Атлант расправил плечи. Книга 1 - Айн Рэнд

— Вы знали кого-нибудь из работавших на этом заводе?

— Конечно. Я знал их всех. Меня интересовали люди, а не машины. Я прежде всего принимал во внимание человеческий аспект промышленности, а не ее кассовую сторону.

Дэгни с надеждой наклонилась к нему через стол:

— Вы знали кого-нибудь из работавших там инженеров?

— Инженеров? Нет. Я был куда более демократичен. Меня интересовали простые рабочие. Обыкновенные люди. Они все знали меня в лицо. Бывало, когда я заходил в цеха, они приветливо махали мне рукой и кричали: «Привет, Юдж». Так они меня называли — Юдж. Но я уверен, что это не представляет для вас никакого интереса. Все это в прошлом. Если на самом деле вы приехали в Вашингтон для того, чтобы поговорить со мной о своей железной дороге, — он резко выпрямился, вновь приняв позу пилота бомбардировщика, — то я даже не знаю, могу ли обещать вам по-особому подойти к рассмотрению вашей проблемы, поскольку по долгу службы ставлю благосостояние нации превыше любых личных привилегий или интересов, которые…

— Я приехала не затем, чтобы говорить с вами о своей железной дороге. У меня нет никакого желания беседовать с вами на эту тему, — с недоумением произнесла Дэгни.

— Да? — разочарованно спросил Лоусон.

— Да. Мне нужна информация об этом заводе. Не могли бы вы припомнить имена кого-нибудь из работавших там инженеров?

— Нет. Меня интересовали не паразиты из кабинетов и лабораторий, а настоящие рабочие, люди с мозолистыми руками, благодаря которым и работал завод. Они были моими друзьями.

— Вы можете назвать хоть несколько имен? Любых имен кого-нибудь из рабочих?

— Мисс Таггарт, дорогая, это было так давно. Их было тысячи. Как я могу их помнить?

— Неужели вы не можете вспомнить хотя бы одно имя?

— Конечно же, нет. Мою жизнь всегда наполняло столько людей. Как я могу помнить одну индивидуальную каплю в этом безбрежном океане?

— Вы знали, какую продукцию выпускает завод? Вам было известно о том, чем они занимаются, об их планах на будущее?

— Конечно же. Я проявлял личную заинтересованность во всех своих капиталовложениях. Я очень часто бывал на заводе. Дела там шли просто превосходно. Они творили чудеса. Жилищный вопрос для рабочих завода был решен самым наилучшим образом. В каждом окне я видел кружевные занавески и цветы на подоконниках. У каждой семьи рядом с домом был участок для небольшого садика. Для детей в городке построили новую школу.

— Вам было известно что-нибудь о работе исследовательской лаборатории завода?

— Да, да. У них была прекрасная исследовательская лаборатория, передовая, очень динамичная, перспективная и с большими планами.

— Вы слышали что-нибудь… об их планах… наладить выпуск двигателей нового типа? '

— Двигателей? Каких двигателей, мисс Таггарт? У меня не было времени вникать в подробности. Моей целью был социальный прогресс, всеобщее благосостояние, человеческое братство и любовь. Любовь, мисс Таггарт. Вот ключ ко всему. Если бы люди научились любить друг друга, это решило бы все их проблемы.

Дэгни отвернулась, чтобы не видеть его дергающуюся губу.

В углу кабинета на консоли лежал камень с египетскими иероглифами, в нише стояла статуя индийской богини, шестирукая, как паук, а на стене висела диаграмма с непонятными геометрическими обозначениями.

— Поэтому, мисс Таггарт, если вы думаете о своей железной дороге, а вы наверняка о ней думаете в связи с возможностью определенного развития событий, я должен указать вам на то, что, хотя я прежде всего забочусь о благосостоянии всей страны, ради которого без колебаний пожертвую чьими бы то ни было выгодами, я никогда не был глух к мольбам о сострадании и помощи, и…

Дэгни посмотрела на него и наконец поняла, чего он от нее хотел.

— Я не хочу обсуждать с вами ничего касающегося моей железной дороги, — сказала она, стараясь говорить спокойно и ровно, тогда как ей хотелось с отвращением выкрикнуть эти слова. — Если у вас есть что сказать на эту тему, будьте добры, изложите это моему брату, Джеймсу Таггарту.

— Мне кажется, что в данных обстоятельствах вам не следовало бы упускать столь редкую возможность обсудить свои проблемы с…

— У вас сохранились какие-нибудь данные об этом заводе?

— Какие данные? Я ведь уже сказал вам, что потерял все, что у меня было, когда разорился мой банк. — Он склонился над столом. Его интерес угас. — Но я не вижу в этом ничего страшного. То, чего я лишился, — всего лишь материальное богатство. Я не первый человек в истории, который пострадал за идею. Меня погубила эгоистичная алчность окружающих меня людей. Я не смог создать систему братства и любви всего лишь в одном штате, со всех сторон окруженном алчностью и властью денег. В этом нет моей вины. Но я не сдамся. Меня не остановишь. Я борюсь — уже в более широком масштабе — за право служить своим соотечественникам. Данные, мисс Таггарт? Уезжая из Мэдисона, я оставил все данные там, они запечатлены в сердцах бедняков, которым до меня никто и никогда не предоставлял возможности выкарабкаться из нужды.

Дэгни не хотелось произносить ни единого лишнего слова, но она не смогла сдержаться: перед ее глазами плясали дрожащие огоньки сальных свечей.

— Вы когда-нибудь были в этой части страны с тех пор, как уехали?

— Я в этом не виноват! — вскричал Лоусон. — Виноваты богачи, у которых тогда были деньги, но они не пожертвовали ими, чтобы спасти мой банк и население Висконсина. Вы не имеете права меня обвинять. Я потерял все до последнего цента.

— Мистер Лоусон, — с усилием сказала Дэгни, — может быть, вы помните имя человека, возглавлявшего корпорацию, которой принадлежал завод? Компания «Всеобщий сервис» — так, по-моему, она называлась. Кто был ее президентом?

— Да, я помню его. Его звали Ли Хансакер. Очень способный молодой человек, которого жизнь здорово потрепала.

— Где он сейчас? У вас остался его адрес?

— По-моему, он живет где-то в Орегоне. Да, точно, в Орегоне, город Грэнджвилл. Мой секретарь даст вам его адрес. Но я не понимаю, какой он может представлять для вас интерес… Мисс Таггарт, если вы хотите встретиться с мистером Висли Маучем, то смею вам заметить, что мистер Мауч очень ценит мое мнение в вопросах, касающихся железных дорог, и…

— У меня нет никакого желания встречаться с мистером Маучем, — сказала Дэгни, поднимаясь с места.

— Но тогда я не понимаю… зачем вы сюда приезжали.

— Я пытаюсь найти одного человека, который работал на заводе «Твентис сенчури мотор компани».

— Зачем он вам?

— Я хочу, чтобы он работал на мою компанию. Лоусон широко развел руками, недоверчиво глядя на нее с выражением легкого возмущения:

— И в такой момент, когда решаются столь жизненно важные вопросы, вы тратите свое время на поиски какого-то одного работника? Поверьте мне, судьба вашей железной дороги в неизмеримо большей степени зависит от мистера Мауча, чем от любого найденного вами работника.

— Всего доброго, — сказала Дэгни. Она повернулась к выходу.

— Вы не имеете никакого права презирать меня! — выкрикнул Лоусон, повысив голос.

Дэгни остановилась и посмотрела на него:

— Я не высказывала никакого мнения о вас.

— Я абсолютно невиновен, поскольку потерял все свои деньги, потерял все до последнего цента во имя доброго дела. Мои мотивы были чисты. Мне ничего не было нужно для себя. Я никогда ни к чему не стремился из личных корыстных побуждений. Мисс Таггарт, я с гордостью могу сказать, что за всю свою жизнь ни разу не получил прибыли.

Голос Дэгни прозвучал спокойно и торжественно, когда она сказала:

— Мистер Лоусон, мне кажется, я должна вам сказать, что из всех заявлений, которые может сделать человек, такое я считаю самым позорным.

— У меня никогда не было ни одного шанса, — говорил Ли Хансакер.

Он сидел посреди кухни за столом, заваленным бумагами. Ему не мешало бы побриться и простирнуть рубашку. Его возраст было трудно определить: кожа на лице выглядела гладкой и чистой, не тронутой годами, но седеющие волосы и воспаленные глаза придавали ему изнуренный вид. Ему было сорок два года.

— Никто и никогда не давал мне ни одного шанса. Надеюсь, теперь они довольны тем, что сделали со мной. Не думайте, что я не понимаю этого. Я знаю, что меня надули со всем, что мне принадлежало по праву рождения. И пусть не прикидываются добренькими. Это просто шайка вонючих лицемеров.

— Кто? — спросила Дэгни.

— Все, — ответил Ли Хансакер. — Люди по натуре своей подлецы, и не стоит требовать от них чего-то иного. Справедливость? Ха! Взгляните на это. — Рука Ли описала окружность. — Довести до этого такого человека, как я!

Свет полудня за окном казался серыми сумерками среди пасмурных крыш и обнаженных ветвей деревьев; это место не походило на деревню, но и до города явно не дотягивало. Туман и сырость пропитали стены кухни. Груда оставшейся от завтрака посуды высилась в мойке, кастрюля с тушеным мясом урчала на газовой плите, испуская пар с жирным запахом дешевого мяса; пыльная пишущая машинка стояла среди бумаг на столе.