Дик Адвокат и Гус Хиддинк. Невероятные приключения голландцев в России - Игорь Рабинер

Почему он все-таки не остался?

Решение Гус принимал уже после жеребьевки Euro-2012. То есть когда было известно, что в соперниках у России – Ирландия и Словакия, а у Турции – Германия, Бельгия (под руководством Дика Адвоката, кстати!) и Австрия. То есть шансы россиян попасть на турнир объективно выше, чем у турок. А второй кряду невыход на большое соревнование для тренера такого калибра – удар по репутации очень серьезный. И все же выбор оказался не в нашу пользу.

Сразу же заговорили: мол, дело в деньгах. Турки оказались сказочно щедры, тогда как новое руководство РФС столько, сколько раньше, платить Хиддинку не собиралось. Потому хотя бы, что структуры Романа Абрамовича плотными деловыми отношениями с футбольным союзом более не связаны.

Какую-то роль это, наверное, сыграло. Но чтобы решающую… Полноте! Хиддинк – богатый человек, и не только он сам, но и его дети будут обеспечены до конца дней. Он обладает такой роскошью, как возможность выбирать работу не по банальному принципу – кто больше заплатит, а по степени интереса. То-то и досадно, что турецкий вариант сейчас оказался для Гуса интереснее российского.

И вот тут я прихожу к неутешительному для нас выводу. Очевидно, что Марибор стал колоссальным психологическим ударом для Хиддинка. И то, что он мог тренера серьезно, до глубины души, в ком-то из своей команды разочаровать – тоже допускаю. Хотя и не знаю точно, потому что уж кто-кто, а Гус вслух о таком не скажет никогда.

Но еще более сильным ударом для него, полагаю, стали дурно пахнущие помои, которые полились на сборную. Причем оттуда же, откуда до того лился елей. С национального телевидения, которое влияет на умы с силой, которую мы даже не представляем.

Будь это просто эмоции, хлесткие определения – одно. Но сфабрикованные обвинения с четкой целью найти крайних и направить на них гнев общества – нечто совсем другое. Зная, что настоящей свободы слова, по крайней мере, на российском ТВ нет (а Гус с нашими реалиями, поверьте, знаком хорошо), он не мог не понять, что все эти вещи с кем-то согласовываются и кем-то инспирируются. Нормальный цивилизованный человек не может не испытывать к подобному чувство гадливости.

И нежелания продолжать.

Илья Казаков еще до прихода Хиддинка в «Анжи» говорил мне:

– Гуса шокировал Первый канал, конечно. С тех пор он «закрылся» для российских журналистов: общается с вами, со мной и еще с одним нашим коллегой. В 2009 году Алексей Васильев сделал очень хороший, теплый фильм «Гус Иваныч». Съемочную группу Первого он принимал даже у себя дома в Амстердаме. Давал снимать вещи, которые почти никому и никогда не дает, да и домой журналистов не пускает…

– Это я знаю. В Голландии мы с ним встречались – но не дома.

– А для того фильма – открыл двери. А потом – эта история с «Человеком и законом». Для него стало ударом, что на одном и том же канале может быть такое полярное отношение. Ведь для него выстрел по команде – это выстрел и по нему. К тому же сборная была партнером Первого канала, они в том цикле показывали все без исключения ее матчи. И вдруг такой удар ножом в спину. Для него это стало большим разочарованием – при том, что Гусу удалась невозможная вещь. Он не ушел из сборной оплеванным, с синдромом пошатнувшегося психического здоровья. Ему и Семину – им двоим как-то удалось, по крайней мере в глазах прессы, остаться людьми, которых любили и продолжили любить. И готовы были многое прощать.

– Многие упрекали его за то, что не ушел сразу после отборочного цикла, а торговался по условиям компенсации.

– Он же западный человек! А мы, к сожалению, не научились уважать контракты, которые являются видом частной собственности. Если там все прописано, почему он должен это рвать и уходить – пусть даже проиграв? Ведь и так тренер в футболе – самая незащищенная профессия.

– На ваш взгляд, история с «Человеком и законом» повлияла на то, что Гус решил уезжать?

– «Решил уезжать» – не совсем корректная фраза. Думаю, что не Гус решил уезжать, а Сергей Фурсенко просто выбрал другой вектор развития. И, как показало время, оказался прав. Не в том, что Гус не подходил, а в том, что Дик оказался абсолютно удачной кандидатурой.

Фурсенко с Хиддинком с глазу на глаз встретились в ресторане и поговорили. Президент РФС говорил изначально, что список кандидатов насчитывает несколько человек. И Бышовец – единственный, по-моему, из соискателей, – даже письменный план развития сборной представил. Но, мне кажется, той команде людей, которая пришла в РФС, комфортно было работать с Адвокатом. Они понимали, что он будет требовать, как себя вести. Они сразу видели Дика главной кандидатурой. Гус же все-таки принадлежал на тот момент другой, что ли, системе координат. А сам он… Сам он хотел остаться. Хотел продлить контракт. И матч со Словенией остался сидеть в нем занозой навсегда…

…А еще мне показалось, что Хиддинк в какой-то момент понял, что уперся в потолок. Потолок нездорового общества, составной частью которого является футбол. Общества, где слишком многое продается, покупается и разворовывается; где реальная работа и отношения с людьми – ничто, а пафос и «понты» – все; где количество голов, забитых в ворота соперника, становится неотъемлемой частью государственной идеологии, а до простых людей дела никому нет; где при огромных деньгах не строятся новые стадионы, а старые на матчах чемпионата оказываются полупустыми; где фанатские группировки становятся инструментом страха и шантажа в руках гораздо более серьезных сил и структур…

Не нужно думать, что Хиддинк существовал в каком-то отдельно взятом мире, где были только «арарат-Хайятты» и «марриотты», капучино и полеты в Амстердам. Хиддинк много читал, во всем разбирался, всем интересовался, знал всему цену. И когда это обернулось сначала коллективной недооценкой Словении (что это такое, если не понты?), а потом грязной вакханалией вокруг поражения, он не мог не задуматься, что четырех лет – достаточно.

Махину, как мы знаем и по результатам, и по высказываниям, он сдвинул, и значительно. Да одно то, что на домашний матч сборной с Азербайджаном стало ходить больше 60 тысяч человек, чего стоит! Раньше такое не могло присниться болельщикам в самом сладком сне. Тем более что на клубном уровне посещаемость как была посредственной, так и осталась.

Вот только превратить Россию в настоящую футбольную сверхдержаву один человек не способен. Даже Хиддинк. Потому что для этого Россия должна быть другой.

Сам Хиддинк в редакции «Спорт-Экспресса» разъяснил то, о чем имел возможность говорить вслух.

– Можете рассказать, когда и как было принято решение о прекращении работы с нашей сборной?

– Проще всего свалить неудачу на других. Но я предпочитаю анализировать просчеты как игроков, так и мои собственные. Я разделяю ответственность за то, что мы не достигли поставленной цели. Вместе с тем наступило время перемен в Российском футбольном союзе. К руководству пришли другие люди, у которых, возможно, есть новые идеи и собственное видение того, каким путем следовать дальше. Пусть у них будет возможность либо начать сначала, либо продолжать строить то, что было создано до сих пор.

– Решение было вашим, руководства РФС или обеих сторон?

– Оно было принято именно мною. Произошла смена власти, и я пришел к выводу, что следует открыть дорогу для осуществления планов нового президента.

– Господин Фурсенко не предлагал вам продолжить работу, как это сделал его предшественник Мутко?

– Мне не хотелось бы слишком углубляться в этот вопрос. Мы его с Фурсенко, собственно, и не обсуждали. Я исходил из того, что надо дать РФС возможность свободно выбирать новую стратегию.

– Чем продиктовано ваше решение поменять российскую сборную на турецкую? Турция показалась вам перспективнее?

– Первая причина заключается в том, что я отработал в России четыре года – надо было дать возможность показать себя другим. Я уже немолод и мог бы сказать «стоп», но пока все-таки чувствую в себе силы, чтобы продолжить. На данный момент готов поработать еще пару лет, поэтому на большее не согласился, а там видно будет. Если по истечении двухлетнего контракта у нас с турками возникнет обоюдное желание, можем продлить отношения еще на два года.

А вышли представители Турецкой федерации на меня и моего агента сразу же после того, как я объявил о решении завершить работу в России. Их предложение привлекло конкретикой, тем, как четко они сформулировали свои условия и задачи.