Ожерелье королевы - Александр Дюма

Кардинал, любивший в женщине женщину, сказал Людовику XV, который питал к ним любовь точно такого же свойства, что дофина – не вполне женщина. Не забыты были и весьма своеобычные слова, произнесенные Людовиком XV во время свадьбы его внука, и вопросы, заданные некоему простодушному послу.

Жанна, совершенная женщина, ежели такое бывает, женщина с головы до ног, суетная и тщеславная во всем, испытывающая потребность нравиться и покорять, используя преимущества, отпущенные ей природой, была просто не способна поверить, чтобы женщина думала об этих деликатных материях иначе, чем она. «Ее величество испытывает сожаления, – решила она. – Но раз есть сожаления, должно быть и что-то большее».

И тогда, подумав, что следует ковать железо, пока оно горячо, она стала защищать г-на де Рогана со всем умом и актерством, каким природа, подобно заботливой матери, щедро наделила ее. Королева слушала.

«Слушает», – отметила Жанна.

И, введенная в заблуждение своей испорченной натурой, графиня даже не заметила, что королева слушает ее только из великодушия, так как при дворе никто никогда не скажет доброго слова о том, к кому дурно относится монарх.

Это нарушение всех традиций, отступление от обычаев дворца весьма понравилось и чуть ли не обрадовало королеву.

Мария Антуанетта увидела сердце там, куда Господь вложил лишь сухую жаждущую губку.

Беседа продолжалась при благожелательном внимании королевы. Жанна была как на иголках и чувствовала себя все более и более неловко: она не видела возможности уйти, не получив на это позволения, хотя еще совсем недавно так отлично сыграла роль случайной посетительницы, попросившей разрешения удалиться; вдруг в соседней комнате раздался молодой жизнерадостный голос.

– Граф д'Артуа! – сказала королева.

Андреа тут же встала. Жанна собралась уходить, но принц так стремительно ворвался в кабинет королевы, что уйти оказалось просто невозможно. Тем не менее г-жа де Ламотт разыграла то, что на театре именуется ложным уходом.

Увидев красивую даму, принц остановился и поклонился ей.

– Графиня де Ламотт! – представила ему королева Жанну.

– Очень рад! – промолвил граф. – Только, графиня, вы не должны из-за меня уходить.

Королева сделала знак Андреа, и та удержала Жанну. Этот знак означал: «Я должна была щедро отблагодарить госпожу де Ламотт, но не успела, так что мы еще к этому вернемся».

– Итак, вы возвратились с охоты на волков, – промолвила королева, подавая принцу руку по английскому обычаю, широко распространившемуся и вошедшему в моду.

– Да, сестра, и я прекрасно поохотился, убил семь волков, а это страшно много, – ответил принц.

– Сами убили?

– Я не очень в этом уверен, – рассмеялся граф д'Артуа, – но мне так сказали. А кстати, сестра, знаете, что я заработал семьсот ливров?

– И каким же образом?

– Так вот знайте: за голову каждого из этих ужасных хищников выплачивают по сто ливров. Это дорого, но я без колебаний отдал бы двести ливров за голову газетчика.

– Ах, так вам уже известна эта история?

– Граф Прованский рассказал мне ее.

– Вам уже третьему, – заметила Мария Антуанетта. – Право, Месье – беззаветный и неутомимый рассказчик. И как же он вам рассказывал ее?

– Так, что вы предстали белее горностая, белее Венеры-Афродиты. У нее есть еще другое имя, кончающееся на «ена»[99], вам его могут подсказать ученые. Например, мой брат граф Прованский.

– И тем не менее он рассказал вам эту историю?

– С газетчиком? Да, сестра. Ваше величество с честью вышли из нее. Можно бы даже сказать каламбуром, вроде тех, что ежедневно сочиняет господин де Бьевр[100], история с ванной отмыта.

– Чудовищная игра слов!

– Сестра, не обижайте паладина, который пришел предложить для вашей защиты свое копье и руку. К счастью, вам паладины не нужны. Ах, дорогая сестра, вам поистине везет!

– Вы это называете везением? Андреа, вы слышали?

Жанна рассмеялась. Граф не сводил с нее взгляда, и это придало ей смелости. Вопрос был обращен к Андреа, а ответила Жанна.

– Да, да, везением, – стоял на своем граф д'Артуа, – потому что, дорогая сестра, вполне могло случиться так, что, во-первых, госпожи де Ламбаль не было бы с вами.

– Неужели бы я пошла туда одна?

– Во-вторых, госпожа де Ламотт могла не встретиться вам и не помешать вам войти.

– Вы даже знаете, что там была госпожа де Ламотт?

– Сестра, когда граф Прованский рассказывает, он рассказывает все. И наконец, могло быть так, что госпожи де Ламотт не оказалось бы в Версале, чтобы свидетельствовать в вашу пользу. Вы, разумеется, скажете мне, что добродетель и невинность подобны фиалке, которую не обязательно видеть, чтобы распознать. Но фиалку, если ее видят, срывают для букета, а когда нанюхаются, его выбрасывают. Вот такую я вывожу мораль.

– Прекрасная мораль!

– Она такова, какова есть. Таким образом, я доказал, что вам повезло.

– Отнюдь не доказали.

– Хотите более убедительных доказательств?

– Они были бы нелишни.

– Ну что ж, – промолвил граф и шлепнулся на софу рядом с королевой. – Вы совершенно напрасно вините судьбу, так как вывернулись после небезызвестного приключения с кабриолетом…

– Раз, – сказала королева и загнула палец.

– После истории у Месмера…

– Хорошо, сочтем и это. Два. Дальше.

– И наконец, в истории с балом, – шепнул ей на ухо граф д'Артуа.

– С каким балом?

– С балом в Опере.

– Простите, где?

– Я сказал, с балом в Опере.

– Я вас не понимаю.

Граф д'Артуа расхохотался.

– Ну и сглупил же я, заговорив с вами о тайне.

– О тайне? Право же, брат, вам придется рассказать про этот бал в Опере: я заинтригована.

Жанна уловила слова «бал», «Опера» и удвоила внимание.

– Тс-с! – шепнул принц.

– Нет уж, давайте объяснимся, – настаивала королева. – Вы упомянули про какую-то историю в Опере. В чем там дело?

– Сестра, умоляю вас, сжальтесь.

– Граф, я настаиваю. Я хочу знать.

– А я прошу вас, не заставляйте меня говорить.

– Вы намерены огорчить меня?

– Ни в коем случае! Но мне кажется, я сказал уже вполне достаточно.

– Вы совершенно ничего не сказали.

– Сестричка, теперь вы меня интригуете… Так что же, вы это серьезно?

– Честное слово, я не шучу.

– Значит, вы хотите, чтобы я говорил?

– Да, и немедленно.

– Тогда, может быть, не здесь? – спросил граф д'Артуа, указав глазами на Андреа и Жанну.

– Нет, здесь! Здесь! Не может быть лишних свидетелей при объяснении.

– Сестра, поберегитесь!

– Я рискну.

– Разве вы не были на последнем балу в Опере?

– Я? На балу в Опере? – воскликнула королева.