Что ты несёшь с собой. Часть I - Юлия Борисовна Жукова

«Очисти озеро, тогда прощу»

Я задумалась. Легко сказать – очисти озеро. Оно же не демонами загажено, не какой-то тёмной аурой или там чем. Простым очищающим кругом не взять. А отделять нечистоты от воды – это мне никакой махары не хватит! Я медлила, рассматривая смоляную табличку. Письмена на ней сияли бело-голубым светом, таким же, каким светилась горная ба в темноте. Таким же, каким светится чистая махара, когда собираешь её в фиал или вливаешь в ритуальный круг. Уж не ею ли водяной пользуется? И где берёт?

– Дядюшка-водяной, – залебезила я с улыбкой, – я бы и рада помочь, да озеро твоё велико! Я – только один человек, и сила моя мала. Вот если бы ты поделился, то я бы с радостью!

Водяной фыркнул, выпустив сквозь кошель с серебром заряд пузырьков. И вывел на смоле:

«Ясное дело»

Ну раз ясное… Я развела руками.

– Тогда я готова!

Честно говоря, когда я просила у водяного махару, я себе представляла, что он пойдёт куда-нибудь в потайное хранилище и принесёт фиалы или какую-нибудь ракушку, полную духовной силы, как рог вина. Ну или учешет к ближайшему амарду бить челом. Чего я точно не ожидала, это что он засунет корягу со смолой под другую мышку, выставит вперёд ладони и направит в меня сияющий поток толщиной в руку. У меня чуть сердце не остановилось от прямого попадания фонтана махары!

– Полегче! – выдавила я, едва сообразив поднять руки и выпустить махару обратно сквозь кончики пальцев. Каналы жгло, как обжигает глотку, если проглотить много горячего за раз. Хозяин снова булькнул, и поток из его ладоней истончился, став шириной в один палец. Это всё равно было раза в два-три больше, чем я привыкла получать от других махарьятов, но с этим я уже могла справиться.

Для начала подкопив немного в хранилище – а то я поиздержалась, пока летела, – я воспользовалась временем, чтобы подумать, а как, собственно, чистить воду. Если просто напускать в неё махары, это ничего не даст, а специальных заклинаний для такого я не знала, если они вообще были. Однако удалось же отцу изобрести пузырь, в котором я сейчас дышала. А если махарой можно отфильтровать воздух, то и воду, наверное, можно? Вот только там же рыба плавает и всякие прочие твари… А не может ли хозяин ими управлять?

– Вели всем жителям озера спуститься на дно! – попросила я.

Хозяин раззявил пасть, выронив кошель, и издал рёв, от которого вся вода задрожала. К нему тут же слетелась стайка рыбок.

Я начала плести сеть. Тонюсенькую – чтобы на всю площадь озера махары хватило, и очень мелкую, чтобы только вода и просочилась сквозь неё. Готовая сетка в виде толстого жгута поднималась над моими ладонями и потихоньку всплывала сквозь дыру в своде дворца, а навстречу ей погружались рыбы, улитки, жуки, лягушки и даже змеи, неподвижные, словно во сне или трансе.

Я ощущала пропущенной через себя махарой, как теплела вода вокруг верхнего конца жгута, и стоило ей чуть-чуть подогреться, а мне почуять первый намёк на зловоние, как я велела жгуту раскрываться вширь. Дворец немного защищал меня от дождя оседающих на дно тварей, но за окнами было черно от их маленьких тел. Только глубоководные рыбы мелькали туда-сюда и суетились, а все, кого хозяин призвал с поверхности, погружались сонно, притянутые волей водяного.

Он замахал лапой перед моим лицом, на мгновение ослабив ток махары, и показал на смоле надпись «Все здесь». Я отошла на шаг в сторону, чтобы оказаться прямо под отверстием в куполе и наблюдать, как раскрывается высоко над головой зонт моей махары. В плетении я делала одни нити толще других, чтобы легче было управлять всей сетью, так что итог напоминал кружево сосудиков в листе дерева, если посмотреть на него напросвет. Из зонтика сеть постепенно превратилась в крону гигантского дерева, закрывшего весь видимый свод зеленоватой воды у поверхности. Солнце померкло. Теперь всё вокруг затопили лучи голубоватого света от сети. На илистом полу и спящих на нём подводных обитателях, на хозяине озера и оброненном им кошеле с серебром разлеглись ажурные тени. А махара у него всё не кончалась, и его белые глаза отражали голубоватые отсветы духовной силы.

Или не отражали.

Мои мысли текли вяло, прячась по тёмным уголкам сознания в страхе спугнуть сосредоточение. Выплетать сеть такой плотности, чтобы только вода проскользнула – это вам не мотать ровницу вокруг ступы… Увы, плетения у каждого клана свои, а порой и у отдельных махарьятов. Разгадать чужое густое и сложное плетение я не могла, как бы ни были хороши мои собственные.

Не знаю, сколько времени я вязала свой жгут, но в один прекрасный момент я ощутила берега озера – не кожей, а нитями махары, всё связанными со мной сетью. Выдавив по нескольку рядов из воды, я велела сети закручиваться, как края лотосового листа, пока наконец посреди озера не замер круглый свёрток. Он поднялся, словно праздничный фонарик, и отлетел прочь, в расселину между гор, кишащую зловредными тварями, и там распался пеплом.

Ажурный жгут медленно растворился в воде, насыщая её силой и здоровьем. Дождь сонных озёрных обитателей потёк обратно вверх, а я без сил опустилась на дно, более ни о чём не думая.

Очнулась я в лодке посреди озера. Над поверхностью клубился туман, в котором я едва различала нос этой же лодки, и сквозь него доносился гул голосов, идущий как будто со всех сторон. Я села и протёрла влажные глаза влажными же руками. Около борта на воде покачивалась голова хозяина озера.

Коряги свои он не взял, и потому только гудел и булькал, время от времени опуская губы в воду, чтобы пустить пузыри, но выглядел он довольным. Я видела под водой всё его тело – настолько она была прозрачной и чистой.

– Тебе спасибо, дядюшка-водяной, – промямлила я, с трудом ворочая языком. Таких огромных заклинаний я ещё никогда не плела.

Он побулькал снова и выпростал лапу, с шерсти которой лило ручьями, закинул её через борт и оставил на дне лодки вымокшую долблёную тыкву. Я взяла её в руки – нехорошо отказываться от подарка, – и вытянуло плотно притёртую крышку.

Внутри вперемешку лежали несколько коробочек лиановых спор и сотворённые из демонов проклятые путы,