Золотая коллекция классического детектива (сборник) - Гилберт Честертон

– Вот как? – спросил изумленный Джим. – Вас хотели застрелить из засады?

– Да, хотели. Отсюда – блестящая идея ехать в вашем автомобиле, а не на моем мотоциклете. Вот так-то! Не одного Кардью осеняют блестящие идеи…

Только теперь Джим понял, почему Сюпер предпочел ехать на автомобиле. Если тот, кто подстроил хитрый трюк с ловушкой, преследовал цель убить Сюпера, не исключено, что «Большая Нога» попробует подстрелить сыщика из-за угла, тем более что мотор Сюпера слышно за версту.

– Я нисколько не удивлюсь, если в один прекрасный день меня отправят в лучший мир, – с философским спокойствием заявил Сюпер. – Но вынужден признать: «Большая Нога» работает безукоризненно… Леттимер уже вернулся?

– Нет, – ответил дежурный полицейский, – он еще в городе.

Бедный полицейский ошибался. В этот момент Леттимер сидел на плетне возле кустов в глухой части лондонского шоссе. В руках у него был большой автоматический пистолет…

Джим Ферраби решил, что будет вполне естественно отправиться на следующий день к мисс Лейдж, чтобы отвезти ее в больницу. Ему показалось, что дорога между ее домом и Вимут-стрит слишком коротка. Он с удовольствием продлил бы время пути, чтобы подольше побыть рядом с этой очаровательной девушкой, на долю которой выпало так много страданий.

Сестра милосердия сообщила, что мистер Лейдж провел день хорошо, однако ночью не спал.

– Он, по-видимому, привык спать днем и странствовать по ночам, – сказала она. – Кажется, после обеда он узнал меня. Смотрел на меня с таким удивлением, будто пытался что-то вспомнить. Утром мистер Лейдж спросил, не могу ли я отвести его к морю, так как он должен присматривать «за тремя и четырьмя». Заведующая говорила: то же самое он вчера спрашивал и у нее. Совершенно непонятно, что имел в виду мистер Лейдж…

– Оставим это для Сюпера, он найдет объяснение, – сказал Джим. – Нас сейчас интересует мнение врача после вчерашнего осмотра…

– Врач повторил, что есть надежда на полное выздоровление. Операция назначена на субботу.

Когда Джим и Эльфа вышли на улицу, девушка снова заговорила о пироге. Еще до поездки в больницу Джим сообщил ей, что в лаборатории не нашли яда в пироге. Эльфа не поверила.

– Но я был у Сюпера, и он прямо заявил мне, что яда не обнаружено, – настаивал Джим.

– Я все утро думала о том, не стал ли мой отец свидетелем какой-нибудь сцены, связанной с убийством мисс Шоу, – призналась Эльфа. – Может быть, он заметил преступника? Утром я поехала в Кинг-Бенг-Уолк, чтобы увидеть мистера Кардью. Он сказал: возможно, моего отца хотели отравить, потому что он знает, что происходило на вилле. Ведь отец жил в пещере, откуда отлично виден Бич-коттедж. Сюпер говорил, что полиция обследовала пещеру. Возможно, отец провел там несколько лет. Обычно он спускался вечером со скалы по веревочной лестнице и возвращался в пещеру с рассветом, каждый раз поднимая лестницу за собой. Она была так испачкана мелом, что даже Сюпер не заметил бы ее среди бела дня.

У дверей дома Эльфы на Кубит-стрит Джим был разочарован: он ждал, что девушка пригласит его на чашку кофе, но мисс Лейдж сказала:

– Я буду сегодня негостеприимной и не приглашу вас в дом. Я очень устала и чувствую себя нехорошо.

– Стакан чая в парке и музыка быстро снимут усталость. Разрешите пригласить вас…

– Нет, мистер Ферраби, благодарю вас. Я хотела бы хорошенько отдохнуть. Я предчувствую какую-то опасность… Думаю, случится нечто ужасное…

– По-моему, вам действительно следовало бы выпить стакан чая в парке, – сказал Джим с улыбкой.

Эльфа улыбнулась и пожелала ему спокойной ночи.

Был чудный вечер. Джиму не хотелось ужинать одному. Он повернул автомобиль на запад к первому участку, но не нашел там ни Сюпера, ни Леттимера. Тогда он поехал в Баркли-Стек.

Мистер Кардью разгуливал по саду, заложив руки за спину. Его лоб был нахмурен. Адвокат казался озабоченным. Услышав шум мотора, Кардью обернулся и, узнав Джима, приветливо помахал ему рукой.

– Добро пожаловать, мистер Ферраби! Вас я рад видеть больше, чем всех остальных… Никак не могу прийти в себя после смерти несчастной Дженни, все кажется мне нереальным; мне часто чудится ее голос… Бедная Дженни! – Он тяжело вздохнул.

Они дошли до конца площадки, покрытой дерном, и повернули на маленький лужок справа. Отсюда был хорошо виден Хиль-Броу, владение Эльсона. Из трубы большого камина поднимался белый дым.

– Сегодня слишком тепло, чтобы топить камин! – заметил Кардью. – Интересно знать, зачем он топит камин в такой теплый вечер?

Кардью и Джим молча стояли, глядя на дым.

– Может быть, слуги сжигают хворост, – предположил Ферраби.

– Нет, для этого есть специальная печь в саду. Кроме того, сейчас весна, и сад давно очищен от хвороста и сухих листьев. Вероятно, он сжигает свои старые бумага, – произнес Кардью, немного подумав, – я тоже поступаю так каждый год…

Адвокат многозначительно хмыкнул:

– Я не особенно хорошо знаю Эльсона, но он слишком ленив, чтобы самому уничтожать старые бумаги… Интересно знать, что же он сжигает?

Кардью оглянулся и позвал садовника.

– Погодите, я напишу письмо, а вы передадите его мистеру Эльсону, – сказал он.

Через минуту Кардью появился с конвертом в руках. Садовник направился к дому американца.

– Видите ли, мистер Ферраби, я пригласил мистера Эльсона к завтрашнему ужину не потому, что рад видеть его в своем доме. Просто мне интересно, застанет ли мой садовник его в комнате одного, когда передаст это письмо.

– Но зачем это?

– Интересно, отослал ли Эльсон слуг, чтобы остаться в одиночестве. А теперь, мистер Ферраби, я покажу вам кое-что интересное.

Джим прошел за адвокатом в его рабочий кабинет. Увидев на столе некий предмет, завернутый в бумагу, он догадался, что мистер Кардью имеет в виду под этим «кое-чем». Адвокат сорвал обертку, и Джим увидел модель Бич-коттеджа.

– Я заказал мастеру эту модель, которую он изготовил в течение одного дня, – произнес Кардью с гордостью. – Вот я снимаю крышу. – Сказав это, он снял крышу, и показались маленькие комнаты. – Мастер еще не окрасил модель, но это не важно… Вот здесь кухня! – Кардью указал карандашом на одну из комнат. – Вы можете даже заметить дверные болты… Вот отверстие между кухней и столовой, то есть небольшое оконце, закрываемое ставнем. Я должен обратить ваше внимание на важный факт. С того момента, как Дженни Шоу вошла в дом, и до того, когда она или кто-то другой вышел оттуда, прошло пять минут. Теперь ясно: она или они оба тотчас вошли в кухню… Спрашивается, зачем?

– Чтобы захватить с собой письмо.

Кардью смущенно взглянул на Джима.

– Письмо? – быстро спросил он. – Что вы хотите этим сказать?

– Ну, письмо, адресованное врачу секционной камеры Западного Суссекса. Сюпер нашел конверт и кирпич под кухонным столом, под которым лежало это письмо.

– Письмо? Вот этого я не понимаю! – Глаза адвоката забегали. – Об этом на последнем заседании следственных властей Сюпер не сказал ни слова. К тому же это не вписывается в мою версию. Было бы лучше, если бы Сюпер не запаздывал со своими сообщениями.

– Я уже жалею, что рассказал вам о письме…

Кардью мрачно посмотрел на модель дома.

– Но письмо еще можно согласовать с моей версией, – сказал он, помолчав. Джим заметил, что голос адвоката дрогнул. – Я не хотел допустить какого-то иного мотива для убийства, кроме… Вы сказали, письмо было адресовано врачу секционной камеры? В таком случае, возможно, это самоубийство?

– Нет, Сюпер уверен, что это убийство, – сказал Джим и тотчас же пожалел о своей чрезмерной болтливости.

– Да, я должен опять начать все сначала, – продолжал Кардью, – но я решу эту загадку во что бы то ни стало. Я уважаю Минтера, несмотря на все его недостатки. Но я убежден, что в данном случае он не окажется победителем…

Кардью взял с письменного стола фальцбейн[69] и стал перелистывать страницы своего манускрипта. Джим был поражен трудоспособностью и усердием этого человека. Одна страница была полностью испещрена цифрами и датами. На другой красовался эскиз части дома, примыкающей к морю. Эскиз пересекали вертикальные линии, указывая на силу прилива в разное время суток. На столе лежало множество негативов с изображением разных частей дома. Географическая карта Суссекса была усеяна красными линиями. Джим решил, что линии обозначают дороги, по которым мог убежать убийца. В этот момент в комнату вошел садовник.

– Я передал мистеру Эльсону ваше письмо, сэр, – доложил он хозяину.

– Он сам открыл вам дверь? – спросил адвокат.

– Да. Я ждал довольно долго, пока он спустится в коридор. Слуг нигде не было видно.

Кардью с тонкой усмешкой откинулся на спинку кресла.

– Как он был одет? Вы заметили выражение его лица? Как выглядели его руки?

– У него были черные руки, – сообщил садовник. – Похоже, что он чистил каминную трубу. Он был в одной сорочке, и его лицо покраснело от жары.