Мир позавчера. Чему нас могут научить люди, до сих пор живущие в каменном веке - Джаред Даймонд

Например, американская религиозная община шейкеров была некоторое время в XIX веке очень успешна, несмотря на то что требовала от своих членов безбрачия и тем самым лишалась самого распространенного способа увеличения своей численности — за счет воспитанных членами общины детей. Шейкеры добивались успеха исключительно благодаря тому, что на протяжении десятилетий привлекали новообращенных. Противоположным примером является иудаизм, просуществовавший несколько тысячелетий несмотря на то, что не искал новых приверженцев. Христианство и ислам, широко практиковавшие прозелитизм, имеют много больше последователей, чем иудаизм, что неудивительно, однако иудаизм сохраняется в силу других факторов, способствующих демографическому росту: относительно высокому уровню рождаемости, низкому уровню смертности (за исключением периодов преследований), поощрению образования, создающего экономические возможности, сильной взаимопомощи и незначительному числу обращений иудеев в другие религии. Что касается альбигойцев, их исчезновение лишь косвенно было следствием их веры в вечную борьбу сил добра и зла. Дело было не в том, что их верования мешали им заводить детей или были недостаточно убедительны, чтобы привлечь новых приверженцев; взгляды альбигойцев были неприемлемы для господствующей католической церкви, которая объявила крестовый поход против “еретиков”; крестоносцы осадили и захватили их города и замки и физически уничтожили практически всех альбигойцев.

Более тонкие причины Уилсон называет при ответе на один из главных вопросов западной религиозной истории. Почему из всех бесчисленных крошечных иудаистских сект, конкурирующих друг с другом и с неиудейскими группами в Римской империи в I веке н.э., одна со временем превратилась в ведущую мировую религию? Отличительными чертами христианства в поздней Римской империи, способствовавшими такому исходу, были активный прозелитизм (в отличие от правоверного иудаизма), поощрение обзаведения детьми и лучший уход за ними (в отличие от принятого в современном им римском обществе), предоставление женщинам больших возможностей (в отличие от иудаизма и римского язычества того времени и от более позднего христианства), социальные установления, приводившие к более низкому уровню смертности от эпидемий, и христианская доктрина прощения. Эта доктрина, часто неправильно понимаемая как упрощенное требование без разбора подставлять другую щеку, на самом деле представляет собой часть сложной системы зависящих от контекста реакций — от прощения до возмездия. Житейский опыт показывает, что прощение того, кто причинил вам зло, может на самом деле приводить к тому, что в будущем вы получите преимущество.

Другой пример использования схемы Уилсона — анализ успеха церкви мормонов, которая оказалась среди наиболее быстро растущих религий двух последних столетий. Не принадлежащие к мормонам люди сомневаются в истинности заявления основателя учения мормонов Джозефа Смита, которое я приводил выше, согласно которому ангел Морони явился ему 21 сентября 1823 года и сообщил о золотых таблицах, зарытых на вершине холма около деревни Манчестер на западе штата Нью-Йорк и ожидающих перевода (см. табл. 9.2). Не принадлежащие к этой церкви люди также сомневаются в данных под присягой свидетельствах 12 человек (Оливера Каубери, Христиана Уитмера, Хирама Пейджа и других) в том, что они видели эти таблицы и касались их. Как могли эти явно невероятные утверждения привести к стремительному росту числа мормонов?

Подход Уилсона предполагает понимание того, что успех религии с точки зрения увеличения числа своих приверженцев зависит не от того, истинны ли ее доктрины, а насколько эти доктрины и связанная с ними практика мотивируют приверженцев производить на свет и успешно воспитывать детей, привлекать последователей, создавать беспрепятственно функционирующее сообщество. По словам Уилсона,

даже совершенно фантастические верования могут играть адаптационную роль, если мотивируют поведение, позволяющее приспосабливаться к реальному миру. Самого по себе фактического знания не всегда достаточно для приспособительного поведения. Иногда система символических верований, далеко отстоящая от реальности, преуспевает в большей мере.

В случае церкви мормонов ее доктрины и практика оказались поразительно эффективны с точки зрения демографии. Мормоны отличаются многодетностью. Они создали мощную систему взаимной поддержки, обеспечивающей полноценную и привлекательную социальную жизнь и стимулы для труда. Мормоны чрезвычайно серьезно относятся к прозелитизму: молодым мормонам полагается посвятить два года обращению в свою веру новых последователей, как в других странах, так и по соседству с домом. От мормонов ожидается, что они будут отдавать своей церкви 10% дохода (помимо обычных в США федеральных налогов, налогов штата и муниципальных налогов). Столь высокие требования к знакам приверженности, столь значительные затраты времени и ресурсов гарантируют, что выбравшие веру мормонов воспринимают свою веру всерьез. Что же касается, по-видимому, невероятных утверждений Джозефа Смита и его свидетелей насчет божественных откровений, содержащихся на золотых пластинах, — так ли уж велика на самом деле разница между этими утверждениями и библейскими рассказами о божественных откровениях Иисусу и Моисею, если не считать того, что с тех пор прошли тысячелетия, а наш скептицизм имеет разную степень в силу различий в воспитании?

Что может сказать Уилсон об основополагающем ханжестве, свойственном религии: проповеди благородных моральных принципов при одновременном поощрении убийства последователей других религий? Уилсон считает, что успех (или, если пользоваться языком эволюционной биологии, адекватность) религии относительна и может быть определена только в сравнении с успехами других религий. Нравится это нам или нет, религии могут увеличивать и часто увеличивают свой успех (определяемый как число приверженцев) благодаря убийству или насильственному обращению последователей других религий. По словам Уилсона,

начав разговор на тему религии, весьма вероятно услышать обличение жестокостей, совершенных во имя Божье. В большинстве случаев это преступления, совершенные одной религиозной группой против других. Как можно перед лицом таких свидетельств называть религию адаптационной? Ответ: с легкостью, если понимать адекватность как нечто относительное. Важно подчеркнуть, что то или иное поведение может быть объяснено с точки зрения эволюции без привлечения аргументов морали.

Изменение функций религии 

Вернемся наконец к моему изначальному вопросу о функциях и определении религии. Теперь мы видим, почему так трудно дать это определение: функции религии менялись по мере ее развития, как это происходило, например, с электрическими органами рыб. Более того, религия меняла свои функции в большей степени, чем электрические органы, которые приобрели всего шесть функций по сравнению с семью, характеризующими различные религии (табл. 9.3).

Из этих семи функций четыре полностью отсутствовали на одном этапе истории религии, а на другом этапе пять присутствовали, но их значение уменьшалось. Две функции уже возникли и полностью развились к моменту появления мыслящих, способных рассуждать людей около 50,000 лет до н.э., но на протяжении последнего тысячелетия они стабильно теряют свое значение: это привлечение сверхъестественного для объяснения мира (эта функция особенно резко сокращается) и снятие беспокойства из-за неконтролируемых опасностей с помощью ритуалов.

Эти изменения в функциях религии делают ее определение более трудным, чем объяснение развития электрических органов, которые по крайней мере обладают одним общим свойством: они способны создавать эмпирически обнаруживаемое электрическое поле, в то время как не существует какой-то одной характеристики, присущей всем религиям. Я рискну добавить еще одно определение к приведенным в таблице 9.1:

Религия есть набор догматов, отличающих социальную группу, разделяющую эти догматы, от групп, не разделяющих эти догматы в идентичной форме. В эти разделяемые догматы всегда входит одно из трех, а часто все три: привлечение сверхъестественного для объяснения мира, снятие тревоги, вызванной неконтролируемыми опасностями, с помощью определенных ритуалов и дарование утешение перед лицом жизненных горестей и перспективы смерти. Религии, за исключением ранних, со временем становились централизованными, поощряли стандартизованную иерархию, политическую покорность, терпимость к незнакомцам, принадлежащих к той же религии, и оправдывали войны против групп, придерживавшихся другой религии.