Настоящая фантастика – 2013 (сборник) - Андрей Бочаров

Казалось бы, теперь народ не запугаешь. Грабь, воруй, насилуй, поднимай восстания, бунтуй, режь на улице прохожих – нечего бояться, раз тебя за это жизни не лишат. Однако не всё так просто. Есть ведь и другие наказания. Могут приговорить к расчленению, а могут – к бесконечной пытке. Обольют кипящим маслом или поджарят на огне, потом дадут обратно мясу нарасти – и снова обольют, и так до бесконечности, а боль никто не отменял. Вечность в одиночной камере тоже не сахар, да и в каменоломнях постоянная нехватка каторжных рабов. Потому обычный жизненный уклад не особенно пострадал, да и законы мало изменились.

Но больше всего людей удручает невозможность иметь детей. Я говорила с многими и убедилась, что это так. Недаром молодые женщины ко мне так липнут: «Ах, какой ребёнок! Ах, какая девочка! У-тю-тю…», а взрослые тётки так и вовсе плачут. Да, наверное, в человеке от природы заложено больше, чем в эльфах или гномах. Людская жизнь теряет смысл, если некому оставить своё дело, ибо даже самое любимое дело когда-то может надоесть. А тоска приходит к людям ещё раньше, чем к Высокому народу.

Так я сидела, думала и почти схомячила лепёшку, когда на меня напал голем.

То есть это я потом поняла, что это голем, а тогда мне показалось, будто часть стены отделилась и рухнула на меня. И как я проворонила? Ума не приложу. Впрочем, сторожевой голем представляет собой именно что часть стены, которая оживлена заклятием. Наверное, так и было рассчитано, чтобы грабитель двинулся дальше, вглубь, а голем по прошествии некоторого времени пошёл за ним и перекрыл проход, закупорил его как пробка. Он и двигался сравнительно бесшумно – ни дыхания, ни стонов, только скрежет каменных суставов и тяжёлые шаги: «тум-м», «тум-м», «тум-м»…

Проклятие!

Хорошо, что я облюбовала для пикника этот зал, иначе мне бы точно никогда не выбраться, а так я начала кружить. Заклинатель, что писал для голема команды, был очень даже не дурак: каменная махина двигалась за мной, меняла направление, но так, чтобы всегда перекрывать дорогу к выходу. Чёт и Нечет бросили еду и с писком вертелись под ногами, пока я на них не прикрикнула.

Фонарь вот-вот грозил погаснуть. Пользуясь факелом как палкой, я более-менее отбивалась от тупых каменных культей. В принципе верно – пальцы этим тварям ни к чему: ударит этаким молотом – мало не покажется… Я видела, как их творят. Навряд ли это глина, он, скорей всего, цельнолитой. Заклятие у этой твари глубоко внутри, его не расплетёшь на бегу, да ещё в темноте. Тут всё дело в Карте или же Ключе – клочке бумаги или глиняной табличке, вложенной голему в рот (или, как в данном случае – в щель на затылке). Я не видела его дурацкого затылка, но надеялась, что щель для Карты там, и Карта тоже там. В противном случае мои надежды на спасение рассыпались в могильную пыль.

Мне нужна была эта Карта! Четыре угла и шесть колонн – это всё-таки слишком мало, чтобы убегать бесконечно. Я ругалась, уворачивалась, набивая синяки и шишки, а сама раз за разом посылала крысятам команду. Этот образ чуть ли не светился у меня во лбу: «Карта, дураки хвостатые, ну Карта же!!!»

Нет, всё-таки нельзя лазить под камни в одиночку, никак нельзя…

Чёт с Нечетом метались, прыгали, пищали и пытались заплести заклятие, пока наконец не сообразили, что от них требуется. Кто-то из них изловчился и запрыгнул в нишу, где стояла урна то ли с прахом, то ль с припасами, а уже оттуда – голему на плечи. Голем, может, и почувствовал неладное, но не придал этому значения. У него была одна команда: ждать, не дать врагу уйти, убить, потом опять влезть в нишу и снова ждать. Короче, сторожить. Ага. Наверняка его создатель позаботился об этом, и щель была слишком узкой для человеческих пальцев.

Но не для крысиных зубов.

Я где-то слышала или читала, будто крыса сдавливает зубы посильнее, чем акула, и я в это верю: а ну попробуй погрызи всю жизнь дерево, цемент, кирпич и всё такое прочее! Я сама видела, как два моих крысёнка за полчаса насквозь прогрызают свинцовую трубу. В общем, крыс нащупал щель и стал тянуть оттуда Карту. Голем несколько замедлил шаг, забеспокоился, зашарил лапами, забил себя по голове, но было поздно: маленькое тельце мелькнуло в воздухе, что-то звякнуло об пол, и голем навис надо мной каменной громадой, не закончив движения. Я едва успела отскочить, прежде чем он всей тяжестью грохнулся на пол и раскололся.

Да что ж это такое – второй раз меня сегодня пытаются раздавить!

«Чёт! Нечет!» – позвала я, убедилась, что оба целы и второго голема поблизости не наблюдается, и зашарила по полу в поисках таблички. Как я и предполагала, та оказалась глиняной. Мне повезло: будь она из железа или бронзы, никому не удалось бы сдвинуть её с места, но создатель голема рассчитывал на вечность, а глина в принципе не разрушается, если её не трогать. Каганец погас, я кое-как затеплила факел и уже в его свете рассмотрела Карту поподробнее. Там было четыре руны – все четыре совершенно незнакомые. Как интересно, подумала я: за столько веков ничего не изменилось – даже джуны использовали только четыре знака и (возможно) отпечаток пальца. Любопытное заклятие. Однако почему оно сработало с таким опозданием? Хотя в самом деле, должен же голем сколько-то выждать, прежде чем начать атаку, иначе даже мастер не успеет отойти. В падении табличка раскололась, но я на всякий случай и её положила в мешок – вдруг удастся загнать какому-нибудь практикующему заклинателю, всё хлеб.

Было холодно, у меня зуб на зуб не попадал. Так или иначе, близился рассвет, заклятия, которые остались, скоро встанут на взвод, а я здорово устала и потому решила, что на сегодня хватит и пошла к выходу. Крысята умчались вперёд, я шла, ещё вздрагивая после драки и не очень глядела под ноги. Это меня и подвело. В какой-то миг земля ушла у меня из-под ног, и я крикнуть не успела, как полетела вниз. Я только потом поняла, что ловушка самая простая, не магическая, и не будь я так взвинчена, среагировала бы как надо, а так… Раздался хруст, левую ногу пронзила боль, я вскрикнула: «У!» – и осталась в полной темноте, одна, подвывая, на дне глубокого колодца с каменными стенами, наверняка сужавшимися кверху.

Факел погас.

Это был конец.

Нет, ну скажите, а?.. Ведь я же помнила, что эти ямы там через какое-то дурацкое количество шагов, но от волнения забыла: я ж назад иду! Проклятый голем, проклятая яма!..

Я сразу поняла, что шансов у меня – один из тысячи. Перелом – это полбеды (хотя и больно), нога срастётся, важно только правильно сложить и зафиксировать кости. Но даже со здоровой ногой мне не выбраться, хоть тресни. Каменную кладку не пробить, пол тоже выложен на совесть: вон, за столько веков ни капельки воды не просочилось… Остаётся ждать. Но кто сюда придёт? Даже если кто решится забрести в курганы и увидит распечатанную гробницу, вряд ли наберётся смелости зайти и посмотреть, как поживают мёртвые (хи-хи, смешно, я знаю, а теперь заткнитесь). Через пару-тройку дней у меня кончится еда, а вода… Я торопливо ощупала сумку и обнаружила, что из неё течёт. Так и есть: бутыль разбилась! Шипя от боли, всячески оберегая ногу, я согнулась и слизала с пола всё, что успело пролиться, потом выцедила из сумки в рот остатки и только после этого принялась думать дальше. Голод и жажда меня не убьют, факт. Но помучиться придётся. Я с содроганьем вспомнила, как однажды мне пришлось голодать две недели в горах, когда я утащила из гнезда дракона свежий выползок, а дракониха-мама вернулась раньше времени и погналась за мной – изжарить. Вот был кошмар! Я такого страху натерпелась, всю поклажу бросила (кроме шкуры, конечно), а потом траву выкапывала из-под снега и жевала, лишь бы чем-то рот занять. Когда всё кончилось, я дня три не могла нормально есть: всё шло обратно, а после долго животом мучилась. Что же со мной будет, если я просижу здесь месяц или два? Нет, об этом лучше не думать. Если я поднапрягусь и дам команду, Чёт и Нечет раздобудут мне еды. Не ахти какой, конечно, на хлеб и окорок рассчитывать не приходится, но грибов, орехов или яблок они могут натаскать хоть полную яму, жалко, для этого придётся ждать лет пятьдесят, а крысиный век недолог…