Весь Роберт Шекли в двух томах. Том 1. Рассказы и повести - Роберт Шекли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не дождавшись ответа, женщина отвернулась и окинула взглядом горизонт. Она как будто вовсе забыла о Бернстейне, а тот не мог понять, в чём дело, пока не увидел выражение её лица. Марсианка казалась зачарованной, мечтательные фиалковые глаза были устремлены вдаль. И она очень тихо напевала чистым, нежным, мелодичным голосом. Бернстейн прислушался и через некоторое время разобрал слова:
— Глазами тост произнеси, и я отвечу взглядом…
Старинная песня — её пела Илла в рассказе Брэдбери.
— Илла? — произнёс Бернстейн.
Марсианка повернулась к нему — и как будто только сейчас всерьёз восприняла его присутствие.
— Ты космонавт с Земли?
— Да, Илла.
Женщина присмотрелась к нему.
— Не вижу твоего лица, — сказала она.
Бернстейн смело, как накануне, снял шлем.
— Чем же ты так опечален? — спросила женщина.
Бернстейну и невдомёк было, что его расстроенные чувства столь явственно отражаются на лице.
— Тебя никто не ждёт на родной планете?
— Да, никто меня не ждёт…
— Быть может, посчастливится найти красивую девушку здесь, на Марсе.
Бернстейн понял, что это царство невероятного, волшебного затягивает его в себя. И постарался сосредоточиться.
— У меня проблема, — проговорил он. — Не знаю, как рассказать прилетевшим со мной людям о тебе. И о других землянах, которых я повстречал тут вчера. О канале, о городе. Это не укладывается в нашу модель мироздания, понимаешь? С реальностью нашей не вяжется.
— Грустно это слышать, — сказала марсианка.
— В моём мире, — продолжал Бернстейн, — даже вот этот разговор, что мы с тобой ведем, был бы немыслим. В моём мире… в настоящем мире Марс — просто мёртвый камень, присыпанный песком.
— Твой мир просто ужасен! — воскликнула Илла. — С него надо бежать сломя голову.
— Я и сам об этом подумывал, — вздохнул Бернстейн. Он вспомнил, как в рассказе Брэдбери Илле грезилась встреча с капитаном Блэком ещё до того, как тот прилетел на самом деле, и как они беседовали в её снах, и как он обещал увезти её с собой и показать Землю. Об этом прознал Илл, муж Иллы, и пришёл в бешенство. Он запретил жене идти в Зелёную долину, где должна была состояться напророченная ею посадка корабля. Прихватив ружьё, Илл пошёл туда сам. И было совершенно ясно, что он убьёт Йорка.
— Йорк ещё не прилетел, — сказал марсианке Бернстейн. — Ты ведь знаешь, как намерен поступить с ним твой муж?
— Да, знаю, — ответила Илла. — И это меня очень пугает. Но, быть может, на этот раз всё получится по-другому.
— Где сейчас Илл?
— Пошёл охотиться в Зелёную долину.
— Но ведь Йорк именно в этой долине посадит свой корабль.
— Думаю, да, — кивнула Илла. — Но теперь уже мне ясно, что сон не сбудется. Ведь сюда прилетел твой корабль, а не Йорка.
— Верно, — подтвердил Бернстейн.
— Какая-то великая тайна связана с тобой и с твоими спутниками. Но, где же Йорк?
— Не знаю.
Вдали он увидел крошечный силуэт — кто-то медленно брёл по равнине. Илл, кто же ещё. У него на плече серебристое ружьё с колоколообразным дулом. С такого расстояния не увидишь, если он выстрелит в кого-нибудь.
Пора уходить, решил Бернстейн.
— До свиданья, Илла. Надеюсь, мы ещё увидимся.
Он повернулся, но марсианка уже исчезла. Только сейчас Бернстейн спохватился, что не сфотографировал её.
Значит, рано возвращаться, надо шагать дальше. Отыскать канал, вдоль него пройти к увиденному вчера марсианскому городу. Если получится сделать там снимки, он докажет…
Докажет ли?
Вот показались далёкие шпили. Бернстейн продвигался вперёд размеренным шагом, а дома и башни увеличивались, прорисовывались всё чётче. Сказочный пустынный град, открытый непрестанно вздыхающим ветрам. А перед ним — длинный канал. Ощущалась влажность, как будто дело шло к дождю.
Настоящий ли это Марс? А почему бы и нет? С какой стати его прежний вариант должен быть жизнеспособнее и реалистичнее этого нового? Разве это не грех гордыни, не интеллектуальное высокомерие — требовать, чтобы Вселенная соответствовала твоим представлениям о ней? С какой стати Марс должен был оказаться именно таким, каким его рисуют себе жители Земли?
Город был окружён стеной, но в ней Бернстейн углядел ворота, через которые и вошёл. И за стеной ему открылся поистине волшебный уголок с длинными тонкими башнями, хрустальными шпилями, позлащёнными колоннами. Мраморные стены покрыты резьбой, в ней угадываются дивные существа, возможно боги никогда не существовавшего мира. В зачарованном этом городе Бернстейн сидел прямо на мостовой и не знал, смеяться ему или плакать.
А потом из-за угла вышел марсианин и сел рядом с ним.
— Что-нибудь не так? — спросил марсианин.
— Здесь творятся очень и очень странные вещи, — ответил Бернстейн. — Это не мой Марс.
— Вот и мне не по себе, — признался марсианин. — Этот Марс и не мой тоже.
— Чей же он тогда?
— Вероятно, новый вариант… следующий в очереди.
— Как такое может быть?
— Чего не знаю, того не знаю, — вздохнул марсианин. — С подобными вопросами, пожалуй, тебе следует обратиться к господину Ксиксу.
Марсианин встал и побрёл своей дорогой. Бернстейн заставил себя подняться на ноги. Надо с кем-нибудь поговорить. С тем, кто хоть что-то понимает в происходящем.
Он шагал по тихим улицам меж высокими, старинными, диковинными для глаз землянина домами. Некоторое время спустя Бернстейн заметил другого пешехода. Это тоже был марсианин, но гораздо старше первого.
— Вы, должно быть, господин Ксикс, — предположил Бернстейн.
— Ну а кто же ещё? — остановился Ксикс. —
