Под знаменем Воробья - Виктор Исьемини

— Ингви… Король Ингви… Ваше величество…

— Кендаг, — я не удержался и положил лорду руку на плечо, мне было его ужасно жалко в эту минуту, — я все понимаю. Ты волен вернуться к своим. Я освобождаю тебя от всех обязательств.

— Ингви, ты понимаешь…

— Я же сказал — понимаю. Я не забыл наш давний разговор. Теперь ты можешь вернуться в Черную Скалу с Леди Внешнего Мира. Тебя ведь не смутит то, что она замужем — по человеческим законам?

— Да это нормально… Мы ведь всегда ходили в походы и возвращались с добычей… И потом не вспоминали, кто с кем был прежде… Но я не об этом хотел сказать. Ингви… Если ты захочешь… Если тебе потребуется помощь, мое войско Лорда Внешнего Мира… Я ничего не забыл!.. — Кендаг путался в фразах и формулировках, но мы понимали друг друга без слов. — Я готов принести тебе вассальную присягу. Я настаиваю!

— А твои обязательства перед Анзогом?

— Э, наши законы… Ты же не знаешь…

— И знать не хочу. — Если орк вбил себе что-то в голову, то лучше не спорить. — Преклони колено. Давай твои руки. Клянись.

Лорд произнес положенные формулы — смотри-ка, уже успел вызубрить их наизусть!

— …Встань, Кендаг, граф Ничейных Полей.

Лорд встал и отвернулся, но я заметил слезы в его глазах…

— Ингви, — вдруг подал голос Филька, — я ведь тоже… Того…

Ну конечно, он ведь прикончил своего соперника, Орвоеллена и ему бы не мешало вернуться к невесте. Клятвы клятвами, но если Трелльвелину заблагорассудится выдать племянницу за кого-то третьего, то оправдание сыщется легко.

— Ну конечно, как же ты не отстанешь от Кендага… Преклони колено… — ну надо же, и этот отчеканил все, что положено, без запинки. Сговорились, ясно, — встань, граф Давней Чащобы.

А потом мы втроем обнялись — и стояли так молча… Долго стояли…

Мы все не сговариваясь решили, что затягивать прощание — только увеличивать боль от нашей общей утраты, значит прямо из Мольверна мы и разойдемся в разные стороны. Сколько всего было пройдено, сколько пережито вместе… И вот пришла пора расставаться. Можно было бы много чего найти в утешение — и то, что наш союз вообще противоестественен, что дружба между князем эльфов и лордом орков противоречит любым моральным нормам, но какой крепкой была эта дружба!..

Напоследок я выдал Кендагу и Филлиноэртли денег на дорогу и постарался максимально облегчить им путь. Впрочем, что касается Кендага, то с ним все было более или менее в порядке. Он собирался вернуться с Агристой в Ренприст, там предложить Гройгу и его гоблинам отправиться с ним. Вроде бы те уже сами намекали, что не прочь найти себе постоянную службу у какого-нибудь сеньора. Чего ж им лучше, чем лорд их единоплеменников… Ну а уж с таким эскортом, как полусотня опытных солдат, Кендаг мог смело отправляться в родные края — либо через Болотный Край и горы Туманов, либо по так называемой «старой дороге» — через горы Страха.

С Филлиноэртли (мы уже не называли его больше Филькой) было сложнее — его путь пролегал через империю. Поэтому я выдал ему денег на дорогу и взял с него страшную клятву, что он по дороге не будет бузить и устраивать кутежи. Он очень серьезно мне ответил:

— Ингви, теперь уже все не так. Я ведь возвращаюсь к невесте. Ллиа Найанна ждет меня. Я знаю, что больше не задержусь в пути.

— Эй-эй, друг эльф, ты ли это?

— Я. Но я точно говорю — никаких задержек. Все изменилось. Раньше я ведь что? Я искал приключений. Я должен был совершать подвиги и одолевать врагов. А теперь мне нужно только одно — быстрее вернуться к моей Ллиа…

— Твои б слова, твоя эльфийская милость — да Гилфингу б в уши, — ввернул Никлис, — да только не все от тебя зависит-то, слышь-ка. На северных границах неспокойно, тамошние сеньоры то и дело с эльфами дерутся. Нелегко, слышь-ка, тебе будет по их владениям-то пройти…

— Ну тут мы подумаем, — сказал я, — погодите-ка.

И пошел советоваться к сэру Гезнуру. Тот дал несколько хороших советов и даже состряпал какие-то бумаги, из которых явствовало, что Филька — гонец его милости графа Анракского и спешит в город Морнвид, что на реке Золотой. Там эльфу следовало скинуть плащ с гербом графа и, предъявив в порту другие бумаги, с которыми нам удружили Коклос и Войс, нанять судно уже как эмиссар, выполняющий некое поручение по заданию принца Алекиана в пользу его императорского величества. Морнвид — вольный город и крупный речной порт. Там с одинаковым равнодушием отнесутся и к грамотам гевского графа, и к печатям герцога Гонзора. Зато дальше эльфу предстоит путешествовать по Золотой реке, затем — по Великой. А живущие по берегам люди не слишком жалуют гевцев, там лучше предъявлять грамоты с печатью сына императора…

В конце концов все приготовления были окончены, печати на верительные грамоты — возложены. Мы вышли за ворота Мольверна и распрощавшись (кто холодло-вежливо, а кто — со слезами и судорожно-крепкими объятиями), все отправились в разные стороны. Филька на вороном жеребце Орвоеллена лихо поскакал, поднимая клубы пыли, на северо-запад — к порту Морнвид. Впрочем, он ведь изображал спешащего гонца… Кендаг с Агристой — в полном рыцарском вооружении и со значками, развивающимися на пиках — не спеша направились в Ренприст. Я просил их передать привет троллю Дрымвеннилю и еще — остановившись на ночлег в нашей прежней комнате, раскрыть у распахнутого окна маленькую плоскую коробочку, которую я им дал… А также передать поклоны и благодарность мастеру Энгеру.

Граф Гезнур отправился к себе в Анрак — составлять отцу доклад с объяснениями причин того, что Мольверн еще стал выморочным призом…

Ну а я с Ннаонной и Никлисом, со своим войском в красивых плащах с изображением воробушка — выступил по южной дороге в Гонзор. Нам с Коклосом предстояло выполнить несколько взаимных обязательств. Я должен был обеспечить его безопасность и попробовать найти следы заговорщиков, что покушались на Алекиана, а он — попытаться дать мне возможность проникнуть в Альду. Уже давно пора было мне выполнить данное Ннаонне обещание — добыть из Замка Вампиров ее таинственную «реликвию рода»… Теперь, расставшись с Кендагом и Филлиноэртли, мы с Ннаонной вдвойне чувствовали, как нуждаемся друг в друге. И не расставались ни на минуту, стараясь найти повод, чтобы сказать что-то, вспоминали какие-то давно забытые дела, давно оставленные вопросы. И мне было плевать, кто там смотрит нам в спину и ухмыляется — а этим как раз занимались все…

ГЛАВА 48

«…Мы шли по разоренной земле — я и моя семья. Твои пращуры, милый родич. Сперва Степь, затем Ничейные Поля… Мы шли долго по этой обители печали, но… Сказать по правде, родич, я с некоторой долей гордости взирал на расстилающуюся передо мной картину запустения и убожества… Даже звери, казалось, не водятся в этом краю, по которому прошли великие армии великих полководцев…