Слуги этого мира - Мира Троп

Они сидели так какое-то время в тишине. Только изредка всхлипывала Ми-Кель да шелестели опадающие цветы. Раз или два на голову Ти-Цэ усаживались светлячки, но вновь взмывали в воздух с непотревоженного йакита.

– Ти-Цэ, – шепнула Ми-Кель так тихо, что он не сразу сумел отличить ее слова от порыва ветра.

– М-м?

– Пожалуйста, прости меня.

– Все хорошо.

– Я тебя не ненавижу.

– Знаю.

– На самом деле я тебя люблю.

– Это я тоже знаю. – Он слабо, но вполне искренне улыбнулся.

– А меня ты любишь?

Ти-Цэ повернулся и ласково взглянул в ее налитые тревогой глаза. Всякий раз он удивлялся, с какой легкостью Ми-Кель может поверить в собственную фантазию. Он приложился тонкими губами к ее брови. Ми-Кель немного успокоилась и прижалась к нему смелее, будто наконец получила на то письменное разрешение с полным набором печатей и подписей.

– Я больше так не могу, Ти-Цэ. Я… вся извелась… и больше не могу.

– Не говори так.

– Древний… еще один умер, да еще так скоро. – У Ми-Кель больше не было сил подавлять рыдания. Она закрыла лицо руками. – Никто этого не ожидал, и я в том числе. Подо мной две пустые ветви, как же кружится на такой высоте голова! Я смотрю вниз каждый день, стараюсь привыкнуть, но только чувствую, как все быстрее схожу с ума! Вдруг у нас так ничего и не получится? Я не хочу, чтобы мы остались бездетными, о-о-о, как не хочу…

– Мы и не останемся, – сказал он, состроив удивление, будто такая мысль никогда прежде не приходила ему в голову. – Вот еще что придумала.

– Да как же придумала? У Ар-Го и Ши-Ни девочка уже достигла подросткового возраста, а ведь они обручились позже нас…

– На чужих древах персики всегда слаще. Не оглядывайся на соседей. Просто наше с тобой время еще не пришло, и торопить его ни к чему.

– А придет ли наше время вообще? – В ее голосе заискрили истерические нотки. – Ти-Цэ, я больше не могу этого выносить. Детей все нет, и тебя рядом нет. А тебя… мне так не хватает.

До чего ужасно слышать эти слова, когда сидишь рядом. Он развернул ее к себе всем корпусом и прижал голову к груди, ни то за тем, чтобы ее поддержать, ни то потому, что не мог больше видеть ее сведенное судорогой горя лицо.

– Я так больше не могу, – повторила Ми-Кель в третий раз. – Вот увидишь, я заболею и умру, ты меня на следующий год уже не застанешь…

– Никогда не говори мне ничего подобного! – прикрикнул он. Ми-Кель заколотила дрожь, будто смерть могла уже сейчас вырвать ее из объятий мужа. – Послушай. Через год – уже через год, – я приеду снова. Обещаю, не будет никого, кто обогнал бы меня на пути к долине. И когда я вернусь в следующий раз, я буду полностью твоим. У нас все получится, и лучше бы тебе прямо сейчас начать набираться сил, потому что год предстоит хлопотный. – Он легко ее подтолкнул. – Беременность, роды. И конечно, воспитание. Мы целый год проведем вместе, будем встречать утро, день и ночь. Будем все вместе ходить к источнику, вместе есть и засыпать. Все будет именно так, я точно знаю.

– А если я тебе не верю?

– Поверишь, когда наконец посмотришь мне в глаза.

Она отняла заплаканное лицо от его груди, высматривала ложь и сомнение. Но не нашла ничего, кроме выражения его трогательной любви.

– Ну? – Ти-Цэ улыбнулся. – Как это звучит?

– Прекрасно, – сдалась она.

– Стоит того, чтобы еще подождать? Хотя бы один год?

Она закивала:

– Но только если действительно все будет так, как ты сказал.

– Будет.

– Я просто думала, что мы могли бы зачать сейчас, а я бы как-нибудь дальше справилась.

– У меня нет сомнений в твоей силе и выносливости, – его лицо стало сердитым, – но я не могу допустить, чтобы ты осталась в положении одна. Тебе нужны подходящие условия, питание и защита.

– В-вот ведь какая я глупая…

– Ми-Кель, мы должны быть ответственными. И набраться терпения. Понимаю, что ты чувствуешь, и как тебе тяжело, но также знаю, что ты не позволишь ребенку родиться без отца. Не подвергнешь его и себя такой опасности, потому что понимаешь, что в одиночестве ваши шансы на выживание отнюдь не приумножатся. Тебе просто надо было напомнить об этом – вот и все.

– Ты прав, конечно, прав… И пусть… у нас нет возможности попробовать сейчас, но… – она улыбнулась сквозь слезы, и Ти-Цэ почувствовал, как ею гордится. – Здорово, что нам хотя бы представился шанс увидеться.

– Верно. Как бы там ни было, сейчас я дома.

Ти-Цэ наклонился к ней и накрыл уста глубоким поцелуем. Она без промедления ответила. Пусть ненадолго, но они снова были вместе, и были счастливы, и были спокойны.

– Послушай, – сказала Ми-Кель, когда распался их поцелуй, и провела ладонью вдоль торса Ти-Цэ вниз, – раз уж ты меня хоть как-то… Может, и мне тебя тоже…

– Ох, нет. – Ти-Цэ отвернулся. – Спасибо, обойдусь.

– Ну все-таки?

– А ты попробуй сначала догнать.

– Что?

Ти-Цэ выскочил из ее объятий, откатился достаточно далеко, чтобы это не нарушало этикет, и встал на ноги. Он побежал, выбрасывая ступнями лепестки персиковых древ во все стороны.

Ми-Кель не смогла подавить смешок. Ти-Цэ прятался и выглядывал из засады, перебегал с места на место и всячески ее подзадоривал. Она утерла глаза.

– Дитя ты малое, Ти-Цэ.

Она расправила крылья и полетела вдогонку за мужем, который задумал спрятаться за стволом древа. Будто не знает, что она куда быстрее его.

Но за стволом йакита не оказалось. Ми-Кель понадобилась всего секунда, чтобы увидеть неестественно высокий сугроб лепестков.

– Старый трюк не удастся провернуть дважды. Я уже не та молодая и наивная самка, что прежде.

Ми-Кель села на землю и уверенно разгребла сугроб обеими руками.

– Да что ты.

Голос Ти-Цэ раздался у нее за спиной. Она обернулась, но в тот же момент гогочущий муж сбил ее с колен. Их смех слился в одну симфонию истосковавшихся друг по другу сердец.

Ми-Кель утопала в розовых лепестках и влюбленно смотрела на нависшего над ней Ти-Цэ. Он нежно улыбался ей, а из недр его горла доносилось утробное урчание. Вокруг них еще витали встревоженные прыжком йакита лепестки и кружили над их головами, совсем как много лет назад.

Ти-Цэ наклонился и поводил носом по контуру изящных изгибов ее ключиц. Она блаженно вытянулась и заурчала тоже.

– Нет, Ми-Кель. Ты все та же молодая, наивная и прекрасная самка, какой я помню тебя с первой встречи.

– Я так скучала.

– И я скучал.

Ми-Кель притянула его за подбородок для еще одного поцелуя.

– Уже очень поздно, – сказал Ти-Цэ после нескольких минут невинных ласк, и подбодрил ее улыбкой. – Лети в гнездо.

Она покачала головой:

– Я останусь с тобой.

– Ми-Кель. – Ти-Цэ нахмурился. – Ты не можешь оставить древо и спать вне гнезда.

Она покачала головой еще