Последний танцор - Дэниел Моран

Не буду напоминать о том, что на станции категорически запрещены все виды огнестрельного и энергетического оружия, если не считать тех маломощных игрушек крайне ограниченного радиуса действия, которые сегодня размещают в указательных пальцах гвардейцев-киборгов. Мы бы и их объявили вне закона, но сие, увы, от нас не зависит. В принципе нам глубоко плевать, если какого-нибудь придурка подстрелят или отрежут ему башку. Но отнюдь не все равно, если в результате подобных действий окружающим приходится на собственной шкуре испытать все прелести разгерметизации. Обитатели станции давно усвоили, что нормальное дыхание и бесконтрольная пальба — вещи абсолютно несовместимые. Пробитая переборка не разбирает, кто прав, кто виноват, убивая и стрелявшего, и его жертву, а также всех тех, кому не посчастливилось находиться в непосредственной близости. Поэтому любому, у кого просто обнаружат при себе такое оружие, грозит суровое наказание, вполне сравнимое с каторжными работами на Земле.

Так вот, у того кретина в кармане оказалась целънопласти-ковая «дура». В тридцатые и сороковые подобные пушки были довольно популярны. Сканер на входе в бордель, естественно, ничего не выявил. Не забывайте, шел сорок третий год; это сейчас техника позволяет легко отыскать иголку в стоге сена. Короче говоря, у Марка с этим типом возник конфликт. Не помню точно из-за чего, — кажется, они не поделили шлюху. А ждать своей очереди никто не желал. И не успел я опомниться, как оказался в классической ситуации, именуемой «взятием заложников».

Большая часть клиентов Котенка состояла из туристов, непременно желающих испробовать все прелести секса в невесомости, прежде чем вернуться к нормальной силе тяжести где-нибудь у себя в Айове или Индиане. Для удобства посетителей в холле и номерах настелили намагниченный пол, позволяющий приезжим с Земли сохранять вертикальное положение. Когда я влетел в холл, то застал следующую картину: этот дебил стоит посреди зала, широко расставив ноги, одной рукой держит Марка за волосы, а другой приставил ему к затылку ствол.

— Назад! — заорал он во всю глотку, едва я показался в дверях.

Я замер, зависнув в нескольких сантиметрах над порогом. В такие моменты почему-то особенно врезаются в память незначительные детали. Я хорошо помню лица двух девочек, боязливо выглянувших в приоткрытую дверь в дальнем конце холла, а вот самого Марка толком не запомнил. Сохранилось только впечатление крайней молодости и изумления на юношеском лице. Да и не до него мне тогда было. Еще одна деталь: парнишка-заложник был полностью одет, в то время как на его сопернике не было ничего, кроме тапочек с магнитными подошвами. И дышал он тяжело и через рот, что показалось мне благоприятным признаком.

— Как скажешь, амиго, только расслабься и не делай резких движений, — дружелюбно предложил я, выставив вперед обе ладони в качестве свидетельства моих мирных намерений. — Никто не собирается причинять тебе вреда. — Только бы заставить его успокоиться и оставаться на месте хотя бы пару минут! Я успел выключить вентилятор, и теперь вокруг него образовался пузырь воздуха, в котором оставалось все меньше кислорода. Кислородное голодание — штука коварная, а с тем уровнем адреналина, что сейчас у него в крови, живительного газа требуется раза в два больше обычного. Если повезет, тип с пистолетом просто потеряет сознание, и тогда его останется только повязать и передать служителям закона. — Меня зовут Нейл Корона, и я отвечаю за безопасность в этом заведении. Скажи, чего ты хочешь, а я постараюсь выполнить любое твое желание.

— Сначала убери отсюда этих телок. — Он мотнул головой в сторону двух шлюшек за дверью.

— С превеликим удовольствием, — с готовностью согласился я и одарил их таким свирепым взглядом, что обеих как будто ветром сдуло. Дверь захлопнулась. — Что-нибудь еще, сэр?

Это сбило его с толку. Видимо, так далеко развитие ситуации он не продумал. Малый наверняка насмотрелся сенсаблей и знал правила. Сейчас, по сценарию, ему следовало предъявить мне свои требования: миллион долларов, машину ко входу и чтобы в аэропорту ждал заправленный лайнер на Кубу; и никаких копав, иначе башку прострелю сосунку!

Беда только в том, что в сенсаблях обычно не дается практических рекомендаций к осуществлению бредовых планов такого рода. Когда он снова заговорил, голос его звучал уже не так уверенно. Похоже, он сообразил наконец, что влип в весьма неприятную историю. Однако выброс адреналина все еще заставлял его хорохориться:

— Не приближайся ко мне и не смей, вызывать полицию, иначе сосунок умрет!

Смотрите, как я здорово угадал! Слава богу, миллион не попросил. У Котенка таких денег отродясь не бывало, а у меня тем более. Я осторожно окинул взглядом «сосунка». Высокий и худощавый, как большинство уроженцев «На полпути». С виду лет семнадцать. Взгляд спокойный, хотя немного растерянный. Наверняка боится, как любой другой на его месте, но страха старается не выказывать. Слишком молодой и зеленый, чтобы в полной мере сознавать, что смерть — это очень надолго. Подростки вообще склонны придавать непомерное значение тому, как они уйдут из жизни. Что касается меня, я больше озабочен тем, когда это произойдет. И если случится при этом поступиться чувством собственного достоинства, меня это нисколечко не колышет.

— Слушай, парень, — обратился я к психу дружеским тоном, — может, все-таки отдашь пистолет? Зачем тебе нарываться на лишние неприятности? Папаша Котенок наверняка уже поднял тревогу. Не пройдет и пяти минут, как здесь будет не протолкнуться от миротворцев.

Зря я упомянул миротворцев, очень зря. Он снова ощетинился и со злости ткнул заложника стволом в основание черепа. Сильно ткнул. Парнишку аж перекосило от боли, но промолчал. Крепкий пацан, я таких уважаю.

— Пусть только посмеют сюда ворваться! — истерически взвизгнул голый «террорист». — Я прикончу его, клянусь!

Я неотрывно смотрел на подростка. Глаза ясные, внимательные, лишь в глубине зрачков затаилась тень тревоги. Я понял, что он начеку, и только поэтому продолжал гнуть ту же линию:

— Тебе так и так крышка, амиго. Лучше сдавайся сейчас, потому что люди из МС никогда не вступают в переговоры с...

— Я разнесу ему черепушку, как только первый из них переступит порог!

У меня не было оснований сомневаться в его словах, но время работало на меня, и я предпринял еще одну попытку:

— Ты кое-что не учел, амиго. У меня тоже имеется пушка за поясом. Лицензированным охранникам разрешается иметь огнестрельное оружие малого калибра. (Наглая ложь, но я знал, что миротворцы в случае чего посмотрят сквозь пальцы на нарушение правил. А волына — двухзарядная «беретта» десятого калибра — у меня и вправду была припрятана, только не за поясом, а в рукаве) Если убьешь парнишку, ты сам покойник. Стрелять в условиях невесомости ты не приучен. Отдачей от выстрела тебя отбросит к стене. Там и будешь кувыркаться, пока я не вышибу тебе мозги. У меня большая практика.

Подобная перспектива заставила его задуматься и проглотить язык на несколько томительно долгих секунд. Кто ни разу не участвовал в операции по освобождению заложников, нипочем не поверит, что секунды в таких ситуациях могут показаться бесконечными.

— Покажи пистолет, — потребовал он охрипшим голосом.

— Перебьешься, — мотнул я головой и обратился к пацану: — А ты что думаешь? Как мне следует поступить?

— Заткнись! — в бешенстве выкрикнул террорист. — Не смей разговаривать ни с кем, кроме меня!

Марк Паккард посмотрел мне прямо в глаза и отчетливо произнес:

— Сделай одолжение, дружище, когда этот ублюдок меня прикончит, всади ему пулю промеж глаз.

— Договорились, приятель, — равнодушно кивнул я, продолжая висеть в четырех или пяти сантиметрах над порогом. — Ты все слышал? Отдай оружие или стреляй. В первом случае останешься в живых, во втором — ты покойник.

И тогда этот придурок попытался застрелить меня. На Земле такой трюк мог бы сойти ему с рук. Убить охранника и снова приставить ствол к голове заложника, пока тот не опомнился. Но то на Земле. В невесомости условия совсем другие, и, чтобы к ним привыкнуть, требуется немало времени. Как только он повернул оружие в мою сторону, центр тяжести его -тела сместился — и он на миг потерял равновесие. Я воспользовался этой заминкой, чтобы оттолкнуться правой ногой от косяка и улететь влево. Дома этот тип, должно быть, слыл неплохим стрелком, потому что выпущенная им пуля просвистела впритирку с моим ухом. Потом, кстати, пару дней в нем звенело. Но на повторный выстрел я не дал ему ни малейшего шанса. Как я и предсказывал, отдачей его развернуло и закрутило. Одна нога оторвалась от магнитного пола. Пытаясь удержать равновесие, он завертелся волчком на другой, нелепо размахивая руками. О стрельбе в таком положении не могло быть и речи, поэтому я не торопился.