«Барбаросса» по-японски. Почему провалился план «Кантокуэн» - Анатолий Аркадьевич Кошкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наряду с обществом “Кокусаку кэнкю кай” разработкой захватнических планов против СССР занимался так называемый Институт тотальной войны. В изысканиях института за 1943 год содержались “Мероприятия по управлению Сибирью, включая Внешнюю Монголию”, которыми предусматривалось:
“В оккупированных районах должна быть введена военная администрация… Имея целью внедрение нашей мощи, пользоваться строго реальной силой, не спускаясь до так называемого принципа умеренности”.
Из проекта создания сферы сопроцветания великой Восточной Азии, разработанного институтом, видно, что под действие террористического режима должны были подпасть все дальневосточные области Советского Союза и восточная часть Сибири.
Идея агрессивной войны против СССР составляла неотъемлемую часть государственной политики Японии. Свидетель Такэбэ показал, что в 1933 году подсудимый Араки – в то время военный министр, – выступая на совещании губернаторов с призывом к скорейшему нападению на Советский Союз, заявил:
“…В проведении своей государственной политики Япония неизбежно должна столкнуться с Советским Союзом, поэтому Японии необходимо военным путем овладеть территориями Приморья, Забайкалья и Сибири”.
В Японии велась разнузданная пропаганда войны против СССР, которая усилилась после разбойничьего нападения Германии на Советский Союз.
Подсудимый Хасимото в газете “Тайо дайниппон” от 5 января 1942 г. писал, что сфера великой Восточной Азии будет включать среди других территорий также Дальний Восток СССР.
Бывший японский посол в Германии, подсудимый Осима, 18 апреля 1943 г. заявил Риббентропу:
“…Одно неоспоримо, что уже 20 лет все планы генерального штаба разрабатывались для наступления на Россию…”
В 1928—1931 гг. генеральный штаб Японии имел наступательные планы войны против СССР, зашифрованные под названием “Оцу” и предусматривавшие захват Советского Приморья с использованием территории Маньчжурии и Кореи в качестве плацдарма.
Свидетель – генерал-лейтенант Миякэ, бывший начальник штаба Квантунской армии (1928—1932 годы), показал:
“План операций, которые должны были привести к оккупации Маньчжурии, являлся одной из важнейших составных частей общего плана операций японских войск против СССР”.
В сентябре 1931 года японские агрессоры захватили Маньчжурию и немедленно приступили к подготовке ее в качестве плацдарма для вторжения на советскую территорию.
Подсудимый Хирота в бытность его японским послом в Москве в 1931 году передал начальнику генерального штаба Японии свои предложения.
“…Придерживаться твердой политики по отношению к СССР и быть готовым воевать с Советским Союзом в любой момент” – с целью “захвата Дальнего Востока, Сибири”.
Военный атташе в СССР Касахара направил в генеральный штаб Японии 29 марта 1931 г. доклад, в котором писал:
“Нам недостаточно разбить Советский Союз в бою. Нам нужно будет вести войну на сокрушение…”
В 1931 году Советское правительство обратилось к правительству Японии с предложением заключить пакт о ненападении. Японское правительство 13 декабря 1932 г. ответило отказом. Верное своей мирной политике, Советское правительство вновь подтвердило свое предложение о заключении пакта в ноте от 4 января 1933 г., отметив, что предыдущее предложение “не было вызвано соображениями момента и вытекает из всей его мирной политики, потому остается в силе и в дальнейшем”. Это второе предложение также было японскими правящими кругами отклонено.
Отказавшись от заключения с СССР пакта о ненападении, японские, империалисты продолжали подготовку войны против Советского Союза.
О плане войны против СССР на 1939 год подполковник японского генерального штаба армии Сэдзима показал:
“Основной замысел японского командования заключался в том, чтобы сосредоточить в Восточной Маньчжурии главные военные силы и… захватить Ворошилов, Владивосток и Иман, а затем Хабаровск, Благовещенск и Куйбышевку”.
По плану 1941 года, составленному до нападения Германии на СССР, как видно из показаний того же Сэдзима, намечалось:
“На первом этапе войны занять города: Ворошилов, Владивосток, Благовещенск, Иман, Куйбышевку и район Рухлово. На втором этапе – Северный Сахалин, Петропавловск-на-Камчатке, Николаевск-на-Амуре, Комсомольск, Советскую Гавань”».
Далее А.Н.Васильев останавливается на мероприятиях японского правительства по увеличению численности вооруженных сил, и в частности Квантунской армии. Численный состав Квантунской армии с 1931 по 1937 год был увеличен более чем в пять раз. К 1943 году армия имела до 1 млн. 100 тыс. человек. Количество танков против 1937 года удвоилось, а самолетов и артиллерии – более чем утроилось. За этот же период времени были увеличены и силы японской армии в Корее.
Строились новые железные и автомобильные дороги, большая часть которых имела стратегическое назначение и вела к границам Советского Союза.
Общее количество аэродромов и посадочных площадок в Маньчжурии в 1941 году достигло 287. В Корее в 1931 году было 8 аэродромов и посадочных площадок, а в 1941 году их стало 53. Многие рыболовецкие порты в Корее и Маньчжурии были превращены в базы военно-морского флота Японии.
Японские империалисты активно проводили идеологическую и военную подготовку населения Маньчжурии к захватнической войне против СССР. Этим целям служило созданное и контролируемое командующим Квантунской армией общество «Киова кай».
Японский генерал Миякэ, который являлся одним из инициаторов создания этого общества, при допросе показал:
«Для действий в военной обстановке организация создавала специальные боевые группы, предназначавшиеся для активной деятельности в тылу Красной Армии».
Японские империалисты, – заявил обвинитель – систематически вели подрывную деятельность против СССР.
В 1928 году видный разведчик Канда (впоследствии генерал-лейтенант и начальник русского отделения генерального штаба) представил в японский генеральный штаб доклад, в котором предусматривалось: разжигание национальной вражды между народами Советского Союза, разложение дисциплины в армии, срыв ее мобилизации, дезорганизация работы военных предприятий, разрушение транспорта, особенно Сибирской железной дороги. В качестве одной из основных задач имелось в виду подстрекательство соседних с СССР государств к проведению враждебных Советскому Союзу военных и экономических мероприятий.
В приложении к докладу указаны мероприятия по созданию за границей белоэмигрантских организаций для враждебной деятельности против СССР.
В апреле 1929 года бывший начальник 2-го отдела японского генерального штаба армии – подсудимый Мацуи провел в Берлине совещание японских военных атташе ряда европейских государств, на котором был обсужден вопрос о развертывании подрывной деятельности против Советского Союза.
Начиная с 1932 года в Харбине и в других городах Маньчжурии японскими военными миссиями были созданы организации белоэмигрантов, объединенные в декабре 1934 года в «Бюро по делам российских эмигрантов».
Японская милитаристская клика систематически организовывала акты саботажа, диверсий на Китайско-Восточной железной дороге в Маньчжурии (КВЖД), чтобы заставить Советский Союз отказаться от своих прав на железную дорогу.
После оккупации Маньчжурии подрывная деятельность японских империалистов на КВЖД еще более усилилась и сделала совершенно невозможной нормальную эксплуатацию дороги, причем вследствие всевозможных провокаций создавалась явная угроза миру на Дальнем Востоке. Это вынудило Советское правительство поставить вопрос о продаже КВЖД.
Граница между так называемым Маньчжоу-го и Советским Союзом с момента захвата Маньчжурии японцами была местом непрекращающихся происшествий и столкновений, провоцируемых японцами.
В период с 1941 по 1943 год количество нарушений советской границы из
