Путь Короля. Том 1 - Гарри Гаррисон

Но он уже не успевает за собственными мыслями. Надо переключить внимание на сражение. Что-то будет, так сказал Бранд? Нетрудно догадаться, что именно. После очередного залпа английские ратники, находившиеся в брешах между клиньями, сообразив наконец, что эти самые клинья являются для них единственным укрытием, начали оттирать своих же товарищей — сосредоточенных, как всегда, в центре лучших ратоборцев, которые только что вошли во вкус и готовились вот-вот прорвать строй викингов. В большинстве своем ратоборцы эти понятия не имели, что делается на поле сражения. Они чувствовали только, что творится что-то необычное: тогда некоторые из них стали пятиться назад, чтобы иметь возможность поднять на миг забрало или хотя бы отпихнуть от себя товарищей, которые, вместо того чтобы усиливать давление за их спинами, мешали им своей толкотней. Если бы люди Ивара бились в сомкнутом строю, они бы могли воспользоваться этой неразберихой, чтобы устроить прорыв. Но это было не так. Любая атакующая вылазка со стороны небольших разбросанных отрядов, которые сдерживали бешеный натиск врага не без помощи защищавшей их с тыла реки, обречена была закончиться, даже не успев начаться. Исход сражения по-прежнему был непредсказуем.

Бранд вновь привлек внимание ярла, на сей раз судорожно вцепившись кончиками пальцев в его руку. Командовавший орудийной обслугой викинг приказывал рабам сменить прицел, не забывая подкреплять слова пинками и зуботычинами. Бросившись на врага, англичане оставили неприкрытыми громоздкие фуры и телеги с расставленными на них знаменами короля и ольдерменов, огромными крестами епископов и настоятелей монастырей. И вот уже одной из телег как не бывало. Над тем местом, где она стояла, взмывают в небо вороха щепы. Прямое попадание. Следующий выстрел — и целая упряжка быков грузно валится с ног, куда-то в сторону катится колесо. А за спиной ярла катится уже по рядам его войска могучее эхо, которое способно поднять и повести в бой людей Пути куда быстрее, чем подзатыльники и брань воевод. Тем временем на одной из телег дрогнул крест. Какое-то время казалось, что он сможет устоять; но, медленно покачнувшись, он осел и с глубоким вздохом грохнулся оземь.

И тогда в утробе ярла сцепилось и сдвинулось нечто тяжелое и могучее, словно повернулась огромная зубчатая передача. С невозмутимым видом, зная, что нарастающее возбуждение освобождает его от любопытных взглядов, он влил в себя остатки пива из небольшой фляжки, которую не выпускал из рук целый день. А ведь пиво там было неплохое. Но все удовольствие портила всыпанная во фляжку труха из небольшого мешочка, который вручил ему сегодня утром Ханд. Шеф выпил все до последней капли, неимоверными усилиями загоняя в глубь пищевода тошнотворнейшие кусочки протухшего мяса. «Скажи-ка, что ты даешь людям, когда им нужно хорошенько проблеваться»? — спросил он давеча друга. «Вот это — неплохое средство», — степенно промолвил Ханд, вручая ему мешочек. Ощутив на языке первые же капли пойла, Шеф не сомневался, что друг его не подвел. Шеф решил не давать повода для подозрений и расстался с фляжкой тогда, когда был уверен, что внутри — сухо. Потом выпрямился во весь рост. «Еще минута, самое большее — две… Нужно, чтобы все увидели».

— А кто это там скачет? Они хотят на лошадях строй викингов сломать?

— Конная атака? — неуверенно протянул Бранд. — Это больше на франков похоже. Но не знал, чтобы англичане…

— Да нет же, нет! — крикнул Альфред, который тоже вскочил на ноги и теперь даже приплясывал от нетерпения. — Это таны из конной свиты Бургреда. Ну и болваны! Они, видать, решили, что сражение проиграно, и помчались вперед вызволять своего повелителя! Но ведь как только он сядет в седло… Боже всемогущий, так он и сделал!

Действительно, над яростным смерчем сечи вдруг вспыхнуло золотое сияние: то была венценосная голова мерсийского монарха, оседлавшего подведенного ему скакуна. Впрочем, пару мгновений он еще пытался сопротивляться усилиям доброхотов, но кто-то крепко держал скакуна под уздцы. Наконец кучка всадников сначала шагом, а потом погоняя лошадей галопом, начала отдаляться от гущи сражавшихся; но как только это произошло, тут же строй англичан пополз по швам, как ветошь: сначала прорехи возникли в отдельных местах, но потом расползлось и все войско. Чувствуя пустоты за спинами, передние бойцы поворачивались и также показывали противнику спины. Мерсийская армия, отнюдь не разбитая, даже не теснимая врагами, стала стремительно откатываться восвояси. А когда по бегущим в очередной раз ударили орудия с другого берега, те припустили пуще прежнего.

Теперь на ноги поднялась вся Армия Пути. Все взгляды были прикованы к ярлу и его окружению. Лучшей минуты не подгадать, подумал Шеф. Мощный приступ, который застанет врасплох обе стороны. Потом захватить машины — они наверняка не успеют сменить прицел. Бросить людей на корабли и таким образом взять Ивара в тиски.

— Дай мне несколько всадников, — умолял его Альфред. — Бургред — болван, но он женат на моей сестре… Я должен его спасти. Мы заставим его отречься, отправим к Папе… Пусть позаботится о его старости…

«Да-да, все так, — думал Шеф. — И тогда на доске останется одной тяжелой фигурой больше. И потом Ивар. Ивар, даже если мы сегодня опять оборвем ему когти, улизнет от нас. Улизнет, как однажды он уже сделал. И это будет вторая тяжелая фигура. А наша задача — побыстрей расчистить доску. Чтобы в конце концов оставалась только одна фигура. Ибо я хочу остановить мельницу!»

Наконец-то! Когда он делает шаг вперед, из его нутра поднимается страшная, неодолимая волна. Гортань вяжет мерзкая холодная слизь. Один раз в жизни он такое испытывал — когда в одну трудную зиму отведал мертвечины. Нечеловеческим усилием он задержал волну и повернулся к армии. Все должны видеть.

Его люди уже не прятались за укрытиями. С горящими от нетерпения глазами, готовые в любой момент исторгнуть свирепый боевой клич, ждали они слова своего ярла.

— Люди Пути! — крикнул Шеф, приподняв алебарду и делая взмах в сторону Уза. — Вперед…

Сгусток рвоты с такой мощью вылетел из его гортани, что обляпал покрытый финифтью щит Альфреда. Тот, открыв рот от изумления, медленно перевел на него оторопелый взор. Шеф уже скрючился в три погибели. Шутовство закончилось. Свалилась на землю алебарда. Содрогаясь в страшных корчах, он упал на колени и забыл обо всем.

Воины Пути, кто в ужасе и гневе, кто в сильнейшем замешательстве, взирали на своего вождя, катавшегося по траве и оставлявшего после себя смердящие лужицы. Альфред поднял было руку, чтобы потребовать себе лошадь под седлом, но вдруг бессильно уронил ее, вновь устремив взгляд на извивавшееся в корчах тело. Тем временем по войску прокатился недоуменный ропот. Какая была команда? Идем вперед или нет? Сигвардссон лежит? А кто примет армию? Викинг? Что ж нам теперь — под разбойником воевать? Или англичанин? Уэссекский король?

Получив крошечную передышку, мучительно ожидая нового спазма, Шеф распластался на траве и вдруг увидел над собой брезгливую гримасу Бранда.

— Есть такая поговорка, — сказал он. — Не до поросят, когда матку палят. Какие уж тут сражения! Что я могу сделать, если его так разобрало?!

«Подождать, пока ему не станет легче, — подумал Шеф. — О Тор! О Господи… Кто-нибудь… Еще немного…»

Глаза цвета разведенного молока пытливо блуждают по сторонам. Где-то должна быть засада. Это — яснее ясного. У ног его валяются тела трех мерсийских ратоборцев. Он добровольно занял место на острие клина, составленного из людей его ладьи. Желание поскорее оказаться в лучах немеркнущей славы, которая, как они знали, ждет воина, сразившего в бою этого жесточайшего из врагов христианского мира, толкнула ратоборцев в объятия смерти. Один за другим они убедились в том, что субтильное телосложение Ивара не только скрывает сверхчеловеческую силу его ударов, но и оказывается вполне под стать его змеиным повадкам. Один из них, рассеченный через кольчугу от ключицы до ребер, испускал непроизвольные стоны и с нетерпением ждал конца. Словно змеиное жало, сверкнуло в руках Ивара лезвие, впилось раненому в адамово яблоко, разрезало позвонки. Ивару сейчас было не до забав. Он хотел тишины и спокойствия. Ибо ему было над чем поломать голову.

Ни малейших следов засады. В лесу, на флангах, сзади — ни души. Но если они не захлопнут западню сейчас, скоро станет уже поздно. А может быть, ему уже и теперь нечего бояться. Меж тем по полю рассеялись его воины, без приказов и напоминаний, по сотни раз отработанному порядку исполняя одну из заповедей викингов: полем брани должно овладеть полностью. Одно из преимуществ орд северных разбойников над врагами заключалось в том, что их военачальникам никогда не приходилось лишний раз заставлять рядовых воинов выполнять их обязанности. Военачальники же могли спокойно сосредоточиться на обдумывании плана сражения. И вот, разбившись на пары — один прикрывает щитом, другой колет, — викинги тронулись в неторопливый обход, не ленясь дважды, а то и трижды потрудиться, чтобы едва дышащий англичанин не успел напоследок сквитаться с врагами. А за этими парами двигались собиратели добычи с разверстыми мешками, делая пока предварительную часть работы: полностью они разденут мертвецов чуть попозже, а пока необходимо снять с них все самое ценное и бросающееся в глаза. На ладьях же корпели над ранеными лекари.