Пересмешник - Алексей Пехов

Сверкнула электрическая вспышка, и девушка, даже не вскрикнув, упала на мостовую. Я отшатнулся в сторону, ткнув принявшим обычный облик Стэфаном во мрак, словно держал в руках шпагу. Кто-то взвыл, я услышал предостерегающий «крик» Анхель, и в этот момент рядом с моим правым боком разорвалась бомба.

Меня основательно тряхнуло, в голове помутилось, и я сам не понял, как оказался на мокрой мостовой.

— Готов? — раздался голос надо мной.

Кто-то наклонился и сказал:

— Кажется да. Проверь девчонку.

Возня, чирканье спички, ругань и за ним:

— Да! Да! Это она!

— Отлично. Тащите ее в телегу.

В темноте они не опознали во мне лучэра и поэтому не знали, что в отличие от человека, мне недостаточно одного касания жандармской шоковой дубинкой. Для того чтобы такой, как я, потерял сознание, требуется, чтобы эту разработанную тропаеллами пакость держали у моего затылка почти минуту. Я был парализован на краткое время, но все прекрасно слышал.

То, что это не простые грабители, я понял сразу. У людей, охотящихся в Яме на случайных прохожих, нет возможности владеть столь дорогим снаряжением. К тому же…

— Сосредоточься на главном, — шепнула Анхель. — Попробуй пошевелить пальцами.

Я сделал, как она просила, но без толку.

— Все. Мы поехали. Вы разберитесь с этим.

— Что с ним делать?

— Не будь придурком. Избавьтесь от него и выбросите в реку. Только не здесь. Оттащите к берегу.

Они подошли, и один из них попытался откинуть трость, но я держал ее крепко.

— Надо же! — удивился он. — Пальцы судорогой свело. Не разожмешь.

Стэфан, на мое счастье, не стал применять обычные для себя способы общения с наглецами, касавшимися его, и прикинулся бездушной деревяшкой, выжидая, когда я приду в себя.

Кто-то выругался и хриплым голосом сказал:

— Какая разница, Марк? Что с тростью он пойдет на корм рыбам, что без нее. Бери его за ноги и тащи в проулок. Надо подумать, как донести до берега.

Меня оттащили и оставили в какой-то куче мусора. Судя по всему, их было не то четверо, не то пятеро. На мой взгляд, слишком много для того, чтобы убить одного человека.

Я волновался за судьбу Эрин, злился на то, что нас так ловко подловили, и пытался шевелить пальцами. В какой-то момент у меня это получилось, и я начал ощущать, как в них впиваются сотни колючих иголочек.

Кто-то закашлял, сплюнул, шмыгнул носом и предложил:

— Может, здесь прикончим?

— И оставим кровавый след? Тащить покойника через весь район до воды? Сиди, кури махорку и не дергайся. У меня перерыв.

Я приподнял голову, посмотрел на едва видимые во мраке мужские фигуры, принял Облик и отшагнул во тьму, обнажая жаждущую крови Анхель. Теперь следовало понять, что делать дальше. Справиться со всеми одновременно вряд ли получится. В общей свалке кто-нибудь из них обязательно умудрится ткнуть меня дубинкой и после этого мне вряд ли предоставят второй шанс.

— Эй! Его нет! — раздался встревоженный крик.

Топот ног. Ругательства.

— Посвети, ты..!

— Куда вы смотрели, олухи! Как он мог так быстро прийти в себя?!

— Может, у этой штуки заряд кончился? — недоуменно спросил какой-то писклявый тип.

— Я сейчас засуну ее тебе в… и узнаю, работает она или нет! Мимо нас он не проходил, значит пошел туда. Там два проулка, и оба заканчиваются тупиками. Уйти ему некуда, если только он не умеет летать. Разделитесь и прикончите его. Только тихо!

— А ты, Фригго?

— А я, буду здесь, на случай, если он вновь оставит вас с носом.

Во мраке на мгновение блеснуло бледно-голубым, и я понял, что в руках у человека револьвер с электрическими пулями.

Четверо головорезов двинулись вперед, и я отступил назад, а затем повернул в правый проулок и, положив Стэфана на землю, подпрыгнул и уцепился за висящий довольно высоко над землей балкон.

Они прошли подо мной через неполную минуту, даже не догадавшись поднять головы.

— Темно, как в чистилище, — проворчал один из них.

Второй вместо ответа хмыкнул. Мне показалось, что у него пистолет. Когда они прошли, я разжал пальцы, приземлился за его спиной и взмахнул Анхель.

Особенность хорошего керамбита в том, что, несмотря на небольшие размеры, при должном умении серповидным лезвием можно орудовать настолько быстро, что удается обездвижить противника за несколько секунд. Z-образный удар подрезал человеку сухожилие на правой ноге, на левой, затем под коленом и рассек бедро. Он начал падать, и я чиркнул ножом крест-накрест, добив его, так как амнис уже успела напитаться силой из его крови.

Оставшийся противник громко крикнул, привлекая внимание товарищей, и, пытаясь меня остановить, прыгнул вперед, ткнув ножом в воздух там, где я только что находился.

Перерезать вены на запястье, черкануть по бицепсу, превратив руку в бесполезную плеть, подставить ногу, толкнуть не занятой рукой в грудь и, когда человек уже начинает падать, ударить во внутреннюю поверхность бедра, рядом с пахом, туда, где проходит артерия.

Анхель наслаждалась действом, впервые за многие годы занимаясь тем, для чего была призвана и создана. Я же, в отличие от нее, происходящим не упивался и просто делал то, чему меня когда-то научил отец.

Когда второй человек умер, я крутанул нож на указательном пальце, решив не менять обратный хват.

— Что там у вас? — раздался раздраженный крик одного из тех, кто ушел в противоположный проулок. — Нашли?

— Нет! — ответил я голосом одного из убитых. — Показалось!

Они выругались и зашаркали прочь. Я поднял Стэфана, который тут же высказал мне все, что он думает по поводу того, что его не взяли в схватку, и вдруг услышал испуганный вопль и гулкий выстрел, эхом заметавшийся по узкому проулку, отражаясь от стен безучастных домов.

— Да что там у вас?! — закричал главарь шайки, выходя на перекресток и поворачиваясь ко мне спиной.

Я не мог не воспользоваться этой оказией, но он почувствовал движение, развернулся и выстрелил в мою сторону без всякого предупреждения. Если бы не Анхель, заставившая меня броситься влево, голубой росчерк попал бы мне в грудь, а так он прошел между рукой и боком, не причинив вреда.

Я принял Облик, исчезнув с глаз противника, но он, уже поняв, с кем имеет дело, произвел еще четыре выстрела вслепую. На мое счастье, стрелял он совершенно в иную сторону. Сейчас мне было не до того, чтобы беспокоиться о чужих жизнях, и когда я понял, что сделал, человек уже лежал с рассеченным горлом.

— Могла бы и сдержаться, — с разочарованием сказал я Анхель.

Она с обидой ответила, что на этот раз совершенно ни при чем и не в состоянии каждый раз меня контролировать и останавливать.