На тревожных перекрестках - Записки чекиста - Станислав Ваупшасов

Ночь стояла холодная, темная, дождь не унимался. Бойцы обеих групп терпеливо ждали поезда.

Сермяжко держал правую руку за бортом шинели, где во внутреннем кармане у него лежал теплый сухой пистолет. Усольцев вглядывался в темноту, стараясь рассмотреть бойцов штурмовой группы, редкой цепью растянувшихся вдоль полотна, но увидеть никого не мог и мысленно призывал их к спокойствию и выдержке. В кармане у него лежала заряженная ракетница.

Все диверсанты напряженно вслушивались в ночь, желая, чтобы поезд пришел как можно скорей и оборвал это невыносимо тяжелое ожидание боя.

Со стороны Минска послышалось пыхтение паровоза. Сильно нагруженный эшелон шел медленно, осторожно, подминая мокрые рельсы. Проехав над миной Красовского и Дмитриева, паровоз через километр был над зарядом Павла Афиногентова и Константина Тихонова, затем прошел третью мину и наконец наехал на четвертую. Политрук Сермяжко выхватил пистолет и выстрелил в воздух. Под колесами паровоза блеснуло белое пламя, взрывная волна подняла его над насыпью и бросила под откос. В тот же миг ухнуло в центре состава и в хвосте, огонь осветил весь эшелон, разомкнутый на звенья и медленно падающий вниз. Сырой воздух донес еще два взрыва - это сработали мины на флангах - Красовского и Дмитриева, Евгения Дудкина и Федора Давыдова. Там разлетелись в куски рельсы и шпалы, изолируя с обеих сторон район нападения на поезд.

Он был загружен техникой - танками, самолетами, артиллерийскими орудиями, предназначавшимися для фронта. Когда платформы полетели с насыпи, все это добро стало вываливаться из них, производя металлический лязг и скрежет. Раздались крики раненых фашистов, сопровождавших груз, часть вагонов загорелась от взрывов и разлившегося из лопнувших бензобаков горючего. Картина была великолепна, но не завершена. Теперь наступила очередь штурмовой группы.

Усольцев поднял на уровень головы ракетницу и нажал спусковой крючок. Черное небо прорезала красная полоса, бойцы группы поднялись в атаку. Они забрасывали опрокинувшиеся платформы гранатами, поджигали кеглевыми шашками танки и самолеты. Автоматчики и пулеметчики простреливали насквозь предназначенный для охранников пассажирский вагон, убивая оставшихся в живых гитлеровцев. После двадцати минут штурма с эшелоном было покончено. Весь он превратился в груду горящего лома, в сплошное месиво металла, дерева и трупов.

На месте боя погибло несколько десятков вражеских солдат, уничтожены паровоз и 14 вагонов со всем содержимым. Движение на линии остановилось на сутки. Из диверсантов не пострадал ни один человек, обе группы в полном составе вернулись в лесной лагерь. Командование отряда объявило участникам операции благодарность и многих из них представило к правительственной награде. В списке отличившихся, переданном шифровкой товарищу Пономаренко, первыми стояли фамилии двух Константинов.

В январе 1943 года, в суровых условиях снежной морозной зимы, диверсанты политрука Сермяжко пустили под откос 2 больших состава, набитых солдатами, пушками и танками. В апреле он со своими бойцами подорвал 3 паровоза, 13 вагонов и уничтожил много гитлеровцев. И так из месяца в месяц. В отряде возникла "школа Сермяжко" по обучению рельсовой войне, из которой вышли такие замечательные подрывники, как Андрей Ларионов, Павел Афиногентов, Андрей Пастушенко, Константин Тихонов, Евгений Дудкин, Федор Дмитриев и другие. На счету у каждого из них по полтора десятка взорванных поездов.

Когда в декабре 1942 года комиссара Морозкина и парторга Кухаренка отозвала Москва, и мы посадили их в транспортный самолет и отправили за линию фронта, коммунисты отряда избрали Костю Сермяжко секретарем партийной организации. А позднее по рекомендации Минского подпольного горкома партии он был назначен моим заместителем по политической части.

Осенью 1942 года наши диверсанты на участке Минск - Жодино сильно встревожили гитлеровскую администрацию. Коменданты железнодорожных станций и командиры близлежащих гарнизонов просили у начальства провести против партизан крупную карательную экспедицию. На первый случай фашистское командование выделило в помощь коменданту станции Жодино роту эсэсовцев.

Напуганный взрывами и жертвами, комендант немедленно ввел карателей в дело. 31 октября эсэсовцы на семи грузовых, одной легковой машинах и на двадцати мотоциклах вторглись в партизанскую зону и завязали в деревне Новоселки бой с местным небольшим отрядом.

В первой половине дня к нам на базу прибежал связной из отряда Деруги, запыхавшийся и взволнованный.

- Товарищ Градов,- затараторил он,- немцы грабят деревню, стреляют. Наш отряд перерезал им путь в Драхчу, а вас командир просит, чтобы вы не допустили их до Рованического совхоза.

- Много их?

- Приблизительно рота! - отвечал связной, утирая пот с лица рукавом.Командир просил побыстрей, чтоб не успели удрать!

Силы у здешних партизан были невелики, однако настроение всегда боевое: раз фашисты вошли в партизанскую зону, то живыми их не выпускать. Видимо, Деруга, приняв решение дать бой, серьезно рассчитывал на помощь нашего объединенного отряда. Но у нас лагерь почти пустовал, все находились на заданиях, не считая группы лейтенанта Усольцева, только что вернувшейся с очередной операции. Тимофей Иванович Кусков побежал к нему:

- Лейтенант, есть очень интересное дело. Сколько у тебя людей?

- Шестнадцать. А что надо делать?

Кусков рассказал о карателях и засомневался, что Усольцев сможет помочь соседям с такой маленькой группой.

- Смогу,- сказал Константин,- только прикажите. Без боя грабители не уйдут, запомнят партизанскую зону!

Мы расстелили карту-километровку и решили, что Усольцеву следует оседлать дорогу Новоселки - Домовицк, возможный путь отхода эсэсовцев. После недолгих сборов группа выступила. Кроме автоматов и винтовок, у бойцов было три ручных пулемета.

Отряд Деруги Усольцев догнал, когда тот полем обходил Новоселки, в которых сосредоточились немцы. Деруга попросил Усольцева выдвинуться на Домовицкое кладбище, мимо которого проходил большак на Новоселки, и перекрыть в этом месте дорогу. Группу Усольцева пошли сопровождать два разведчика Деруги. Фашисты заметили передвижение наших бойцов, испугались и задумали выскочить из деревни раньше, чем наши перережут большак. Едва Усольцев отошел от Деруги, как на дорогу выкатились два мотоцикла и два грузовика, набитые эсэсовцами, и на хорошей скорости устремились к Домовицкому кладбищу. Бойцы Усольцева еле успели добежать до обочины и сразу же открыли огонь. Многие каратели в машинах были убиты и ранены, однако оба грузовика и один мотоциклист все же прорвались на кладбище, где спешились и заняли оборону.