Гроза над Миром - Венедикт Ли

 – Не вопи так громко. Двое твоих идиотов подрались и порезали друг друга – вот все, что было. Давай, займись, – и, обернувшись к Пини, добавила:

 – Отцу говорить незачем. Он и так не совсем здоров. Замяли и дело с концом. Я так понимаю: ты хочешь присутствовать при экзекуции…

 – Я даже смогу сама казнить ее. Не сомневайтесь во мне.

 – А вот это – неправильно. Человека хорошо знакомого, с кем был дружен, нельзя убивать самолично. Доведись (это я так, к слову…) наказать тебя, то поручу кому-то другому. Обоим от этого было бы легче.

 – Вы всегда добры ко мне, тетя.

 Бренда не заметила сарказма в ее словах. Пообещав, что никаких посягательств на ее свободу больше не будет, она проводила Пини до дверей, предварительно запросив Джено, управились ли его подчиненные с небольшой неприятностью, о которой они только что говорили.

 – Жмуриков убрали, – без обиняков ответил Джено. – Но больше так не выделывайтесь, иначе за последствия я не ручаюсь.

 –Ладно тебе… – миролюбиво отозвалась Бренда, решив, что как только с Арни и его сворой будет покончено, надобность в Джено отпадет.

 Так и нетронутый, остывший чай Бренда выплеснула в окно. «Лягу спать. Завтра трудный день».

 Сутками позже.

 Вага осторожно провел ладонью по отливающим красным в свете ночника волосам Тонки, и она, перестав стонать во сне, затихла, задышала ровно. Они с Брендой вернулись в Гнездо промокшими до нитки, и Тонка от усталости не могла вымолвить ни слова. 

 – Все хорошо, – ответила тогда на его невысказанный вопрос Бренда. – Она не доставила нам хлопот.

 Следовало понимать, что Наоми перед смертью вела себя пристойно.

 – Погода чертова… – и Бренда, ворча, ушла к себе.

 А Тонку Вага почти силой заставил снять мокрую, грязную одежду и усадил в ванну. После, натянув одеяло до подбородка, она лежала, глядя в потолок. Вага наполнил высокий бокал доверху.

 – Пей.

 Тонка послушно выпила и скоро забылась тяжелым сном. А Вага так и не уснул, обдумывая, что скажет завтра Пини. Дочь тяжело переживала последние события. Если б эта сумасбродка не влезла так глубоко ей в душу! Теперь для Пини лучше всего – сменить обстановку. Норденк? Там Боло, хитрый лис… Присмотрит. Но в Норденке часто бывала Левки, не хватает еще пробудить в Пини память о рано умершей старшей сестре. Остается Гана. Большой, веселый, богатый город. Там умеют радоваться жизни…

 Сон все не шел. Вага поднялся с тяжелым вздохом, накинул халат. Зашел в туалет, помочился – не зря же вставал, и вышел. Часовые привыкли, что первый адмирал порой расхаживает ночами по коридорам – стариковская бессонница. Остановился у окна в темном проеме. Неожиданно припомнил, как однажды встретил здесь Наоми. Видение предстало необычайно ясно: расстегнутый ворот рубахи открывает ямку на шее, обе руки в карманах просторных брюк из мягкой ткани (дался ей этот фасон!), на ногах – порядком стоптанные сандалии. Прическа, как всегда сделана простым встряхиванием головы. Вид скучающий и одновременно добродушно-насмешливый. О чем они тогда говорили? Он помнил, что его отвлекли и он не получил ответа на свой вопрос. И забыл заново спросить ее. О чем?

 «Я никогда не спрошу ее больше, и она никогда мне не ответит». Такая простая мысль вдруг поразила его. Почему раньше он не подумал об этом? Зачем так поспешно ее убил? Затряс головой. Дело сделано, и оно было необходимым. Никому не дозволено раскачивать корабль его государства, ставить под сомнение двадцать лет борьбы и труда… «Прости, девочка. Твоя жизнь не пригодилась мне. А смерть – урок остальным. Прости меня». Угрюмо сутулясь, спустился по парадной лестнице на первый этаж и свернул в боковой коридор.

 Навстречу шла Бренда, в просторном домашнем халате и шлепанцах, чисто вымытые волосы блестели. В ней Вага уловил тревогу.

 – Ты не видел… Ах, извини, впрочем…

 И она торопливо прошла мимо.

 Разговор с охраной на время успокоил Бренду: конечно, Пини укрылась от непогоды в Ратуше, по крайней мере, Джено точно там. И надо спокойно дожидаться утра. Бренда спустилась в холл, руки в карманах халата… вдруг спохватилась: так ходила она. Неужто стала перенимать ее манеры?!

 Прошла под аркой и остановилась на пороге. Пронесшийся днем шквал оставил после себя погоду холодную и ясную. Бренда подняла голову в засеянную звездами высь. Скоро взойдет Обо.

 «Враг мой! Правда ли, что есть жизнь после смерти? Тогда ты там, в недоступной дали. Как странно: мне тебя не хватает…»

 Внутренняя боль возобновилась. Что за нелепый день! И ливень, как ни крути, хлынул не вовремя – едва чертовка испустила дух. Словно сама природа разрыдалась от горя… А толпа под дождем кинулась врассыпную, и, неминуемая, случилась давка при выходе на Адмиралтейскую. Бренду спасла находчивость. Схватив крепко за руку Тонку, она бросилась с ней бежать в обратном направлении, к Ратуше. Видела, как туда пробился Джено с охранниками, но не стала рисковать и нырнула в узкий боковой переулок, через три квартала выйдя к станции фуникулера. Тонка уже едва переставляла ноги и Бренда фактически волокла ее на себе. Через полчаса они были в Гнезде, продрогшие, без сил, но Бренда старательно скрыла от Ваги, что ей тоже плохо. 

 И не может… не должно случиться так, что Пини не сумела выбраться из обезумевшего людского стада и ее растоптанное, изуродованное тело лежит где-то в темноте на площади. Старательно внушая себе, что Пини могла вернуться позже в Гнездо, никем не замеченная, Бренда направилась в ее комнату, куда мельком уже заглядывала. По пути столкнулась с братом, чуть не спросила: не видел ли он дочь, но вовремя прикусила язык. Вага не знает, что Пини освободили из-под ареста и уверен, что весь день она провела в Гнезде.

 В спальне Пини все оказалось по-прежнему: никого, тишина. Но… В первый раз не обратила внимания, а сейчас углядела. Что лежит на столе?..

 В бывшую комнату Наоми-служанки много дней никто не заходил. Флуор, лишенный подпитки, давно не горел. А взошедшая Обо высветила на полу косой желтый отпечаток окна. На спинке стула лежал небрежно брошенный халат с рукавом, свисшим до пола – Наоми никогда не была особенно аккуратной. Равнодушная к нарядам, украшениям. Странная – верное слово.

 В светлом сумраке Вага увидел на обоях над постелью Наоми темное пятно. След ее головы. Так часто сидела она, привалившись спиной к стене. О чем думала? Какие замыслы лелеяла? Здесь ли созрел ее дерзкий план? Или все сложилось, склеилось негаданно, из случайных событий и поступков разных людей? А злость и обида придали ее фантазиям силу стать явью? Как нехорошо получилось. Скорее все забыть. Все.