Мир на краю бездны - Александр Шубин

Вопрос о том, начнется ли новая война в Европе, решался всю неделю, последовавшую за пактом Молотова-Риббентропа.

Важное последствие Пакта заключается в крахе британоцентричной политической вселенной Чемберлена. Если раньше британская политическая элита могла регулировать баланс Франции (с ее сателлитами, среди которых волею политической логики оказался и СССР) и Германии (в чей лагерь сползла Италия), то теперь в центре европейской политики оказывалась именно Германия. С одной стороны, у нее были новые «дружественные» отношения с СССР, с другой — консультации с Великобританией, с третьей — «стальной пакт» с Муссолини и пусть слабеющие, но все же теплые отношения с далекой и столь важной Японией. Потягивая за эти ниточки, Гитлер мог наращивать свою мощь за счет аннексий в Восточной Европе и управлять Европой и миром также, как раньше планировал Чемберлен. Но только Гитлер предпочитал другие методы.

Для британской элиты новое положение было совершенно неприемлемо. Война становилась в повестку дня. Европейские весы надломились.

И это была серьезная угроза для Гитлера. Он победил на дипломатическом фронте, а противник смешивал карты и начинал новую игру. Первым тревожным сигналом стало внезапное «проржавение» «Стального пакта», заключенного с Италией только 22 мая 1939 г.

25 августа Гитлер решил извиниться перед союзником за то, что не привлек его к переговорам по Пакту: «Я не информировал Вас подробно, Дуче, так как я понятия не имел о возможной продолжительности этих обсуждений или о какой-либо гарантии возможного их успеха»[654]. В ответе Муссолини было две новости: хорошая и плохая. Как большой миротворец и инициатор Мюнхена, дуче пока был не против Пакта: «Что касается соглашения с Россией, то я одобряю его полностью»[655]. Но по той же причине он не собирался участвовать в войне плечом к плечу с Гитлером: «Если Германия атакует, и союзники Польши начнут ответную атаку против Германии, я хочу заранее дать Вам знать, что будет лучше, если я не возьму на себя инициативы в военных действиях в виду нынешнего состояния итальянских военных приготовлений, о чем мы неоднократно говорили Вам, фюрер, и господину фон Риббентропу»[656].

Секретный протокол к «Стальному пакту» предусматривал не только военную взаимопомощь (от которой теперь отказывался Муссолини), но и предварительные консультации с союзником по важнейшим вопросам. Но Гитлер, обещавший, что «большая война» начнется в 1942 г., не стал советоваться с итальянцами по поводу нападения на Польшу. В середине августа на вопрос Чиано, что нужно Германии — Данциг или коридор в Восточную Пруссию, Риббентроп ответил: «Ни то, и не другое. Нам нужна война!»[657]

Разумеется, нацистские лидеры надеялись, что союзники Польши не вмешаются. В это время Гитлер убеждал своих генералов, что Великобритания и Франция не вступят в войну: «Даже у Англии сегодня нет денег, чтобы вести мировую войну»[658]. Слишком большая уступчивость Великобритании и Франции соблазняла Гитлера начать войну раньше сроков, согласованных с Муссолини. Чиано поставил дорогую картину против коллекции старинного немецкого оружия, что Британия и Франция вступят в войну. Риббентроп проиграл, но не торопился отдавать проигрыш — уж слишком двойственно вели себя англичане и французы до весны 1940 г. Потом пари как-то забылось.

Но в 1939 г. Чиано был в бешенстве: «Теперь они хотят втянуть нас в авантюру, которая нам совершенно не нужна, которая может скомпрометировать режим и страну в целом»[659]. Итальянский министр иностранных дел подумывал о тех временах, когда Италия была союзницей Германии и Австро-Венгрии, но в Первую мировую войну сначала не вступила, а потом и вовсе поддержала Антанту.

15 августа Муссолини согласился с Чиано, что «мы не должны безоглядно следовать за немцами»[660]. 25 августа дуче представил список материалов и военных гарантий, которые Германия должна предоставить союзнику, чтобы Италия могла вести войну. Гитлер признал, что удовлетворить такие запросы не может. Пришлось согласиться на дружественный нейтралитет Италии.

Раньше Гитлер рассчитывал, что Италия сможет оттянуть на себя хотя бы часть сил Франции. С отказом дуче воевать соотношение сил снова рискованно менялось.

25 августа Британия еще раз подтвердила гарантии Польше.

Гитлер сообщил Герингу, что отложил вторжение в Польшу до 1 сентября: «мне придется посмотреть, нельзя ли устранить возможность вмешательства Англии»[661]. Геринг активно участвовал в этих попытках, привлекая своего знакомого шведского бизнесмена Б. Далеруса, который курсировал между Германией и Великобританией. Гитлер соглашался на англо-германский союз, предоставление свободной гавани для Польши в Данциге, когда город станет частью Германии, урегулирование колониального вопроса. Но при одном условии — в сентябре Данциг должен быть немецким.

Чемберлен не отказался от идеи нового соглашения с Гитлером, но теперь уже с позиции силы. Гитлер не должен ставить сроков. Он должен продемонстрировать лояльность. Лондон предложил Муссолини стать инициатором нового Мюнхена на выгодных для Гитлера условиях: передача Германии Данцига и части польского коридора. 29 августа Гитлер сообщил англичанам, что согласен на эти условия. Он знал, что не согласна Польша, и не собирался ждать, пока англичане будут уговаривать поляков. Но некоторый клин между своими противниками он таким образом вбил, оставив у Чемберлена ощущение, что можно искать мир и после начала войны. Это дало Гитлеру выигрыш во времени. Под давлением Великобритании поляки начали мобилизацию лишь в последний момент перед войной.

Кулондр назвал Чемберлена «миссионером, попавшим к людоедам»[662]. Если Чемберлен и был миссионером, то явно из ордена иезуитов.

«Варвар» Гитлер договорился с «варваром» Сталиным, и политическая вселенная, в центре которой стояла Великобритания, рухнула. И хотя Чемберлен еще пытался восстановить положение военными средствами, для этого не годился ни он, ни Великобритания. На место лидера Запада властно выходили США во главе с Рузвельтом, а в самой Великобритании в затылок Чемберлену дышал Черчилль. Оставалось только определиться, кто возглавит мир «варваров» — Гитлер или Сталин, и будет готова новая Большая тройка властителей планеты.

Глава VIII

Европейская война

Со времен Реформации как минимум раз в несколько десятилетий в Европе происходили большие коалиционные войны. Механика вызревания европейской войны была связана с высокой концентрацией межгосударственных противоречий в этой части света. Много государств — высокая плотность конфликтов. Чтобы добиться своих целей, государства вступают в союзы. Возникновение одного союза влечет появление множества других. Противники союзников создают свою коалицию, чтобы противостоять угрозе. Противники противников примыкают к первой коалиции. В конце концов, пометавшись между сторонами, большинство стран Европы примыкают к той или иной коалиции. После этого достаточно обострения одного из бесчисленных конфликтов, чтобы вступила в действие цепная реакция европейской войны. Вслед за конфликтом двух стран приходят в движение армии двух коалиций.

Война на некоторое время разряжает ситуацию. Побежденные уступают победителям. Но среди победителей существуют свои противоречия, и всегда находятся силы, склонные заступиться за побежденных, чтобы сохранить противовес сопернику. К тому же побежденный народ тем сильнее жаждет реванша, чем сильнее его унизили. Со временем социально-политические и военно-экономические перемены приводят к изменению соотношения сил, обострению старых и возникновению новых конфликтов. И все начинается сначала.

Мы видели, что европейские политики не сидели сложа руки в ожидании нового военного взрыва и пытались остановить пагубный механизм вызревания новой европейской войны — и путем переговоров о разоружении, и путем посылки наиболее агрессивной силы в бескрайние просторы «варварского мира». Но со времен колониального раздела мира и планета стала ограниченным сосудом. Интересы европейских великих держав, к которым присоединились США и Япония, сталкивались повсеместно. Европейские противоречия становились мировыми. И европейская война могла превратиться в мировую.

1 сентября Гитлер решил, что дальнейшее промедление с решением «польского вопроса» позволит Западу переиграть Германию. В пограничном немецком городе Глейвице нацисты организовали инсценировку польского нападения на местную радиостанцию. Фюрер заявил, что не намерен более терпеть польских провокаций, и германские армии вторглись в Польшу с запада, севера (из Восточной Пруссии) и юга (с территории бывшей Чехословакии). Началась германо-польская война, известная также как польская кампания вермахта.