Оружейные лавки империи Ишер (Сборник) - Альфред Ван Вогт

Чувствуя слабость, Хедрок откинулся в кресле и подумал: «Ну конечно, это ведь было ясно с самого начала. Я полагал, что они попытаются восстановить сенсорную связь между живым и мертвым, только не очень верил в успех, ибо твердо знал — труп разлагается в течение двух дней».

Ему стало по–настоящему страшно. Тысячи лет он старался продлить жизнь, чтобы люди достигли бессмертия на научной основе, в отличие от него, ставшего бессмертным по воле случая. А вот паукообразные не только решили эту проблему, но, похоже, могут еще воскрешать мертвых.

И вместе с тем, как ни странно, не ослабевала его собственная надежда хоть каким‑то образом выжить, несмотря на явную решимость этих существ покончить с ним. Как их перехитрить? Он склонялся к тому, что придется руководствоваться их же строго логическим подходом к жизни. Пока ничего другого он не видел — весьма сомнительный шанс, над которым еще стоит подумать. Хотя их научные достижения могут все свести к нулю.

«А теперь приготовься к следующей фазе!»

Вроде бы он лежал под источником яркого света и не мог сообразить, происходит это в действительности или ему только кажется по их воле. Тело удобно располагалось в чем‑то, напоминающем гроб, сколоченный по фигуре. От такой мысли его передернуло, но он взял себя в руки. Лежал спокойно, полный твердой решимости довести задуманное до конца. Источник света висел над ним среди кромешной тьмы или, подумалось вдруг с удивлением, может быть, наоборот — он сам висит над источником? А какая, собственно, разница? Был только свет, ярко сияющее пятно, окруженное чернотой. Он долго смотрел на него, стараясь разобрать — белый это цвет или не совсем белый — и решил: цвет неопределенный, во всяком случае не теплый.

И вдруг вздрогнул от боли. Ему показалось, что боль от нестерпимого жара, но сознание подсказало — от холода. Свет был ледяной.

То, что с ним происходило, смахивало на сигнал, на подсказку.

«Эмоция суть проявление энергии! Она действует мгновенно, расстояние для нее не преграда. Причина, по которой связь между близнецами утратила интенсивность, заключалась в них самих — они были уверена, что связь обязательно угаснет. Эта уверенность шла не от ума. Их взаимодействующие нервные системы естественно реагировали на увеличивающееся расстояние, когда один из них отправился к Альфе Центавра. И они инстинктивно разорвали эту связь, хотя эмоциональное восприятие друг друга осталось прежним. Так как сейчас душа Дэна Нилана слилась с твоей, ты и должен восстановить эту связь».

Все произошло как будто мгновенно. Хедрок очнулся и увидел, что лежит в зеленой траве на берегу ручья. Быстро текущая вода бурлила и пенилась, ударяясь о камни. Легкий ветерок обдувал лицо, и над горизонтом, вдали за деревьями, вставало солнце. Вокруг на земле были разбросаны какие‑то приборы, коробки и прочая тара, а неподалеку спали четверо мужчин. Ближайший к нему был Джил Нилан. Не теряя самообладания, Хедрок мучительно думал: «Спокойно, дурья башка, тебе это только кажется. Это их штучки. Джил находится в песках, на странной планете, летящей в преисподнюю. А это мир мечты. Эдем, Земля в чудесную летнюю пору».

Прошло несколько минут. Джил Нилан продолжал спать, лицо его горело, дыхание было шумным и прерывистым, как будто он не мог набрать в легкие достаточно воздуха, как будто жизнь возвращалась рывками и с большим трудом. В мозгу Хедрока слабо прозвучало: «Пить, о боже, пить!» Это была не его мысль. Хедрок бросился к ручью. Сложенные пригоршнями ладони так дрожали, что он дважды расплескал на траву драгоценную воду. Наконец самообладание взяло верх, и он, поискав среди коробок, нашел какую‑то посудину. Долго тоненькой струйкой вливал в рот Джила Нилана воду и смачивал ему лицо.

Истощенное тело содрогалось в приступах жуткого кашля. Это было на пользу — затекшие мускулы судорожно разжимались и постепенно отходили. Хедрок с блеском в глазах настойчиво боролся за эту жизнь. Он чувствовал, как медленно бьется сердце Джила, как возвращающиеся издалека мысленные образы с трудом проникают в мозг. Восстанавливалась та сенсорная связь, которая до сих пор принадлежала только братьям–близнецам. Джил пришел в себя и зашевелился.

«Эй, Дэн, старый чертяка, — Хедрок уловил мысль Джила, — откуда ты взялся?»

— С Земли, — вслух произнес Хедрок, и ветерок, дувший в лицо, куда‑то унес слова. Еще успеет объяснить, что он не Дэн.

Ответ, казалось, успокоил Джила. Он вздохнул, еле заметно улыбнулся и погрузился в глубокий сон.

Хедрок начал перебирать коробки в поисках декстрозы. Когда нашел пузырек с таблетками быстро усвояемой пищи, положил одну в рот Джила. Пускай постепенно рассасывается. Ну вот, сделал все, что мог, пора заняться другими. Он всех немножко напоил, всем дал по таблетке декстрозы. И тут до него дошел новый импульс, как видно, пауки обменивались своими мыслями.

«…Любопытно — он и другим помог. Здесь не только искусственно вызванная реакция сострадания друг к другу у однояйцевых близнецов, а проявление невероятных эмоций».

Этот идиотский комментарий выбил Хедрока из колеи. Едва он занялся нужным делом, позабыв о пауках, как те не преминули напомнить о себе. Он поднял голову к голубому небу, к великолепному желто–белому солнцу — в этот момент он ненавидел их лютой ненавистью. И, кажется, готов был, совсем как дикарь, потрясать кулаками и выкрикивать проклятия в адрес злых духов, притаившихся на небесах.

Успокоившись, вновь покормил своих подопечных, на сей раз концентратом быстро усвояемого фруктового сока, разведенного водой. Один из них — худой красивый человек — настолько пришел в себя, что, недоуменно глядя на него, улыбнулся, но ничего не спросил, и Хедрок в свою очередь промолчал. Когда пациенты опять погрузились в сон, он выбрал самое высокое дерево, залез на него и оглядел окрестности. — Взору открылись наплывающие друг на друга холмы и далеко–далеко, еле видимый в дымке, отблеск водного пространства. Его внимание привлекли желтые пятна на дереве в четверти мили от залива. Он спустился на землю и отправился вниз по течению ручья. Идти пришлось дальше, чем представлялось вначале, и когда он вернулся с полной коробкой плодов, солнце уже миновало зенит. Прогулка пошла на пользу — он размялся и почувствовал себя лучше. В голове мелькнула трезвая мысль: Джил и Кершоу

— если один из них Кершоу, — наверное, были на этой планете раньше. Значит, пробовали здешние желтые плоды и скажут, когда будут в состоянии, съедобны ли они. А может быть, где‑нибудь в коробках есть карманный анализатор?..

Может, и есть, только найти не удалось. Зато попалось много всякого оборудования, включая информатор для записи на диски сведений о новых планетах и землях. Они, вероятно, оставили немало таких дисков там, где побывали. Солнце шло к закату — прямо за запад, по нашим понятиям, невесело подумал Хедрок. Далеко за полдень на востоке взошло второе светило, меньшего размеры и не столь яркое. На какое‑то время потеплело, а когда большое солнце исчезло за горизонтом, стало прохладнее и наступила «ночь», если позволено воспользоваться этим словом. Она была похожа на сумрачный день, когда у нас свет пробивается сквозь плотные облака, только здесь небо было безоблачным и отсутствовала влажность. Дули легкие ветры. Появилось третье солнце, но оно ничего не изменило. Тусклым светом заблестели звезды. Мрачная картина действовала Хедроку на нервы. Он ходил по берегу ручья и думал: «Сколько еще будет длиться это… сенсорное исследование? И зачем они хотят меня прикончить?»