В тисках Джугдыра - Григорий Федосеев

– У микрофона Хетагуров, что передать ему?

Я вскочил, оделся, плеснул в лицо несколько пригоршней холодной воды и уселся за аппарат.

– Здравствуй, Хамыц! Извини, что так рано побеспокоил. Вчера только спустился с гор. Что нового на твоем участке?

– У нас распутица, пятый день отсиживаемся на берегу Чагара. Представляешь: мари залиты водой, речки дурят, ни на нартах, ни выочно не можем итти. Так, видимо, и у всех подразделений, работающих по Удской долине. Вчера говорил с начальником партии Нагорных, его топографы заканчивают обработку береговой полосы, а для переброски их вглубь материка просят дополнительный транспорт. Базисная партия Трескова находится на площадке, ведет подготовительные работы. Как спадет вода, приступает к измерениям. У остальных без перемен. Как у вас дела и какие планы на ближайшие дни?

– Лебедев сделал два пункта, отправляю на стык с Пугачевым. Они должны будут встретиться на одной из вершин Станового или Джугджурского хребтов. Я иду на Зею, просмотрю работы в подразделениях партии Лемеша, затем отправляюсь на поиски прохода через Становой. Если удастся перевалить хребет, спущусь на озеро Токо, в партию Сипотенко. Меня попрежнему тревожат предстоящие работы по Мае. Впечатление, которое мы имели об этой реке, пролетая над ней зимою, не было ошибочным. Наши проводники говорят, что по Мае, от устья Нимни до устья Кунь-Маньё эвенки не ходят, нет проходов. Для нас это серьезное предупреждение. Видимо, сейчас придется не посылать туда подразделения, а прежде сделать детальное обследование, что за препятствия там. Займись этим делом. Нужно повидаться с бывалыми людьми, собрать как можно больше сведений, и тогда пошлем туда разведку. Эту работу на Мае нельзя откладывать на следующий год, поэтому чем раньше мы приступим к ней, тем лучше. У меня пока все. Жаль, что ты, Хамыц, находишься далеко от нас, могли бы угостить тебя настоящим медвежьим шашлыком, приготовленным по-кавказски.

– Мая и меня тревожит. Жители знают ее только до устья Нимни. Мне кажется, обследование лучше вести осенью, по маленькой воде. Желаю всем вам счастливого пути, а относительно шашлыка – оставляю за собою право воспользоваться твоим гостеприимством при первой нашей встрече, – ответил Хетагуров, и мы распрощались.

В северных партиях экспедиции тоже затишье. Первая половина мая в этих районах вообще характеризуется продолжительной распутицей. Апрель и то более благоприятен для полевых геодезических работ, хотя и отличается очень неустойчивой погодой. Нам нужно было до распутицы разбросать по обширной тайге подразделения, грузы и организовать лабазы с продовольствием на стыках маршрутов. Эту очень трудоемкую работу мы закончили. Наступают теплые дни, скатится вода с марей, угомонятся реки, ключи, и полевые подразделения развернут свою работу на полную мощь. Предстоит большая, напряженная борьба с причудами природы. Мы хорошо знаем, что всех нас подстерегают и горести и разочарования, но между ними будут и дни больших успехов. Человеку не суждено и на секунду времени заглянуть вперед. Может быть, поэтому и интересен каждый наш шаг в будущее.

Пока я вел переговоры по рации, каюры съездили за брошенным вчера грузом и собрали всех оленей. После обеда уходим на Маю.

Ко мне в палатку заглянул Улукиткан. Он улыбается, в глазах не скрытая радость.

– Соннгачан [53] родился, иди смотри. Новорожденный всегда приносит счастье, – говорит он таинственно.

Я вылез из палатки. Олени окружали лагерь. Одни из них лежали на утоптанной земле и лениво пережевывали корм, другие тут же бродили в поисках солонцов. Под старой елью стояла самка, единственная в стаде, а рядом с ней – худенький и очень маленький теленок, явно недоносок. Только что родившись, он первым долгом испробовал работу своих легких, обнюхал воздух, затем встал ножками на землю и черными круглыми глазами начал осматривать окружающий его мир. Все тут было для него интересным: и солнце, и лес, и птичьи песни, и запах человеческого жилья.

«Бё-ёк», – вырвалось у него от удивления.

Ему в ответ нежно промычала мать, и тут только новорожденный вспомнил про голод. Шатаясь, он подошел к матери, стал тыкать влажной мордочкой в живот, ища соски. Делал он это так уверенно и настойчиво, словно не впервые. Наконец-то нашел, обрадовался, задергал хвостиком, начал бить крошечными ножками о землю, будто угрожая кому-то, а молоко стекало по губам на мерзлую землю.

Через пять минут теленок улегся тут же возле матери и погрузился в свой первый сон. Мать стала зализывать пушистую шерсть на его спине. Мы с Улукитканом отошли к костру.

– Слабый он, как пойдет с караваном?

– Думать будем. Говорю, новорожденный к счастью. Только глупый откажется от него. Не часто попадается оно в дороге, – ответил старик.

Наш разговор неожиданно оборвался. Лежащий за палаткой Кучум учуял телка, вдруг вскочил и с присущей ему смелостью бросился под ель, намереваясь расправиться с ним. Но мать опередила его. Молниеносным ударом передней ноги она отбросила кобеля в сторону и угрожающе затрясла головою, а теленок продолжал спокойно спать, ему еще чужда была опасность, он еще не знал, что такое враги.

«Бё-ё», – протянула мать и, не оглядываясь, зашагала к ключу.

К нашему удивлению, этот звук разбудил теленка. Он встал и с полной готовностью направился следом за матерью. Та, не задерживаясь, побрела через ключ к противоположному берегу. Теленок шел за ней. Я хотел броситься и поймать его: не верилось, чтобы только что рожденный теленок мог преодолеть течение. Но Улукиткан удержал меня.

– Пусть привыкает. Он начинает жить, – пояснил спокойно старик.

И мы были свидетелями, как это хилое существо, на слабых ножках, не имея опыта, стало переходить ручей. Ледяная вода шумно плескалась по мелкому броду. Быстрое течение готово было опрокинуть телка, отбросить вниз. Но он вдруг уперся ножками о камни и, подставляя течению бок, полез вкось на струю. Следуя за матерью, малыш вытягивал шею, прыгал и, выбравшись на берег, стряхнул с себя воду. Удивительно, с какой поразительной точностью он уже копировал движения взрослых оленей.

Мать быстро увела телка от берега и скрылась за густыми кустами стланика. Поднялось стадо и, кормясь, разбрелось по мари.

Через час мы сняли палатки. Наше и лебедевское вьючное снаряжение находилось на Мае, решили добраться туда на нартах. Когда весь груз был упакован и увязан, снова собрали оленей, но среди них не оказалось телка. Мать успела спрятать его где-то в лесу, а сама вернулась в стадо. Мы обыскали кусты, перелески, осмотрели мари, нигде телка не было. Чужие похоронки искать трудно, в этом нас хорошо убедил сегодняшний случай.