Ангел тьмы - Калеб Карр

Мисс Говард кивнула в его сторону.

— Здравствуйте, — тихо произнесла она; но человек отвернулся к бару, будто никогда нас раньше не видел. Сомневаясь в следующем шаге, мисс Говард посмотрела на меня.

Я выждал, чтобы комнату вновь заполнило низкое бормотание, потом очень тихо вымолвил:

— Бармен. — Мы отыскали свободное место у дальнего конца стойки и подождали, чтобы к нам подошел худой человек с кислым лицом. Он не сказал ни слова, только холодно взглянул на мисс Говард.

— Добрый вечер, — поздоровалась она, снова пуская в ход обычные любезности. Но и на этот раз пользы от них вышло не больше: человек попросту продолжал на нее пялиться. — Мы пытаемся отыскать кое-какие сведения…

— Таким не торгуем, — буркнул бармен. — Только выпивка. Это все.

— А… — мисс Говард секунду взвешивала услышанное, потом заявила: — Ну, раз так, я буду виски. А моему другу — рутбир.

— Есть лимонад, — ответствовал субъект, на мгновение переведя на меня холодный взгляд.

— Ладно, пускай лимонад, — сказал я, не желая показывать этому типу, что нервничаю из-за него.

Бармен принес напитки через считаные секунды, и мисс Говард, положив деньги на стойку, заметила:

— Мы понимаем, что информация не бесплатна…

Но от этого бармен будто ощетинился пуще прежнего: сощурившись, он перегнулся к ней через стойку.

— А теперь слушай сюда, юная мисс… — Внезапно все посетители в зале снова уставились на нас. — Тебе уже сказали, никто в этом городе не станет говорить с тобой о Либби Фрэзер. Она отнюдь не лучший предмет для разговоров с кем бы то ни было — включая чужаков.

Мисс Говард быстро оглядела темную, грязную комнату, а потом произнесла:

— Я не понимаю. Чего вы все так боитесь?

Мена пробила дрожь ужаса: мы находились в таком месте, где мужчин не стоило обвинять в трусости. Но, что странно, ни бармен, ни остальные, расслышавшие вопрос, не вцепились мисс Говард в глотку. Они лишь по-прежнему смотрели в упор, и наконец бармен, понизив голос, пробормотал:

— Порой страх — попросту здравый смысл. Как и рот на замке. А после случившегося с Мюленбергами…

— С Мюленбергами? — переспросила мисс Говард, но бармен осекся, сообразив, что сболтнул лишнего.

— Допивайте и выкатывайтесь отсюда, — бросил он, отходя к другому концу стойки.

— Да скажите же хотя бы, где живут эти люди? — наудачу взмолилась мисс Говард. — Кажется, вы не понимаете: мы ведем расследование, которое может обернуться серьезными уголовными обвинениями против этой женщины.

Но все в комнате хранили молчание. Потом один тип в углу, лица которого мы не видели, произнес:

— Живут они в старом желтом доме на южной окраине.

— А ну заткнись к чертовой матери, Джо! — зарычал бармен.

— Чего это ради? — возмутился человек в углу. — Если они собираются разыскать сучку…

— Да? — вмешался мужчина, с которым мы говорили на улице. — А если они ее не поймают, и она узнает, что ты им поспособствовал?

— Ох… — донесся испуганный шепот, и это было последнее, что мы услышали от парня в тени.

— Второй раз повторять не собираюсь, — заявил бармен. — Допивайте и уходите.

Похоже, умнее всего было последовать сему приказу — атмосфера в заведении становилась весьма неуютной. Страх оказывал на невежественных людей свое обычное действие, будоража их и располагая к насилию, и я решил, что лучше бы нам выбираться отсюда и, быть может, заодно из города. К сожалению, мисс Говард смотрела на вещи иначе. Когда я похлопал ее по плечу и направился к двери, она пошла следом — но как только мы поравнялись с концом барной стойки, еще раз остановилась окинуть взглядом сборище лиц в помещении и осведомилась:

— В этом городе ее боятся все мужчины?

Понимая, что сейчас она определенно переступает пределы того, что эти ребята еще могут вытерпеть тихо, я аккуратненько вытолкал мисс Говард за дверь, а там и к бричке, хотя радости особой ей это не доставило: она была не из тех женщин, кто отступает перед мужскими угрозами и запугиванием, а поведение мужчин в баре лишь добавило ей решимости остаться в Стиллуотере и что-нибудь выяснить. Поэтому, забравшись в повозку, мы в итоге, вместо того, чтобы править на север и прочь из города, погнали дальше на юг, пока не подкатили к старому обветшалому дому. Некогда это здание, возможно, и было желтым, но сейчас представляло собой попросту массу засохших вьющихся побегов и облезающей краски. В одном из окон виднелся тусклый свет лампы, перед ней раз или два мелькнул человеческий силуэт.

— Зайдем? — спросил я, в надежде, что, может, мисс Говард еще как-нибудь передумает.

— Разумеется, зайдем, — быстро ответила она. — Я хочу знать, что за дьявольщина здесь стряслась.

Кивнув, как говорится, с покорностью, я спустился с брички и последовал за мисс Говард в брешь поломанного штакетника, окружавшего заросший передний двор. Мы подошли к парадной двери, и мисс Говард собралась было уже постучать — но тут я заметил что-то в темноте пообок дома.

— Мисс, — пискнул я, толкая ее локтем и указывая, — может, взглянете туда…

Обернувшись, мисс Говард проследила за направлением моего пальца и увидела черные развалины на соседнем участке. То явно были руины другого дома — по краям располагались две потрескавшиеся дымовые трубы, и даже при неверном свете луны можно было различить пару чугунных печей и кое-какие предметы ванной комнаты — ванну и раковину, — лежащие в обломках. Посреди всего этого пробивались молодые деревца и кустарник, свидетельствуя, что пожар, разрушивший это место, приключился довольно давно.

А в общем и целом сия сцена мгновенно вызывала в памяти дом старика Хатча в Боллстон-Спа.

— Значит… — прошептала мисс Говард и отступила на пару шагов от двери, разглядывая зловещие руины. Мне показалось, что оба мы думаем об одном: может, те парни в таверне не зря были столь запуганы.

— Не хотел бы я оказаться в том доме, — тихо произнес я. — В таком огне выжить совсем не просто.

— Невозможно, по-моему, — кивнула мисс Говард.

Но, как выяснилось, она ошибалась: кое-что пережило этот пожар. И не просто кое-что, а кое-кто — и нас ждала встреча с этим человеком.

Глава 36

В том маленьком доме на южной окраине Стиллуотера нам довелось побыть лишь в прихожей и гостиной — но память об этих помещениях так глубоко выжжена в моем мозгу, что я, вероятно, смог бы воссоздать их прямо сейчас, вплоть до тысячи крохотных трещинок, пронизавших стены, подобно умирающим кровеносным сосудам. Однако в нашей истории достаточно будет сообщить, что после стука нас впустила в дом старая негритянка, вид которой ясно говорил: посетителей здесь бывает немного, и такое положение дел всех вполне устраивает.

— Здравствуйте, — сказала мисс Говард, когда мы прошли. — Я понимаю, уже поздно, но не подскажете, дома ли мистер или миссис Мюленберг?

Черная старуха бросила на мою спутницу тяжелый и слегка потрясенный взгляд.

— Кто вы? — спросила она. Но прежде чем мисс Говард успела ответить, сама взяла на себя этот труд. — Должно быть, чужаки в наших краях — мистера Мюленберга нет. И нет все эти лет десять, а то и больше.

Мисс Говард несколько смущенно выслушала ее, потом сказала:

— Меня зовут Сара Говард, а это — и, указав на меня, постаралась подыскать достаточно убедительное в сложившихся обстоятельствах объяснение, — мой кучер. Я работаю у окружного прокурора Саратоги, расследую дело, касающееся женщины, некогда жившей в этом городе. Тогда ее имя было Либби Фрэзер. Нам сказали, что Мюленберги как-то общались с ней…

Старая негритянка выпучила глаза и подняла руку, пытаясь вытолкать нас скопом наружу.

— Нет, — быстро бормотала она, качая головой. — Не-а, нет-нет! С ума сошли? Явились сюда, задают вопросы… а ну выметайтесь живо!

Но до того, как ей удалось прогнать нас обратно в ночь, из гостиной донесся голос:

— Кто там, Эммелин? — спрашивала женщина, и голос ее звучал грубо. — Мне послышалось, что кто-то говорит… Эммелин! Кто там?

— Да просто какая-то леди с вопросами, мэм, — ответила старуха. — Но я отправлю ее прочь, не беспокойтесь!

— С какими вопросами? — отозвался голос — и тут я приметил в нем то, что доктор назвал бы парадоксальным качеством: сам по себе звук указывал на человека примерно одних лет с негритянкой, но тональность и темп слов были очень резкими и будто принадлежали кому-то намного моложе.

Вне себя от ужаса женщина у двери вздохнула и крикнула:

— О Либби Фрэзер, мэм.

Воцарилась долгая пауза, потом голос из гостиной зазвучал намного тише:

— Да. Так мне и послышалось… Она сказала, что из конторы окружного прокурора?