Будь моим Водителем (СИ) - Екатерина Львовна Полякова

— Очень понимаю, — криво усмехнулся Вадим. — И… ты после этого все равно решился у него учиться?

— Решился я еще раньше. И остался.

Вадим покачал головой.

— Нет, я с вас хренею. И с тебя лично в первую очередь. Сам понимаешь, в сказки я уже не очень верю, но в те, что про Ликвидатора, после Пскова и не захочешь, а поверишь. Я даже так скажу, сказки сильно преуменьшают. И тут… один у него учился, второй так вообще побратим…

— Я в некотором роде тоже, — вставил Марек. Вадим какое-то время явно подбирал ответ, не подобрал и махнул рукой:

— Ох, народ, я очень рад был познакомиться, но я лучше даже не буду задумываться, что из всего этого получится, а то мозги сверну. Удачи!

Он улыбался вполне искренне, но ощущения у Марека все равно остались странные. Вроде и расстались вполне дружески, и вчера у реки Вадим встал с ним рядом, как до сих пор вставал только Вэл, даже Джерри — это уже немного другое… А ведь Вадим уже тогда знал про их знакомство с Некромантом, и ничего. И все равно было чувство, что познакомиться он был рад, но выпроводить их рад ничуть не меньше. Впрочем, когда «Камаро» вышла на трассу, оно стало развеиваться. Может, и не было ничего такого, просто наложился этот разговор про Псков и собственное ощущение Марека, что пора уезжать. И когда он от души вдавил педаль газа, а из динамиков раздалась любимая «Металлика», все странные ощущения улетучились.

Где-то посреди леса музыка внезапно оборвалась. Марек взглянул на экран телефона — сети не было. Однако! В Сибири у него бывало, что пропадала связь, но уж в европейской части страны, как казалось Мареку, вышками утыкано примерно все. «Вот так и поверишь в постапокалиптические пустоши!». Впрочем, пейзаж вокруг был более чем живым, а когда кончился лес и началось поле — Марек остановил машину и вылетел из-за руля с нечленораздельным восторженным возгласом, успев схватить с заднего сиденья блокнот и маркеры.

— Это Марек, у него вдохновение, — ехидно прокомментировал Вэл, точно скопировав интонацию, с которой Марек говорил про Прокси. Но сейчас Мареку было даже не до того, чтобы порадоваться таким настроениям своего Пассажира. Вокруг расстилался настолько идеальный пейзаж, словно они заехали в картину кого-то из классических русских художников. Ровное поле до самого горизонта, одинокая раскидистая сосна, ослепительное голубое небо, ярко-белые облака — и ярко-алая «Камаро» тоже прекрасно вписывалась в этот красочный летний день. Миха и Джерри все равно отстали, Марек поначалу гнал как ненормальный, отделываясь от ненужных мыслей, так что вполне можно было сделать паузу и порисовать. Вэл, понимая, что это надолго, тоже вылез из машины — Марек крикнул «стой тут!», и второй набросок дополнился, для контраста, черной тенью несколько зловещего вида. А потом Марек, так и держа в руке блокнот, просто растянулся на траве, глядя в небо, и любовался облаками, пока не подъехали остальные.

— Все в порядке, тут просто у Марека приступ вдохновения! — отрапортовал Вэл все тем же ехидным тоном, стоило «Мустангу» встать за «Камаро».

— Я его понимаю! — отозвался Сумрак, выскакивая с пассажирского сиденья с фотоаппаратом наготове. Марек снова демонстративно уставился в небо, усмехаясь про себя, что не одному же Форестеру плодить кадры «жертвы сатанистов». Явно же Сумрак не только пейзажи снимать собрался. И действительно, вскоре послышался его голос:

— Если это ты мне решил попозировать, то большое человеческое спасибо, таких эффектных кадров давно не было! Правда, боюсь, если я это выложу, вскоре мы будем выслушивать истории о ритуальных убийствах в лесах под Новгородом!

— Ну то есть все как обычно, — подмигнул Марек, вставая и отряхиваясь. Сумрак рассмеялся:

— А, ну да, все время забываю, с кем имею дело! Поехали дальше, что ли.

В этот раз Миха все же осмелел и ушел вперед. А может, просто Марек уже не гнал, как раньше. Он даже поймал себя на том, что хочет немного продлить дорогу, и даже не потому, что ему всегда мало. После всех этих воспоминаний об истории с Алексом он думал о Пскове с некоторым подозрением. С другой стороны, не то чтобы он чувствовал что-то не то — Вадим был прав, тогда Марек не согласился бы сразу на предложение Сумрака. Да и у самого этого Сумрака с чутьем было все в порядке, а вот же они с Михой, уверенно держат курс на этот самый Псков. Марек махнул рукой и снова прибавил газу.

Мотель на окраине города, куда их привел Сумрак, оказался на диво уютным, даже выходить не хотелось. В первый вечер они выходить и не стали. Вроде бы район вокруг был просто создан для всяких мутных личностей — тусклое освещение, извилистые переулки с разбитым асфальтом, какая-то развалина прямо напротив мотеля… Но Марек понимал — здесь все спокойно. Он переглянулся с Сумраком — тот молча кивнул. Так что все разошлись по комнатам, хотя вечер был еще не поздний и перегон не из самых длинных, им случалось за день накручивать куда больше. Но Сумрак опять закопался в фотографии, Мареку не терпелось довести до ума сделанные днем наброски и перенести на бумагу еще что-нибудь из этих потрясающих ярких пейзажей, у Михи тоже случился приступ вдохновения, но музыкального — отличный спокойный вечер. А когда Вэл обнаружил доставку пиццы, жизнь стала и вовсе прекрасна.

И снова, как в Тюмени, у Марека стало расти и крепнуть понимание — это путешествие заканчивается. Да, они еще поедут гулять по Пскову, там вполне может произойти много интересного, да еще обратная дорога — но после Пскова им разъезжаться. Хотя вроде бы не было никаких причин не заглянуть в тот же Питер и не проведать того же Форестера… но не сейчас. Это будет какая-то другая поездка — а в том, что она будет, Марек не сомневался. А отсюда через день-два они повернут домой.

Словно в подтверждение его мыслей, телефон едва не уполз со стола от кучи сообщений — нестабильная сеть в мотеле ближе к ночи наконец заработала и доставила все разом. Вышивальщицы вежливо интересовались, когда можно будет надеяться на «еще тех милых кошечек», в соседнем чате Костя сообщал, что у него все-таки дошли руки до романа, где Марек оказался прототипом главного героя, и просил еще иллюстраций. Марек с ходу отправил ему несколько дорожных зарисовок — и, несмотря на то, что снимки были сделаны кое-как и в тусклом свете, через минуту прилетел вопль «Стоп,