? — погладила ее по головке старушка, обеспокоенно глядя на девочку.

Еще не научилась, не умела Снегурочка лгать и рассказала им все как есть, как слышала она ночью их разговор, как не смогла спать, и как сильно она боится того, что будет.

— Эх мы, без ума совсем! — поругался старик. — Не надо было нам такой разговор на ночь затевать. Ты прости нас, милая, думали, что ты спишь.

— И мы боимся, и мы переживаем… — сказала старуха, — Ах ты мое дитятко…

— Что же это за весна такая? Что случится? — спросила она, и даже оставила пряжу.

Не хотели старик со старухой отвечать, воротили взгляд от девочки.

— Скажи, матушка?

Пришлось той ответить.

— Для людей это благодатное время. Почки распускаются, природа оживает, птички возвращаются с теплых краев, птенцы учатся летать…

— Что же плохого во всем этом?

— Для людей ничего… Но выходит солнышко на небо, и тает снег…

— Как же? Солнышко? — печально вздохнула Снегурочка. — То, которое я иногда вижу через облака, оно будет причиной моего конца?

Девочка расплакалась, и старики плакали вместе с ней. И грустно, и тихо стало в их доме: не слышался звонкий голосок, не смеялась Снегурочка, потеряла сон, не хотела есть. А выходя из дому, прятала глаза от солнышка, и сжималось у нее сердечко.

Не знали старики как ей помочь, и болело сердце у них за свою дитятку, за кровиночку.

Но пришла однажды Снегурочка в дом и, поклонившись, спросила их:

— Скажите мне, можно ли стать человеком?

Удивил их этот вопрос. Человеками ведь рождались, а не становились. Но не могли они забрать у своей любимой снежной девочки последнюю надежду.

— Можно. — сказал осторожно старик.

— Как же стать человеком, скажи миленький? — встав на колени, взяла за руки отца своего названого Снегурочка, с мольбой глядя на него.

— Враз не станешь, дочка. — ответил он. — Для этого надо иметь человеческое сердце.

— Где же взять мне его? — растерялась она.

— Так внутри тебя оно. Прощай, будь добра к людям, сострадай, люби всех, помогай, когда видишь кому тяжко, и станет оно человеческим.

— Батюшка, матушка, так я с радостью! — вскочила девочка. — Я буду все это делать. Буду любить и солнышко, даже если и оно… Как только узнаю, как это. Как любить, что такое любовь?

Почесал старик в затылке, задумалась старуха. Как объяснишь ей?