Истории, рассказанные у камина (сборник) - Артур Дойл

Мать прочитала его письмо вслух:

«Если ваш сын с вами, Эллен, и если он оправдал ваши ожидания, о которых вы писали мне в последнем письме, и стал действительно здоровым и крепким парнем, то, прочитав это письмо, первым же поездом отправляйте его ко мне. Он убедится, что помогать мне куда выгоднее, чем работать каким-нибудь инженером, а ежели я умру (хотя, слава Богу, на здоровье я пока не жалуюсь), вы увидите, что сына своего брата я не забуду. Моя станция называется Конглтон, оттуда четыре мили до Грета-хаус, где я сейчас живу. Я пошлю двуколку встречать семичасовой поезд, потому как это единственный поезд, который здесь останавливается. Обязательно пошлите его ко мне, Эллен, он мне здесь очень нужен. Если мы и ссорились в прошлом, забудем старые обиды. Если вы сейчас меня подведете, потом будете всю жизнь жалеть».

Мы, сидя за обеденным столом, молча смотрели друг на друга, пытаясь понять, что все это значит, как вдруг раздался звонок, и вошла горничная с телеграммой. Телеграмма была от дяди Стивена.

«Джон ни в коем случае не должен сойти с поезда в Конглтоне, – говорилось в ней. – Двуколка будет ждать семичасовой поезд на Стеддинг-бридж, это следующая остановка. Пусть едет не ко мне, а на ферму Гарт, это в шести милях от станции. Там получит указания. Не подведите. Доверяю только вам».

– Это уже больше похоже на твоего дядю, – сказала мать. – Насколько я знаю, у него нет ни единого друга, да и не заслуживает он дружбы. Такого, как он, скряги еще свет не видывал. Он твоему отцу не помог, даже когда несколько фунтов могли спасти его от краха. А теперь я, видите ли, должна послать ему на помощь своего единственного сына!

Но мое сердце уже учащенно билось в груди, предвкушая приключение.

– Если мне удастся сблизиться с ним, он мог бы помочь мне с карьерой, – заметил я, зная слабое место матери.

– Ни разу не слышала, чтобы он кому-нибудь в чем-нибудь помог, – вздохнула мать. – И что это за загадки такие с поездом? Зачем нужно проезжать лишнюю остановку, а потом еще и ехать не к нему домой, а на какую-то ферму? Видимо, он угодил в очередные неприятности и теперь хочет, чтобы мы помогли ему выпутаться из них. После того как мы ему поможем, он просто-напросто выставит нас за дверь. Такое ведь не первый раз происходит. Твой отец, может, был бы сейчас жив, если бы он тогда помог ему.

Но в конце концов мне удалось ее переубедить. Я сказал, что терять нам все равно нечего, а получить мы можем очень много. К тому же зачем нам, самым бедным среди всей родни, ссориться с самым богатым? Итак, моя дорожная сумка была уложена, у двери уже стоял кеб, когда пришла вторая телеграмма.

«Неплохая охота. Пусть Джон захватит ружье. Помните: не Конглтон, а Стеддинг-бридж».

И вот, добавив к своему багажу ружье в чехле, и несколько сбитый с толку настойчивостью дяди, я отправился в путь навстречу приключениям.

Чтобы добраться до указанного места мне пришлось проехать по главному пути Северной железной дороги до самого Карнфилда, а там пересесть на поезд, идущий по небольшой ветке, петляющей среди холмов. Во всей Англии не сыщешь более унылых и в то же время более впечатляющих видов. Два часа я из окна вагона рассматривал неприветливые равнины и каменистые пригорки, из которых торчали длинные прямые полосы выходящих наружу острых скальных пород. Местами маленькие, жмущиеся друг к другу коттеджи с серыми крышами и такими же серыми стенами сбивались в крошечные деревеньки, но на мили вокруг не было видно ни дома, ни живой души, только отбившаяся от стада овца бродила по склонам холмов. Такой невеселый пейзаж наводил тоску, и чем ближе я был к концу пути, тем тяжелее делалось у меня на сердце. Наконец поезд сделал остановку в небольшой деревне под названием Стеддинг-бридж, где мне, согласно указаниям дяди, надлежало выйти. У платформы стояла запряженная одной лошадью старая двуколка-развалюха, на которой восседал простоватого вида деревенский парень.

– Вас прислал мистер Стивен Мейпл? – обратился я к вознице.

Парень смерил меня подозрительным взглядом.

– Как вас зовут? – спросил он, так ужасно выговаривая слова, что я даже не возьмусь передать его акцент.

– Джон Мейпл.

– А доказать есть чем?

Я занес было руку (откровенно говоря, характер у меня не самый лучший), но тут мне пришло в голову, что паренек этот всего лишь выполняет указания моего дядюшки, поэтому вместо ответа я указал на чехол ружья, на котором было указано мое имя.

– Ага, так и есть… Джон Мейпл. Все верно! – сказал он, явно с трудом прочитав надпись. – Садитесь скорее, мастер{359}. Нам далеко ехать.

Дорога, белая и сверкающая, как и все дороги в этом богатом на известняковые отложения краю, шла через длинные холмы. С обеих сторон она была выложена невысоким бордюром из нескрепленных растрескавшихся камней. Огромные болотистые пустоши, на которых виднелись пасущиеся овцы и огромные, одиноко стоящие валуны, уходили вдаль, как будто поднимаясь длинными изгибами к подернутому дымкой горизонту. В одном месте между пологими склонами блеснула серая гладь далекого моря. Окружающая местность показалась мне бесприютной, хмурой и суровой, и я подумал, что цель, которая привела меня в эти края, на самом деле намного серьезнее, чем представлялось в Лондоне. И в самом деле, неожиданный призыв о помощи от дяди, которого я никогда в жизни не видел и о котором не слышал почти ничего хорошего, непонятная срочность, интерес к моей физической силе, просьба захватить с собой оружие под явно надуманным предлогом, – все это вместе указывало на какую-то недобрую загадку. Вещи, которые в Кенсингтоне{360} казались совершенно невозможными, здесь, посреди диких необитаемых холмов, выглядели очень даже вероятными. Наконец, окончательно испортив себе настроение мрачными мыслями, я повернулся к своему вознице, намереваясь расспросить его о своем дяде, но выражение его лица отбило у меня охоту это делать.

Он смотрел не на старую заросшую гнедую лошаденку и не на дорогу, по которой ехал. Лицо парня было обращено в мою сторону, он напряженно и, как мне показалось, с беспокойством глядел мне за плечо. Возница поднял хлыст, чтобы подстегнуть лошадь, но снова опустил его, как будто поняв, что это все равно не поможет. Проследив за его взглядом, я увидел то, что привлекло его внимание.

Через торфяник бежал человек. Бежал он неуклюже, спотыкаясь и поскальзываясь на камнях, но дорога, по которой мы ехали, как раз в этом месте делала поворот, поэтому ему было нетрудно перехватить нас. В том месте на дороге, где мы должны были встретиться, он перебрался через невысокую каменную стенку и стал дожидаться нас. Вечернее солнце ярко блестело на его сильно загорелом, бритом лице. Незнакомец был довольно плотен и явно не отличался крепким здоровьем, поскольку стоял, держась за сердце и с трудом переводя дыхание после короткой пробежки. Когда мы подъехали ближе, я заметил, что в ушах у него поблескивают серьги.