Губитель максаров - Юрий Брайдер

В толпе всадников, расположившихся за спиной Окша, Хавр сразу заметил стройную фигурку, с ног до головы закутанную в шелка, только на этот раз не пурпурные, а лилейно-белые.

Наступила жутковатая пауза.

Окш молчал, дожидаясь ответа на свой в общем-то риторический вопрос. Молчание Карглака свидетельствовало о том, что бывают ситуации, в которых теряются даже славящиеся своим самообладанием максары.

— Тебе, кажется, не нравится то сердце, что ты сжимаешь в кулаке? — первым молчание нарушил Окш. — Мое бы устроило тебя больше?

— Безусловно! — Карглак отбросил прочь кусок кровавого месива и вытер руку о плащ. — И я не вижу причин, которые помешали бы мне добраться до него.

— Причины есть, — произнес Окш как бы даже с сожалением. — Одна из них состоит в том, что тебе не суждено в этой жизни сделать и десятой доли тех шагов, что сейчас разделяют нас.

— Если ты хочешь напугать меня, то делаешь это напрасно. Последний свой страх я испытал при выходе из чрева матери. С тех пор я предпочитаю пугать других. — Каждое слово Карглака было весомо, как удар молота. — Ты обречен, отродье Клайнора. Твое войско погибло, а моему нет счета. Кроме всего прочего, я явился сюда не один, а в хорошей компании…

Он взмахнул рукой, и несколько мрызлов, габаритами слегка уступающие другим, сбросили свои черные шлемы-маски. Все они оказались максарами. Их возраст нельзя было определить с первого взгляда, но это были не юнцы, а опытные, закаленные воины, пролившие немало своей и чужой крови.

— Я рад, — кивнул Окш. — Значит, урон, который понесут сегодня максары, не ограничится одним тобой. Признаюсь, я хотел опорожнить на твоих поминках кубок вина. Но всего один, большего ты не заслуживаешь. А благодаря тем, кто столь опрометчиво вступил в твою компанию, я имею возможность напиться допьяна.

— Ты напьешься своей крови, молокосос! — зашипел Карглак, и от этого шипения все стоявшие поблизости содрогнулись. — Я знаю, на что ты надеешься! На свой клинок, верно? Но он не спасет тебя. Тысячи моих воинов, более послушных, чем эти пальцы, — он продемонстрировал свою раскрытую ладонь, — скопом навалятся на тебя и задавят собственными телами. Если тысячи окажется мало, я пошлю на смерть десять тысяч!

Всадник, скрывавшийся под белыми покрывалами, подъехал к Окшу вплотную и что-то сказал ему на ухо. Тот внешне никак не отреагировал на столь бесцеремонный поступок и вновь обратился к Карглаку:

— Ты нарисовал довольно-таки мрачную картину. Действительно, устоять сразу против десяти тысяч твоих воинов будет трудно. Это же получится целое море крови, а я, к сожалению, не умею плавать. Но дело в том, что ты упустил из вида одно важное, я бы даже сказал, решающее обстоятельство. Ну зачем, спрашивается, мне ввязываться в схватку с твоими воинами? Пусть они гоняются за мной хоть по всему Чернодолью! Из мрызлов бегуны неважные, ты сам знаешь. С добрым конем им никогда не сравниться. Все это только затянет нашу тяжбу. Поэтому у меня к тебе есть одно предложение, которое, надеюсь, устроит всех.

— Ну и времена настали, — буркнул Карглак. — Я должен выслушивать предложения всяких сопляков.

— И тем не менее тебе придется навострить уши. Предложение мое таково… Кстати, оно соответствует традициям максаров, — спохватился Окш. — Почему бы нам и в самом деле не сразиться в честном поединке? Сразу отпало бы столько проблем. Если верх одержу я, ты просто станешь очередной жертвой в моем списке погубленных максаров. Если же победишь ты, можешь поступить со мной как угодно. Ведь ты, как я слышал, уготовил мне смерть долгую и мучительную…

— Очень долгую и чрезвычайно мучительную, — мрачно поправил Карглак.

— Твой ответ надо понимать как согласие на поединок?

— Я еще не выжил из ума, чтобы с голыми руками выходить против клинка.

— Да и я не так глуп, чтобы надеяться на это. Ведь речь шла о честном поединке. Так и быть, я выйду против тебя безоружным, поскольку ничуть не сомневаюсь в своих силах. Но твой нынешний вид мне что-то не нравится. Возможно, ты переутомился, гоняясь за мной, или заболел от ненависти. Я не хочу пользоваться твоей слабостью. Чтобы получить право на поединок, ты сначала должен одолеть одного моего приятеля… скажем так.

— Этого подлеца и мошенника Хавра? С превеликим удовольствием! — Карглак чуть ли не облизнулся.

— Нет, Хавр подождет… Он еще не успел сосчитать все деньги, которые я добыл в твоей сокровищнице. Вот мой приятель! — Окш указал на всадника под белым покрывалом.

— Уж больно твой приятель хлипок, — с сомнением произнес Карглак. — Похоже, ты издеваешься надо мной… А что, если он скрывает под одеждой клинок?

— Пусть кто-нибудь из твоей компании проверит его.

— Не знаю, что ты задумал, — сказал Карглак после небольшой паузы. — Но если твой приятель завидует участи этого жалкого пугала, — он кивнул на растерзанное тело лже-Окша, — то пусть спускается сюда. Посмотрим, кто из нас окажется хитрее, ты или я.

И мрызлы, и жестянщики, очнувшись от колдовского плена, вновь обрели способность двигаться и подались в разные стороны, освобождая пространство для схватки. На месте остались лишь перевернутые телеги, брошенное оружие и груды трупов. Хавр, прикинувшийся мертвецом, укрылся за тушей рыжего битюга, у которого какой-то нетерпеливый мрызл успел выгрызть кусок ляжки. Отсюда при удачном стечении обстоятельств максаров можно было и клинком пощекотать.

Всадник, старательно скрывавший свое лицо (а Хавр уже давно догадался, кто это), спустился с холма, оставил коня у его подножия и пешком двинулся к месту предстоящего ристалища. Один из максаров, глаза ко-торого, каждый размером скулак, сидели не на положенных для них местах, а на висках, чуть впереди ушей, по указанию Карглака встретил поединщика на полпути, тщательно ощупал и даже попытался сорвать покрывало, но получил решительный отпор.

Вернувшись назад, он стал докладывать Карглаку о результатах проверки. Хавр, находившийся всего в сотне шагов от этой парочки, слышал весь разговор слово в слово.

— Даже затрудняюсь сказать что-нибудь определенное, — пучеглазый огорошил Карглака первой же фразой.

— Клинок у него есть? — спросил тот с надрывом. — Тебя ведь именно для этого посылали! Сам же своей зоркостью хвалился! Говорил, что все насквозь видишь! — Я это говорил иносказательно, — ничуть не смутился пучеглазый. — Насквозь только демоны ада видят… Но клинка у него нет… И никакого другого оружия тоже.

— Тогда что тебе непонятно?

— Непонятно, кто он такой есть. В его душу даже ты не проникнешь. Такого мощного сопротивления я отродясь не встречал. У самого голова до сих пор гудит.