Дочь фортуны - Исабель Альенде

- То есть, ее единственным достоинством была, к сожалению, лишь дурная слава, - возразил Тао Чьен.

Группа ирландцев распрягла лошадей экипажа Лолы, после чего места животных заняли сами люди и потащили женщину вплоть до гостиницы по украшенным лепестками цветов улицам. Элиза вместе с Тао Чьеном видели ее участие в знаменитом шествии.

- Вот, пожалуй, чего еще не хватает этой стране безумцев, - вздохнул китаец, не став вторично смотреть на красавицу.

Элиза проследовала за карнавалом еще несколько куадр, будучи в приподнятом настроении и восхищаясь всему происходящему, в то время как вокруг то и дело взрывались ракеты и раздавались выстрелы в воздух. Лола Монтес несла в руке шляпу, ее черные волосы на прямой пробор переходили в изящные завитки над ушами, а обольстительные глаза сияли темно-синим цветом. Шла в юбке, сшитой из епископского вельвета, блузке с кружевным воротником и манжетами, а также в расшитом мелкими бусинками швом гладь коротком пиджаке настоящего тореро. Женщина приняла несколько шутливую и вызывающую позу, полностью при этом осознавая, что воплощает собой самые примитивные и тайные желания сильной половины человечества и символизирует, по мнению защитников морали, все самое ужасное; была развратным идолом, роль которого не могла ее не восхищать. Во всеобщем энтузиазме настоящего момента кто-то бросил в нее горстку золотого порошка, которая тотчас прилипла как к волосам, так и к одежде, образовав ауру вокруг человека. Жуткий образ этой молодой женщины, торжествующий и бесстрашный одновременно, отрезвив, встряхнул Элизу как следует. И она тут же подумала о мисс Розе, чем в последнее время занималась все чаще, после чего ощутила от человека прилив сострадания и нежности. Вспомнила свою наставницу несколько смущенной и носящей корсет, вечно с прямой спиной, с удавливающим талию поясом, потеющую под своими пятью нижними юбками. Пришли на ум и слова женщины: «сядь и держи ноги вместе, шагай прямо, не огорчайся чересчур, говори низким голосом, улыбайся, не строй гримасы – от них у тебя появятся лишние морщины. Помалкивай и изображай заинтересованность, ведь когда женщины слушают мужчин, для последних это словно бальзам на душу». Ах, мисс Роза со своим ванильным запахом и вечной любезностью. И в то же время припомнила ее в ванной, едва покрытую мокрой рубашкой, со светящимися улыбкой глазами, с взъерошенными волосами и румяными щеками. Держалась свободно, была вполне довольна и шушукалась сама с собой о том, что «женщина, Элиза, может делать все, что пожелает, хотя при этом никогда не следует забывать о такте». Однако Лола Монтес вытворяла подобное, совершенно не руководствуясь здравым смыслом; перевидала на своем веку куда больше, чем довелось даже самому храброму искателю приключений, и делала все это с неким высокомерием, которое присуще исключительно красивым женщинам. Этим вечером Элиза пришла к себе несколько задумчивой и крайне осторожно, и, будто совершая нечто нехорошее, открыла чемодан со своими нарядами. Когда-то оставила его в Сакраменто, впервые тогда отправившись вслед за своим возлюбленным, однако Тао Чьен сохранил его, думая, что все содержимое девушке еще может пригодиться. Открывая его, что-то внезапно упало на пол, и, удостоверившись, слегка удивилась, что вещица оказалась ее же жемчужным ожерельем, которым в свое время заплатила Тао Чьену, а тот, взяв драгоценность, провел девушку на судно. Так, неподвижная, и замерла с жемчужинами в руке на весьма продолжительное время. Затем встряхнула одежду и разложила ту на кровать, мятую и пахнущую подвалом. На следующий же день все отнесла в лучшую прачечную Китайского квартала.

- Я напишу письмо мисс Розе, Тао, - объявила девушка.

- Зачем?

- Она мне как мать. Если я сама ее так сильно люблю, то уверена, и она любит меня ничуть не менее. Никаких новостей не было уже четыре года, и она, должно быть, думает, что я мертва.

- Тебе бы хотелось увидеть ее?

- Разумеется, но это невозможно. Я и пишу лишь для того, чтобы ее успокоить, но было бы еще лучше, если она сама смогла бы мне отвечать. Ничего, что я дала ей этот адрес?

- Хочешь, чтобы тебя нашла твоя семья… - сказал он, и голос тотчас прервался.

Элиза уставилась на него и отдала себе отчет, что никогда не была так близка к кому-либо в этом мире, как в настоящий момент оказалась рядом с Тао Чьеном. Она чувствовала этого мужчину собственной кровью, с такой избитой и жестокой убежденностью, что удивлялась истекшему времени, за которое как следует его заметить так и не удалось. Девушка бесконечно скучала по нему, хотя виделись они ежедневно. Тосковала по той беззаботной поре, когда оба были добрыми друзьями, а сама жизнь казалась куда проще, но все же возвращаться назад как-то не хотелось. Ведь теперь между ними возникла какая-то нерешительность, нечто более запутанное и обворожительное, нежели старая, проверенная дружба.

Ее одежду и нижние юбки принесли из прачечной и, завернутыми в бумагу, разложили на кровати. Затем девушка открыла чемодан, откуда вынула свои чулки и ботинки, оставив в нем корсет. Улыбнулась той мысли, что ведь никогда прежде не одевалась как сеньорита без посторонней помощи, после чего отложила нижние юбки и перемерила наряды один за другим, чтобы выбрать наиболее подходящий этому событию. Во всей этой одежде чувствовала себя несколько чужой, совершенно запуталась в лентах, кружевах и пуговицах. Еще несколько минут потребовалось для того, чтобы застегнуть обувь и обрести равновесие, одевшись в такое количество нижних юбок, однако с каждой вещью, что надевала на себя, сомнения постепенно пропадали, а желание снова стать женщиной, напротив, лишь крепло. Еще ранее Мама Фрезия предостерегала ее от вранья насчет женственности. «У тебя изменится тело, затуманятся какие-то понятия, и любой мужчина сможет сделать с тобой то, что ему вздумается», - сказала тогда женщина, хотя все эти опасности ее уже не пугали.

На текущий день Тао Чьен закончил принимать последнего больного. Сам он был в одной рубашке, снял с себя пиджак и галстук, что носил постоянно из уважения к своим пациентам, и делал подобное, помня совет покойного учителя иглоукалывания. И вспотел, потому что солнце все еще не зашло, а нынешний день стал одним из немногочисленных жарких дней июля. Молодой человек думал, что никогда в жизни ему не привыкнуть к причудам климата Сан-Франциско, где даже летом все напоминало зиму. Как правило, с рассветом вставало сияющее солнце, и буквально за несколько часов все окутывал густой туман, шедший со стороны Золотых ворот, либо ощутимо веяло морским воздухом. Поместил иголки в спирт и начал было приводить в порядок баночки с лекарствами, как вошла Элиза. Помощник куда-то вышел и, более того, в эти дни на них не лежало ответственности ни за одну китайскую куртизанку, а, значит, дом принадлежал лишь двоим.

- У меня для тебя что-то есть, Тао, - сказала она.

Тогда молодой человек поднял взор и от удивления даже выронил из рук флакон. Элиза стояла перед ним в элегантном темном платье, которое украшал белый кружевной воротник. В женской одежде видел девушку лишь дважды, когда познакомился с нею в Вальпараисо, и до сих пор хранил в своей памяти подобный образ.

- Тебе нравится?

- Ты всегда мне нравишься, - улыбнулся он, снимая пенсне, для того чтобы издалека восхититься молодой особой.

- Это мое выходное платье. Я его одела, потому что хочу сделать свой собственный портрет. Возьми, это для тебя, - передала ему кошелек девушка.

- Что это?

- Мои сбережения для… для того, чтобы ты выкупил еще одну бедняжку, Тао. Этим летом я намеревалась отправиться на поиски Хоакина, однако ж, пожалуй, так не поступлю. Я уже знаю, что никогда его не найду.

- Кажется, все мы когда-то отправились на поиски одного, а обрели совсем другое.

- И что искал ты?

- Познаний, мудрости, вообще-то я уже и не помню. Все вышло наоборот: я встретил китайских куртизанок и сполна познал невезение, в которое угодил.

- Как же мало в тебе романтики, дружище, ради Бога! Хотя бы проявляя учтивость, ты должен был сказать, что также встретил и меня.

- Тебя бы я встретил в любом случае, это было предопределено самой судьбой.

- Ой, только не рассказывай мне теперь сказки о перевоплощении…

- В самую точку. В каждом перевоплощении мы встречаемся друг с другом снова и снова, пока с нашей кармой не станет все предельно ясно.

- Звучит просто изумительно. Как бы то ни было, в Чили я не вернусь, но также не собираюсь и вечно где-то прятаться, Тао. Сейчас, как никогда прежде, я хочу быть собой.

- Ты – это всегда ты.

- Моя жизнь здесь. Другими словами, если ты хочешь, чтобы я тебе помогла…

- А Хоакин Андьета?

- Возможно, светящаяся во лбу звезда означает, что тот уже мертв. Только представь себе! Все это умопомрачительное путешествие, по большому счету, я совершила тщетно.