«Антика. 100 шедевров о любви» . Том 2 - Т. И. Каминская

VI

Гипсипила[73]

Ты Фессалийских брегов обратной коснулся ладьею,Слышно, овцы золотой обогащенный руном.Сколько позволишь, твое я славлю спасенье: но толькоСам бы ты должен письмом в этом уверить меня.Царство мое миновать тебя, вопреки обещанью,Ветры помимо твоей воли заставить могли.Но письмо отослать и с ветром можно враждебным,Я же достойна была друга поклон получить.О, для чего же молва к нам раньше письма долетает,Как под наклонным ярмом Марса ступали быки,Как ты бросал семена, и нива бойцов возрастала,И не нуждалась в твоей, чтобы погибнуть, руке;Как неусыпный дракон охранял руно дорогое,Но золотистую шерсть мощной сорвал ты рукой.Если б о том я могла сказать недоверчивым: этоСам мне Язон написал, – как бы гордилася я!Что ж горевать, что вдали любовь охладела супруга?Если твоей остаюсь, слишком уступчива я.Варварка,[74] мне говорят, колдунья явилась с тобою,И на обещанном мне ложе тобой принята.Верится сердцу легко! О, если бы в дерзком безумьи,Лживою мужа виной оклеветала бы я!Гость Фессалийский ко мне недавно с брегов ГэмонийскихПрибыл и только на мой стал он ногою порог:«Что Эзонид мой?» – его спросила я; тот же стыдливоСтал и потупил свои робкие взоры к земле.Быстро вскочила я тут и, с груди сорвавши тунику,«Жив ли» – воскликнула – «он? Или ж и мне умирать?»«Жив» – отвечал; но его понуждала я робкого к клятве,Бог лишь свидетель меня в жизни твоей убедил.(Только пришла я в себя, о твоих расспросила деяньях,Как медноногих быков Марса ты к пашне водил,Как семенами кидал ты зубы змеиные в землю,И нежданно от них бранный рождался отряд,Как земнородный народ в сражении пал обоюдном,Целую жизнь пережив в этот единственный день,Как укрощен был дракон. И вновь повторяла я, жив ли,Жив ли Язон мой, и страх в сердце надежду сменял).Лился подробный рассказ, но в быстром течении речиОн по своей простоте раны мои обнажал.Горе, где верность твоя? Где клятвы законного брака?Факел, не смертного ль ты больше достоин костра?Я не украдкой с тобой спозналась, стояла при нашемБраке Юнона и сам в светлых гирляндах Гимен.Нет, не Юнона, не ты, Гимен, – Ериния злая,Кровью пылая, несла факел несчастливый мне.Что же до Миниев мне и что до Тритоновой барки?Что и тебе до моей родины, Тифис моряк?Здесь не рождалось овцы, сверкающей в золоте шерсти,Не престарелый Эет правил Лемносом моим.Прежде надеялась я, – то злая судьба увлекала, —Войско чужое прогнать, женщина женской рукой.Слишком Лемнийки сильны мужей побеждать ненавистных,Только такого бойца я – б остеречься должна.Как увидала тебя, под кровлю впустила и в сердце;Два пролетело у нас лета и две же зимы.Третья жатва была, когда, паруса распуская,С горьким рыданьем ты мне речи такие держал:«Срок, Гипсипила, отплыть; но если судьба воротиться,Мужем твоим ухожу, мужем и буду твоим;Что ж ты от нас понесла и в чреве скрываешь тяжелом,Пусть живет, и ему оба родители мы».Молвил, и слезы ручьем по лживым катились ланитам.Помню я – ты досказать речи прощальной не смог.За моряками вослед последним вступаешь на Арго,«И полетели; надул ветер твои паруса.Синие волны корабль разгребает беглым движеньем.На берег ты, на волну я устремляю глаза.Башня, открыта кругом, смотрела в широкое море;В башню бегу, и лицо влажно от плача, и грудь.В море сквозь слезы гляжу и, страстной покорные мысли,Дальше привычной меты взоры следят за тобой.Сколько невинных молитв и надежд, сменявшихся страхом!..Ныне, когда ты спасен, вновь возносить ли мольбы?Да, мольбы вознесу, а Медею молитвы покроют?Сердце болит, и в груди бьется и гнев, и любовь.Жертвы ль во храмы нести, живым теряя Язона?Иль на мою же беду бедная жертва падет?Много мне было тревог, всегда трепетала я сердцем,Чтоб от Аргосских твердынь не взял невестки отец.Страшен Аргос нам был, но варварка мне повредила,И неожиданный враг рану наносит мне в грудь.Не красотою мила, не заслугами: ведает песниИ собирает серпом с пагубных жатв заклятым.С бега луну низводить в борьбе тяжелой МедеяИщет, и мрачною тьмой Солнца скрывает коней,Воды сжимает уздой и рек порывает теченье,Двигает с места леса и оживляет скалу,Бродит она по гробам, без пояса, косы раскинув,И набирает костей с теплого пепла костров;Издалека заклянет, из воска изваявши образ,Тонкой иглою печаль в бедное сердце вонзит;И уж не ведаю, что еще… Но злой ли травою, —Нравами и красотой надо любовь добывать.Ты ль обнимаешь ее и, в спальне одной оставаясь,С ней безбоязненным сном нежишься в тихую ночь?Знать и тебе, как волам, ярмо чародейка надела,Те же смиряют тебя чары, как злую змею.К подвигам громким твоим, притом, и спутников смелыхЖаждет пристать и молве мужа помехой жена.Так и помыслит иной: знать ядом Делийским отчастиПодвиг свершен, – и не раз в черни доверье найдет.«Это совсем не Язон, а дочь Фазийца ЭетаТо золотое руно Фриксовой ярки сняла».Мать Алкимеду спроси, – ни мать, ни отец не похвалятЭтой невестки своей, дочери стран ледяных.Пусть с Танаиса себе, в болотах Скифии влажнойИщет супруга, а то и на Фазиде родном!Ах, Эзонид, Эзонид, весенняго ветра ты легче,О, для чего же в твоих верности нету речах?Мужем моим уезжал – не мужем моим воротился;Пусть возвращенному я буду, как раньше, женой!Если же знатность тебя и громкое трогает имя,Я ль не Фоантова дочь, мне-ли не предок Минос;Бахус мой дед, и венком венчанная Вакха супругаВ пламенных топит лучах меньших мерцанье светил.Будет приданым Лемнос, богатая жатвами нива.С этим богатством женой мог бы ты взять и меня.И родила я теперь; ликуй, мой Язон, за обоих!Сладкое бремя жене муж дорогой подарил.Счастлива я и числом: двойное потомство Люцина,Два залога любви мне благосклонно дала.Спросишь: в кого родились? – живая улика Язону,Чужды коварства они, всем остальным-же в отца.Уж и гонцами за мать хотела детей я отправить,Но заграждалися все мачехой злою пути.Страхом Медея была. И мачехи хуже Медея,К каждому мерзкому злу руки готовы ее.Та, что могла раскидать по нивам погибшего братаБедные члены, детей разве моих пощадит?И ее – то, безумец, Колхийским отравленный ядом,Ты, говорят, предпочел ложу законной жены!Мужа позорно она познала, развратная дева,Нас же с тобой сочетал факел невинной любви.Предан Медеей отец, – от смерти спасла я Фоанта.Колхов покинула та, – я на Лемносе родном.Тщетно! Злодейке дана победа над чистой, проступокЕй за приданое стал; добыт желанный супруг!Я и Лемниек виню, Язон, но дивиться не стану:Самая скорбь отдает в руки разгневанной меч.Слушай! Когда б, заведен, – как надо-бы – ветром невернымТы – и сопутники – к нам в тихую гавань зашел,И на встречу к тебе спустилась бы я с близнецами,О, не молился ли б ты, чтоб расступилась земля?Как бы тогда на детей ты глядел, на меня, ненавистный,В кару за низкий обман казни бы стоил какой?Я самого бы тебя пустила тогда невредимым,Не по заслугам твоим – по снисхожденью любви,Кровью же твари свои усладила бы взоры досыта,И отомстила б за всех, кто зачарован был ей.Я бы Медее была Медеей! И если с ОлимпаВнемлет молитвам моим право – карающий бог,Все, чем томится душа, – и хищница нашего ложаВсе пусть узнает и свой перестрадает закон!Как покидают меня, супругу, с двумя близнецами,Стольких детей потеряй вместе с супругом и ты!Долго добычею злой не кичись, с ней в муках расстанься,И по вселенной по всей в бегстве приюта ищи!Брату какою сестрой была и отцу несчастливцуДочерью, так же своей будь ненавистна семье!Все перешедши моря и земли, на воздух вздымайсяИ без богатств, без надежд горько блуждай, вся в крови!Молит Фоантова дочь об этом, обманута браком.Ложе проклятое, их, нежных супругов, прими!

VII

Дидона

Так, пред концом роковым, меж влажною павши травою,Возле Мэандровых вод белая лебедь поет.Не потому, что смягчить тебя мольбою надеюсь,Я говорю, и моим боги враждебны речам.Но и заслуги, и честь, и тело, и чистое сердце —Все потеряв до конца, речи терять не беда.Так, ты решился бежать и бедную бросить Дидону;Ветер один унесет парус и клятву твою.Ты решился, Эней, союз свой расторгнуть и якорь,И к Италийским венцам мчаться в безвестную даль.Новый тебя Карфаген не манит и растущие стеныИ под скипетр тебе препорученная власть.Сделанных дел ты бежишь, к обещающим трудность стремишься;Новой уж хочешь искать – мало найденной земли!Пусть обретешь ты страну, – позволят ли в ней воцариться?Кто незнакомцу свои нивы на волю предаст?Новой любви предстоит добиться и новой Дидоны,Новые клятвы давать, чтобы опять обмануть.Скоро ли сможешь создать Карфагену равную крепостьИ с недоступных твердынь царство свое озирать?Пусть и успеешь во всем, и воля твоя совершится;Где ты такую найдешь с страстной любовью жену?Таю, как факела воск под серною тает светильней,Ночью и днем предо мной образ Энея стоит.Он же признательных чувств не знает, к дарам безразличен,И, не безумье б мое, с ним бы расстался я.Но, хоть не мыслить о нас Эней, не могу ненавидеть,Плача, неверного я жарче и жарче люблю.Сжалься, Венера-свекровь! Смягчи жестокого брата,Отрок Амур! – Пусть в твоем воинстве бьется и он!Я полюбила сперва, от любви отрекаться не стану,Только б поддержку моим чувствам и он оказал.Тщетный обман! без пути мне этот мечтается образ,И бесконечно он чужд матери сердцу своей.Камень и горы тебя и скал обитатели крайних —Дубы родили на свет, или безжалостный зверь,Или же море, еще доселе томимое ветром,Море, в которое плыть рвешься по грозным валам.Что ты бежишь? – ведь зима! пусть помощь зима мне окажет!О, посмотри же, как Евр взроет и гонит валы.Тем, что желательно мне, без меня ты бурям обязан, —Ветер и волны – и те сердца правей твоего.И не ничтожна ж я так, что ты не трепещешь, неверный,Гибели, лишь бы от нас в дальнее море уйти.Ненависть, видно, в тебе сильна и навек неизменна,Если, подальше от нас, самая смерть ни во что!Скоро уляжется вихрь; последнее сгладив волненье,На голубых скакунах в море промчится Тритон.Если б, как ветры, и ты умел изменяться душою!И передумаешь ты, если дубов не грубей.Точно не ведаешь впрямь, что море безумное может?Как доверяться волне, столько испытанной раз!Даже когда разрешишь канаты при ласковом море,Много несчастий еще ширь голубая таит.Слово свое не сдержать опасно, пускался в море,Кару за низкий обман здесь вымогает волна,И особливо, когда любовь оскорбляют: АмуровМатерь нагая из вод вышла Киферы на свет.Как бы сгубившего мне не сгубить, зла не сделать злодею,Как бы в крушении враг влаги морской не пенил!Нет же, живи! так лучше тебя, чем смертью сгублю я.Пусть за причину моей смерти тебя огласят.Только представь-же, как вдруг, – не будь предвещанием это! —Бурной ты схвачен волной, – что тут подумаешь ты?Перед тобой пролетят и лживые клятвы, и речи,И Дидоны конец ради обмана того;И пред очами – жены обманутой образ предстанет,Косы распущены, взор грустный и кровь на груди.Сколько воскликнешь ты раз: «Всего я достоин! простите!»Молний сколько в тебя, брошенных с неба, падет!Дай же короткий ты срок жестокости моря и сердца!И за отсрочку в обмен путь безопасный открыт.Не за тебя я боюсь: над юным смилуйся Юлом,Будет с него, что отец – смерти причина моей.Чем же Асканий и чем грешны родные Пенаты?[75]Пламя ль стерпевшие их лики покроет волна?Но и не нес ты богов и – полно, злодей, величаться! —Не бременили твоих плеч ни отец, ни пенат.Все и во всем ты налгал! Но речью твоей обманутьсяМне уж не первой пришлось и пострадать от тебя.Если спросит, где же мать красавца осталася Юла:Грубый покинул супруг на одинокую смерть.[76]Это ты сам рассказал, – и все ж я тобой увлеклася.Жги же: все меньше греха будет жестокая казнь.Нет и сомненья во мне, что боги тебя наказуют:По морю ты, по земле бродишь седьмую зиму.Выброшен морем ты был, – тебе я приют даровала,Только заслышав твое имя – престол отдала.Если бы этим одним довольна была я служеньем,Если б осталась мертва нашего брака молва!Тот был погибелен день, когда нас к глубокому гротуВдруг неожиданный дождь черным потоком погнал.Голос заслышала я: я думала, нимфы завыли, —Нет, Эвмениды к моей знак подавали беде.Требуй, поруганный стыд, отмщенья, и тени Сихея,[77]К коим, несчастная, я с горьким позором сойду.В мраморном храме стоит изваянье святое Сихея,В темную скрыто листву и в белоснежную шерсть.Здесь, мне помстилось, меня четырежды голос знакомыйКликал и томным звучал звуком: «Элисса, приди»![78]Медлить не стану, – иду, иду, мой суженый милый,Здесь задержало меня нашей сознанье вины.Сжалься над слабой душой! коварный смутил обольститель,И ненавистность вины он умаляет моей.Мать – богиня, отец престарелый – отрадное бремяСына – надежду дают ложа законного мне.Если судьба согрешить, причина ошибки почтенна:Верность прибавь, – и ни в чем жалкого нет уж греха.Так до последнего дня и крайние жизни пределыТот же преследует рок с прежним упорством своим.Пал мой супруг – у родных алтарей закланная жертва,И за злодейство свое взял все сокровища брат.Я убегаю, и прах супруга, и родину бросив,И по суровым путям гонится враг по следам.Чуждой достигнув страны, от брата избавясь, от моря,Отданный ныне тебе берег купила тут я,Город поставила здесь и широко раздвинула стены,Всем порубежным местам ненависть, зависть и страх.Вспыхнули войны. Войной чужестранную женщину мучат,Чуть лишь оплот создала нового города я.Многим была по душе, и много, сходяся, просилиУж и не знаю кого в брачном чертоге принять.Что же ты медлишь в цепях предать нас Гетульскому Ярбе?[79]Руки свои и сама я бы тебе предала.Есть и брат, – у него могла б нечестивые рукиКровь и моя оросить, вслед за супругом моим.Только богов и святыни оставь: не бесчесть их руками,Верь – неугоден богам от нечестивых почет.Если чтителем им, изъятым из пламени, будешь,Каяться будут они, что от пожара бегли.Может быть, тяжкой меня, жестокий злодей, покидаешь,И уже часть твоего тела скрывает мое.Матери смерть разделит тогда и несчастный ребенок,И нарождённого ты-ж будешь виной похорон;С матерью вместе своей и брат у Юла погибнет,Сплетшихся вместе двоих гибель одна унесет.Бог повелел отплывать, – ах, лучше б пристать не позволил,И не вступала нога Тевкрская[80] на берег наш!Видно, что бог вас ведет, удручаемых злобною бурей,Видно же в грозных волнах бог вас так долго кружит!Даже к Пергаму возврат такой бы не стоил тревоги,Если-б стоял он таким, как и при Гекторе был.Не на родной Симоис – на Тибрские волны стремишься.Пусть на желанный сойдешь берег, – все будешь чужой.Все таится та даль, от твоих кораблей ускользая;Старцем едва доплывешь к обетованной земле.Лучше с народом моим прими, позабывши коварство,Груды свезенных сюда Пигмалиона[81] богатств.Перенеси Илион счастливее в город ТирийскийИ заступи нам царя с скиптром священным в руках.Если ты жаждешь войны, когда пожелает АсканийВ Марсовой битве себе славу триумфа достать,Будет и враг, и врага ему предадим в одоленье;Будет и мира закон, будут и битвы в стране.Матерью только молю и братским доспехом – стрелами;Отчих святыней богов, спутников бегства, молю:Побереги своего народа последний остаток,Марса жестокого гнев пусть уж Энея щадит;Сыну Асканию пусть счастливо исполнятся годы,И в тишине отдохнут кости Анхиза отца!..Сжалься над домом, молю, в твою предающимся волю!Есть ли за мною вина, кроме безумной любви?Я не Фтиотянка, нет, родилась не в великих Микенах,[82]Против тебя не дрались муж и родитель мои.Если стыдишься жены, зови не женой, а хозяйкой:Только б остаться твоей, всем бы готова я быт.Ведомы воды мне здесь, в Африканский гремящие берег,В определенные дни путь и открыт, и закрыт.С ветром попутным сейчас распустишь ты парус по ветру;Ныне корабль – на земле, легкой травою повит,Время вели наблюдать Дидоне; поедешь позднее, —Медлить сама не велю, хоть и захочешь, тебе.Ныне хотят моряки вздохнуть, и малой отсрочкиМолит разбитый волной, полуисправленный флот.Я за услуги, за все, чем только Эней нам обязан,И за надежду на брав – краткой отсрочки прошу:Море пока смягчится и страсть, и силой привычкиСердце свое приучу с твердостью горе сносить.Если же нет, то хочу с печальною жизнью проститься,И беспощаден ко мне долго не можешь ты быть.Если б тебе повидать, как это пишу я посланье:Пишет рука, на груди ж меч уж троянский лежит.Слезы, стекая с ланит, по стали бегут обнаженной;Вот-вот, заместо тех слез, кровью окрасится сталь.Как хорошо подошли дары твои к нашему року!Как без затрат громоздишь нам погребальный костер!И не впервые сейчас железо проникнет мне в сердце:В нем уж таится давно горькая рана любви.Анна, Анна сестра, наперсница злого паденья,Скоро последний ты дар праху сестры принесешь.И по сожженьи меня женой не пишите Сихея,Пусть на могильной плите эта останется песнь:«Смерти причину и меч Эней предоставил царице;Пала Дидона, своей сердце пронзивши рукой».

VIII