Глаза Фемиды - Аркадий Петрович Захаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В диспетчерской пристани мне сообщили: «Какой-то моряк тебя спрашивал. Обещал позвонить еще». Я на сердце ни тогда, ни теперь не жалуюсь, мотор не подводит. Однако при этом известии внутри у меня защемило: неужели от сына? А оказалось — он сам. Вечером, после восемнадцати, явился на пароход красавец, лейтенант флота. Девки мои, что не ушли на берег, сбежались, с соседнего буксира знакомые пришли, галдят, знакомятся, а я как онемел, не знаю, как ему про мать сказать. Наконец, оставили нас одних в каюте, выпили мы с ним грамм по пятьдесят спирта и повернулся у меня язык рассказать то, что сам в те времена знал. Вижу — слезы навернулись у парня. Любил он мать больше чем меня, за мою суровую строгость. И на этот раз одернул я сына: «Соберись духом, Василий! Геройскую мать нашу не вернешь, а отомстить фашисту мы обязаны. Бей врага на Балтике, а мы здесь, в тылу постараемся, чтобы у ваших катеров фанера на бортах не расслаивалась и приклады на винтовках от вражьих голов не лопались. Сопротивляйся — и победим».
Как будто может спасти от вражьих пуль наша фанера. Но сын мне сказал, что очень даже может: «Мне повезло, что попал служить на ТК. Кораблики это небольшие, но очень живучие и геройские. А значит, больше вероятности в живых остаться. Случалось видеть, как тайком плачут матросы и командиры, которых переводили с ТК на эсминцы и другие крупные корабли — эти мишени для бомб. А новые тюменские катера еще лучше прежних, таких моряки давно ждут. Довоенный катер Г-5 мелковат и торпедный аппарат у него желобной, с кормовым сбросом. Если вышел на боевой курс и сбросил торпеду за своей кормой, то немедленно отворачивай, иначе попадешь под свою же торпеду. При этом струей от винта торпеду с курса сбивает. На тюменских катерах торпедные аппараты с бортовым сбросом, бугельные — это и безопаснее и удобнее. И сами катера крупнее и боеспособнее прежних. На таких воевать можно. Когда мы примем первый дивизион ваших катеров «Тюменский рабочий», «Тюменский ремесленник», «Тюменский комсомолец», то будем сопровождать их по железной дороге до Ладоги, а дальше — своим ходом, не скажу куда». Да я и не спрашивал, сам догадывался. Проводить сына не удалось: мы снова ушли в рейс на Север, за лесом в Урманный леспромхоз.
Ночная вахта, когда кругом темнота — хоть глаз выколи, всегда капитанская. Нужно собачье чутье и огромный опыт, чтобы пароход на мель не посадить и на берег не выскочить. В войну стали на бакенах керосиновые фонари зажигать, чтобы обеспечить круглосуточную работу флота. Но моторных лодок у бакенщиков тогда не было — на веслах обходили участки. Керосин, фонари, порой и бакен, все с собой. Работа, я вам скажу, тяжелая и ответственность немалая. Если бакен погас, а пароход на мель выскочил и повреждения получил — бакенщика сразу под суд, как вредителя по законам военного времени. Не успеешь опомниться, как оформят на десять лет. Поэтому ненастные ночи бакенщики проводили в лодках на своих участках. У капитана ответственность не меньше: за судно, за груз, за экипаж, за график, за постановку на зимовку. На пароходе он и царь, и бог, и воинский начальник, а на берегу — обычный смертный. Стою я собачью вахту и часто о сыне думаю. Как отбыл с грузом, так никаких от него вестей. Про себя молю Господа: «Господи, пронеси мимо сыночка моего и бомбу, и пулю, и жаркое пламя, и холодную воду. Оборони и заступись за невинного, дай ему живым и здоровым домой возвратиться. А еще пришли мне о нем весточку: или он сам не пишет или почта опять не доходит, только гадать приходится». И вымолил я себе весточку. Однажды, кажется в «Красной Звезде», попалась мне на глаза статья «Победные атаки «Комсомольца», в которой фронтовой корреспондент рассказывал об успешной операции на Балтике дивизиона торпедных катеров, в составе которого действовал ТК «Тюменский комсомолец». О том, как наши торпедоносцы прорвались в глубину Данцигской бухты, к устью Вислы. Перед ними стояла тогда задача находить и топить корабли врага. В поиске им удалось обнаружить три быстроходные десантные баржи с сильным артиллерийским вооружением, в сопровождении пяти катеров. Командиру цель показалась мелкой и он решил выждать более крупную. И дождались: на рассвете из дымки показался караван из перегруженного транспорта в сопровождении миноносцев, сторожевика и торпедных катеров. В арьергарде две быстроходные десантные баржи. Боевая тревога! Первым устремился в атаку «Тюменский комсомолец». Плюнули торпедами сразу оба аппарата и через мгновение сокрушительный сдвоенный взрыв разнес транспорт пополам и пустил на дно. Под обстрелом противника «Комсомолец» развернулся, поставил дымзавесу и стал уходить. Но, пущеный наугад в дым, снаряд противника угодил в моторный отсек и вывел из строя сразу оба мотора. Стремительный катер закачался беспомощно. А в тесном бензиновом угаре моторного отсека мотористы латали порванные
