Огненный бассейн. Сборник фантастических романов - Джон Кристофер

И за плохими годами последовали хорошие. На сегодня их уже девять. Джейн окончила школу на острове, а потом уехала в Лондонский университет. Со своей стороны, он в начале своего фермерского пути делал грубые ошибки и испытал неприятности от капризов погоды, но в целом скромно процветал. Подлинных друзей у него не было, но работа ему нравилась, а чтение, игра в бильярд в клубе и стаканчик виски давали необходимое расслабление.

Конечно, он доволен жизнью. Равнодушен? Что ж, он знал ограниченность человеческого счастья и те наказания, которые следуют за страстью. Ставя автомобиль в гараж, он признался себе, что ему чертовски недостает дочери. Но он благодарен за то, что было и что осталось. И не будет неосторожно рисковать своим положением.

В следующую неделю погода улучшилась. По-прежнему шли дожди, но температура поднялась на 10 градусов и между дождями солнце светило так ярко, что Мэтью смог выключить бойлеры. Цены на Ковент-Гарден сохранялись высокие, а новое удобрение, которое уговаривала его купить компания, оправдало свою стоимость. Плоды приобрели хороший цвет. Датские фермеры, видимо, сосредоточили свои усилия на немецком рынке. Пожалуй, год будет хороший.

В пятницу позвонила Джейн. Оператор спросил:

— Вы оплатите вызов мисс Джейн Картер? — и Мэтью ответил:

— Конечно, соедините нас.

Голос ее звучал весело, она слегка задыхалась. Мэтью спросил, не бежала ли она.

— Нет, папа. Просто быстро шла. Я на Чаринг-Кросс по пути к тете Мэри.

Мэри, младшая из его сводных сестер, была единственным членом семьи, с которым он поддерживал связь. В последние годы его брака она пробовала карьеру актрисы в Лондоне и несколько раз бывала у них в мрачной квартире с высоким потолком на Кромвел-роуд. Хотя она этого не говорила, Мэтью знал, что она не любит Фелисити и симпатизирует ему. Она любила Джейн, которая после поступления в университет несколько раз гостила у нее. Шесть лет назад Мэри вышла замуж за фермера из Восточного Сассекса. Детей у нее не было.

— Это хорошо, — сказал Мэтью. — Гораздо лучше, чем уикэнд в Лондоне.

— Боже, конечно. Один из наших парней пишет роман — ну, знаешь, о здешней жизни. Он не мог придумать название, и Майк предложил “Воскресение педераста”. Ужасно, правда…

Мэтью рассмеялся.

— Как Майк?

Этот студент-химик довольно часто, хотя и невинно, начал фигурировать в рассказах дочери об университетской жизни.

— О, прекрасно!

— А работа?

— Отвратительно, дорогой. Как твои помидоры?

— Не могу жаловаться.

— Значит, очень хорошо. Может, все же удастся зимой съездить в горы?

— Поезжай, если хочешь. Я не поеду.

— Поедешь. Хотя бы просто чтобы посидеть и выпить в компании. Ты становишься слишком скучен на твоем острове.

Он был доволен ее настойчивостью и сказал насмешливо:

— Так говорит космополит. К среднему возрасту поневоле становишься немного скучен.

— Не станешь, пока есть я. Дядя Гарри встретит меня у Сен-Леонарда. В новом “ягуаре”. Как ты думаешь, он позволит мне править?

— Нет. И ты не должна просить его.

— А что тут такого?

— Я позвоню Гарри и предупрежу его.

— Не надо. Дьявольщина! Гудки.

— Я могу заказать еще три минуты.

— Дорогой, не могу. Поезд уходит в два, Я позвоню утром.

— Хорошо. До свидания, девочка.

— До свидания.

Мэтью приготовил себе ужин — запеканку со свининой, с час посмотрел телевизор и, в последний раз обойдя теплицы, лег рано в постель. Он немного почитал и легко заснул. Его разбудил собачий лай, он сел и зажег свет.

Он держал несколько десятков кур, чтобы иметь свежие яйца, и собака повадилась беспокоить их по ночам. Очевидно, это маленькая собака, она пробиралась через изгородь и сгоняла кур с насеста. Однажды ночью Мэтью встал и слышал, как собака убежала с его приближением. Это было с неделю назад, и с тех пор он держал в спальне дробовик. Он лишь пугнет собаку. Мэтью надел брюки и куртку поверх пижамы, натянул носки и ботинки. Потом зарядил ружье и, прихватив фонарик, быстро пошел в направлении курятника.

Ночь была ясная и прохладная, небо безоблачное, луна в первой четверти, большая арка Млечного Пути лила с неба мягкий свет. Мэтью снова услышал собаку на тропинке и сразу остановился. Она не лаяла, а выла, и Мэтью понял, что куры тут ни при чем. Похоже, это колли с фермы Маржи. Но и куры беспокоились. Они нервно кудахтали, а в это время ночи такие звуки очень необычны. Мэтью крепче сжал ружье и пошел дальше.

Он слышал теперь и другие звуки в неподвижном воздухе. Вторая собака поддержала первую, а где-то вдали послышался вой третьей. Мычали коровы. А вот крик, отвратительный и раздирающий уши даже на расстоянии в четверть мили, одного из ослов мисс Люси. В этих обычных звуках чудился какой-то ужас — в необычно спокойную ночь, без ветерка, в мирные предутренние часы. Потом послышался еще один звук, знакомый, но теперь самый странный из всех. Щебетание птиц, просыпающихся после сна. Сначала одна, потом другая, все больше и больше, и наконец Мэтью почувствовал, что все птицы на острове проснулись и беспокойно кричат. Он снова остановился рядом с зарослями бамбука в конце своего огорода.

Затем после мгновенной, едва ощутимой дрожи земля под ним поднялась, подбросила его, как крысу, снова поднялась и швырнула его в воздух.

2

Мэтью чувствовал, как стебли бамбука бьют его по лицу и по телу, и инстинктивно ухватился за них. Земля опустилась, и он начал сползать вниз, но тут земля поднялась вновь, и звезды на небе начали сумасшедшее вращение. На этот раз его глубоко забросило в бамбук, левая нога и плечо оказались крепко зажатыми между стеблями.

После первого толчка наступила режущая уши тишина. После второго послышался шум, раздирающий барабанные перепонки; перед ним меркло воспоминание о бомбардировках. Мэтью смятенно подумал, что мир сорвался со своей орбиты, катится куда-то в космос. Шум замер и снова начался, когда земля поднялась в третий раз. Стебли бамбука держали цепко. Далее последовал целый ряд толчков — удар и рев, удар и рев — в каком-то отвратительном ритме. Однажды ему показалось, что он слышит собачий вой, но такой слабый звук должен был потеряться в грубом крещендо раздираемой на куски и протестующей земли.

Новый звук был иным, но в том же гигантском масштабе. Он прозвучал во время отлива одной из ударных волн, и Мэтью понял, что уже давно, не осознавая, слышит его. Это был вой ветра и гром лавины, смешанные с грохотом морского шторма. Этот звук взлетал высоко, до пределов слышимости, и снова спускался. Но, спускаясь, он менял свою высоту, как свисток поезда, проносящегося мимо станции. Когда этот звук замер, земля снова поднялась и взревела, поднялась и взревела — страшная тема с вариациями, оркестрованная демонами, и сильный порыв ветра чуть не сорвал Мэтью с бамбукового насеста.