Миссия в ионическом море - Патрик О’Брайан

Он взял с собой болезненного мичмана Уильямсона, полагая, что мальчику на прогулке полегчает, и заклинал его держаться рядом с племянниками бея, которые покажут, что делать, и, возможно, уберегут от съедения преследуемой ими добычей.

Они провели приятный день, несмотря на тот факт, что лошадь Джека, хотя и известной эпирской породы, не выдерживала веса своего всадника. К вечеру волк ушел в мрачный лес, прибежище многих его сородичей, и здесь, на прогалине, лошадь отказалась идти дальше.

Они остались одни: бей, его племянники, мистер Уильямсон и свора разномастных собак не так давно исчезли среди деревьев, и Джек, сидя на дрожащей, вспотевшей лошади, в свете уходящего дня понял, что понукать ее бесполезно - животное не могло больше сделать и шага.

Он спешился, услышав облегченный вздох, намотал поводья себе на руку, и они медленно пошли назад, намереваясь выйти из леса там же, где и вошли - на полностью покрытой травой поляне у ручья.

Время от времени лошадь смотрела ему в лицо блестящими и умными (для лошади) глазами, в которых будто что-то читалось - возможно, сомнения в правильности выбранного пути под деревьями, где сгущалась тьма, и не было видно никаких полян.

Пока Джек пытался рассмотреть сквозь листву хотя бы кусочек неба, чтобы сориентироваться, справа, вдалеке от них, раздался волчий вой, а затем еще раз, уже ближе.

Лошадь тут же начала пританцовывать, к тому времени полностью восстановив силы. И хотя Джек твердо держал ее за голову, но залезть на нее не мог. Они крутились вокруг друг друга все быстрее и быстрее, пока Джеку не удалось припереть животное к дереву. Это дало ему достаточно времени, чтобы по-лягушачьи запрыгнуть в седло и ускакать.

Когда он вдел обе ноги в стремена, что заняло немало времени, и с трудом восстановил контроль над животным, они уже выбрались из-под деревьев, с трудом карабкаясь по покрытому папоротником склону, уши лошади повернулись в сторону смутно видневшейся далеко впереди лощины.

Вновь слева и справа раздался волчий вой, и опять - уже из той самой лощины, и сразу же после него - раздалось "Ахой, капитан Обри". На горизонте вырисовывались фигуры Уильямсона и одного из юных племянников бея, выходящих из лощины. Они еще раз поприветствовали Джека, приблизившись к нему, на что тот сказал:
- Ну и к чему эти чертовы крики, юноша?

- Мы подражаем волчьему вою, сэр. Сулейман настолько хорош, что те почти всегда ему отвечают. Разве не здорово? Остальные парни нам обзавидуются.

Стивен также нашел себе развлечение, пока северный ветер удерживал пушки в Кефалонии. За свою жизнь он ни разу не видел пятнистого орла, чего жаждал всею душой. И теперь, находясь в стране, где эти птицы встречались часто, изъявил желание понаблюдать за ними.

Отец Андрос ничего не знал об орлах, ни о пятнистых, ни об одноцветных, но за Востицей жила семья пастухов, которая, как говорили, знала о птицах все, как их подзывать и как общаться с ними. Они собирали еще не покинувших гнезда соколят и тренировали их для охоты.

Мать этих молодых людей, когда ее позвали, утверждала, что хорошо знакома с пятнистым орлом, очень хорошо - ее муж часто показывал его, когда они вместе ходили в горы, и что её мальчики, несомненно, найдут джентльмену самого пятнистого.

Стивен верил её готовности помочь, но не более того: женщина соглашалась с каждым предложенным им описанием, и в своем желании угодить священнику могла пообещать ему и казуара.

Так что без каких-либо больших надежд Стивен отправился в семнадцатимильную поездку в горы, но когда он, одеревеневший, на подгибающихся ногах, шатаясь, ввалился в каюту к Джеку, то пребывал в состоянии невероятного счастья и полного удовлетворения.
- Джек! Порадуйся за меня - я видел пять пятнистых орлов: двух старых и трех молодых.

Профессор же Грэхэм проводил свои дни, общаясь с епископом мирдитов, отцом Андросом и другими христианскими лидерами, турецкими советниками бея и некоторыми путешествующими чиновниками - старыми знакомыми со времен Константинополя.

Когда профессор говорил на турецком или греческом, его менторское высокомерие имело тенденцию к уменьшению: он становился более любезным человеком и более эффективным разведчиком, и за указанный период собрал удивительный объем информации об отношениях Исмаила с французами, запутанных предательствах континентальных пашей, обращении египетского вице-короля к англичанам с просьбой поддержки его мятежа против султана, и истории дружбы, ссоры, и примирения между Мустафой и Али-пашой из Янины.

Итог всего этого он сообщил Стивену, ибо, хотя, как Грэхэм сказал, его советы не требуются и не ценятся, у него все же есть совесть; и, вполне возможно, голос доктора M. будет услышан там, где не слышат его собственный.

Грэхэм много времени уделял этой задаче, гораздо больше, чем ожидал, потому что, хотя сильное волнение и утихло, позволив продолжить работы на моле, ветер упрямо продолжал дуть на север.

И в итоге канатную дорогу завершили прежде, чем можно было учуять хотя бы запах транспортов. Вся мичманская берлога, все юнги под тем или иным предлогом шли, ползли, и, наконец, взбирались по этой величественной канатной дороге от низа до верха, и одна тридцатидвухфунтовая карронада и одна длинная двенадцатифунтовка уже успешно проделали пробное путешествие - туда и обратно.

Одним словом, все уже готово, кроме самих пушек, и шпионы, посланные в Маргу по горным тропам, сообщили, что там никто не имеет ни малейшего понятия о готовящейся атаке.

А северный ветер не прекращался и дул день за днем. И сейчас, когда время ожидания уже достигло не только утомительных, но прямо-таки нетерпимых пределов, когда время вышло и, возможно, даже слишком затянулось, а Джека преследовало чувство, что его отличное начинание находится в крайней опасности - если и нет других причин, то новости просочатся и эффект внезапности будет потерян, поскольку из-за эмбарго Шиахана оживленный порт все сильнее и сильнее заполнялся кораблями, и причина скоро должна стать очевидной. И вот сейчас, когда он вместе со Стивеном в тишине между двумя музыкальными произведениями сидел в каюте, в то время как фрегат лежал, покачиваясь, около мола Кутали, на борт поднялся Грэхэм, в необычайно позднее время.

Они услышали оклик часового, услышали привычно резкий и грубый ответ Грэхэма, и спустя пару секунд заглянул Киллик, чтобы сообщить, что профессор хотел бы видеть капитана.

- Имею честь доложить, сэр, - произнес он ледяным, официальным тоном. - В турецком стане прошел слух, что Исмаил назначен губернатором Кутали, что султан подписал фирман, и документ уже добрался до Никополиса.