Золотая кровь - Ляна Зелинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эмбер надеялась выведать последовательность открывания ключей прямо здесь, в кабинете, и даже если что-то пойдёт не так, если сеньор Виго что-то заподозрит, то всё можно будет объяснить головной болью или каплями Джины, которых сеньор выпил слишком много. Но вскоре явился мейстер Фернандо и сказал, что приехал дон Диего и с ним ещё гость, чтобы обсудить сенатское заявление.
А Эмбер пришлось отправиться в распоряжение местресс Лучии, чтобы помочь с приготовлениями к фиесте. И не успела она оглянуться, как её нагрузили развозом каких-то недостающих пригласительных и закупкой всего того, чего не хватало для дополнительных гостей. Со вчерашним пароходом прибыли послы из Талигера, и их, разумеется, нельзя было не позвать на фиесту.
Эмбер вернулась только к вечеру. Разобрала свёртки и разложила в комнате экономки, а та сверилась со своим длинным списком и даже похвалила расторопного помощника. В особняке уже шла подготовка к завтрашнему празднику, слуги суетились, переставляя мебель, освобождая патио для танцев и развешивая украшения. Из подвалов принесли ящики с посудой, и на кухне подготовили дополнительные столы. Горы салфеток, бокалы, ложки, скрип точильного колеса и разложенные в ряд острейшие ножи…
Кругом была суета и беготня, и это было даже хорошо.
Пока Эмбер отсутствовала, в особняке ещё прибавилось охраны. Сев перекусить на кухне, она прислушалась к разговорам слуг и поняла, что дон Диего привёл своих гвардов в помощь на время фиесты. Часть проходов в доме забрали решёткой, чтобы туда ненароком не забрели случайные гости. А ещё слуги болтали о том, что завтра достанут из сокровищницы бриллиант и поместят в комнате дона Алехандро, чтобы сеньор Виго показал его гостям на празднике. Служанки на кухне натирали серебро, доставали из ящиков фарфор и хрусталь и, как обычно, сплетничали, обсуждая наряды, которые наденут сеньориты, кто за кем будет ухаживать и чьей помолвкой закончится завтрашняя фиеста. И, разумеется, обсуждали хозяйских дочерей и донну Виолетту, а Эмбер делала вид, что увлечена едой, но слушала внимательно.
Из разговоров она поняла, что для всех обитателей Вилла Бланко дом Агиларов сейчас, как корабль без парусов. Кухарки, конюхи, камердинеры, горничные, садовники, экономка и даже управляющий не верили в то, что сеньор Виго сможет навести здесь порядок и по-настоящему стать хозяином дома. Даже дон Диего и его сын Джулиан пользовались большим уважением среди слуг, потому что ходили при оружии и «собирались надрать зад эйфайрам». А сеньор Виго, по их мнению, слишком «мягкий», «витает в облаках», занят какими-то «странными штуками» и не придерживается порядков, заведённых в семье. А ещё мог бы и оружие с собой носить, «неровен час, его так и застрелят бесноватые крыланы».
О сеньорите Оливии Эмбер тоже не услышала ничего хорошего. Все лишь вздыхали о том, что донна Виолетта не может приструнить строптивую падчерицу. А больше всех возмущалась Делисия, молодая служанка-джумалейка, которая вернулась в особняк почти вслед за Эмбер. Уж чем ей не угодила старшая дочь дона Алехандро, было неизвестно, но она, поставив руки на крутые бёдра и забросив на плечо кусок фланели, громогласно вещала в буфетной, что теперь на семью Агиларов точно падёт позор, потому что старшая дочь путается неизвестно с кем.
И, вспомнив сегодняшнее утро, Эмбер воспользовалась своей эмпатией, прекрасно понимая, что именно заставит служанку развязать язык. Она обронила невзначай, что сеньорита Оливия показалась ей очень добродетельной и красивой сеньорой. Аж дух захватывает, какая красавица…
— Ты губёнки-то не раскатывай! Нечто ты, рыжий, что-то в красавицах понимаешь! — фыркнула Делисия. — Вон, посмотри на сеньориту Изабель, вот уж красавица, нежная, что лунный цветок, и как умеет себя вести с сеньорами! Уж поверь, у неё бы тут под балконом не один сеньор серенадами заливался бы, кабы не её сестра! А из-за сеньориты Оливии и её языка к этому дому, как к зачумлённому, и на сто туазов близко никто не подходит! А сеньорита Оливия, видно, думает в старых девах век просидеть, да строчить свои статьи в газетёнку, нечто мы не знаем, чем она по ночам занимается! Вон уж, пока она нос воротила, все видные женихи-то разошлись, никого и не осталось. Напоследок его светлость герцог Беласко сватался, он хоть стар, зато богат и знатен, чего было воротить нос? Да толку-то! Она всех отвадила. А была бы нынче почтенной вдовой!
— Сеньорита Оливия пишет статьи в газету? Да как же дон Алехандро такое допустил?! — с деланным ужасом спросила Эмбер, чем только подхлестнула словоохотливую Делисию.
— Ох, тебе, рыжий, про то знать не надо. Но коли ты болтать не будешь, то я тебе скажу, что она по ночам только и делает, что строчит на этой машинке: дык-дык-дык, да дык-дык-дык! И все юбки в этих чернилах, не отстираешь потом! Вот уж дурное занятие для сеньоры-то! А я сама видела эти бумажки! Да из газет вырезки про всякое непотребство. Я-то читать толком не умею, так, по слогам кое-что, потому она от меня их и не прячет, но я-то, хоть и малограмотная, но, поди же ты, не дура, понимаю, что там к чему. И что не для сеньоры это занятие, разглядывать такое! А потом сложит всё в конверт, да поутру, вроде как на прогулку, а сама в газету. А наш Мануэль-то, поди, не слепой, подмечает, как она туда заходила. Ему скажет, что лавку, а сама в той лавке пакетик корицы только и купит. Этой корицы тут уже! А с этим сбродом как свяжешься, так потом не отмоешься, я вот знаю, что и говорю, — она махнула серебряной вилкой, которую натирала, и добавила тише: — Газетчики эти — подлый сброд, всякую гадость вытаскивают из человека! Нечто, думаешь, зря ей змею-то подкинули? Хотели, видать, показать, что язык у неё змеиный.
− А что за непотребство-то? — сильно понизив голос, спросила Эмбер и даже ложку отложила. — Что-то уж совсем неприличное?
− Ой, тебе-то зачем знать? — отмахнулась Делисия. — Обойдёшься.
− Да мне-то что! Было бы и впрямь непотребство, ты бы сказала, а так, поди, сама нагоняешь важности, − пожала плечами Эмбер и снова взялась за ложку, сделав вид, что полностью потеряла интерес к разговору. — Читать-то не умеешь. Больше придумываешь.
— Ага! Ты-то тоже мне, умник нашёлся!
— Я-то умею
