Знаменитые авантюристы - Роман Белоусов

С этим текстом Катерина явилась к Бернарду. Но тот, на ее беду, сразу же заподозрил подлог, заметив, что слово «Лондон» написано на месте другого, стертого, которое начиналось на букву «К».

Настало, казалось, время положить конец всему этому мошенничеству и уличить княгиню Радзивилл. Ведь все несомненно указывало на то, что векселя фальшивые. Однако Бернард, как видно, не столько заботился о клиенте, сколько хотел втянуть княгиню еще глубже в мошенничество, чтобы она изобличила самое себя. Он предложил отправить еще одну телеграмму такого содержания: «Две тысячи фунтов к 20 сентября. Держатель требует телеграфного подтверждения. Сообщите о высылке». Катерина прибегла все к той же процедуре. Хоуксли она телеграфировала: «Завтра отсылаю письмо и все необходимые документы». После чего отправилась на почту и, проделав тот же трюк с помощью того же клерка, которому дала десять шиллингов «на конфеты», доставила Бернарду ответ от Хоуксли и почтовую квитанцию. Ответ из Лондона был лаконичным: «Хорошо. Скажите, что подтверждаю».

Теперь, думала Катерина, ее дело в шляпе. Но Бернард снова заметил подчистку. На почте, куда он отправился, без особого труда выяснил все обстоятельства «розыгрыша». Не долго думая, он сообщил княгине, что намерен предать дело прокурору. Катерина бросилась к ростовщику и под именем Мисс Смит заложила свои часы, золотую цепочку и брелок — все, что у нее осталось, но спасти ее это не могло, требовалась крупная сумма, чтобы выкупить вексель. Бернард наседал, грозил судебным преследованием, если она не покроет свой долг его клиенту Лоуву. К этому добавились требования кредиторов ее газеты, которая дышала на ладан. В отчаянии она бросилась к управляющему газеты Лавгроуву. О чем же она его просила? Ни больше ни меньше как подыскать человека, который смог бы оплатить новый вексель, якобы полученный ею от Родса. И что совсем уж странно, он, несмотря на газетное предупреждение, согласился ей помочь. Человека, которого он рекомендовал, звали господином Фоксом. Однако сам он не захотел дисконтировать вексель на сумму 6 тысяч фунтов стерлингов, предъявленный Катериной, а рекомендовал ей купца Дэвида Бенжамина. Это был весьма достойный джентльмен, игравший видную роль в финансовом мире и даже состоявший одно время вместе с Родсом в каком-то комитете. Он строго следил за своей репутацией и отказался обсуждать с княгиней дела у нее дома, пригласив пожаловать к нему в контору. Вот как он описывает то, что произошло там. «После короткой беседы, — свидетельствовал он, — княгиня сообщила мне, что находится в стесненных обстоятельствах в связи с изданием своей газеты, а затем вытащила из сумочки вексель, который якобы был составлен в ее пользу господином Родсом, бывшим премьер-министром. По-моему, он был датирован апрелем 1901 года. Я сказал ей, что это весьма любопытный документ. Прежде всего потому, что главная часть его заполнена очень небрежным почерком. Во-вторых, время выплаты установлено в девять месяцев, хотя обычно подобные финансовые документы составляются на три или, в самом крайнем случае, на шесть месяцев. Кроме того, там было сказано, что вексель подлежит оплате на дому у княгини, но я никогда не видел, чтобы вексель на такую значительную сумму подлежал оплате на дому какой-то женщины. Я не сказал ей о том, что видел предупреждение, помещенное Родсом в газете, но я все же знал о богатстве Родса и его безупречной финансовой репутации, тем не менее все эти обстоятельства показались мне весьма странными.

Затем княгиня сказала, что из этой суммы хочет получить три тысячи. Я ответил ей, что я не ростовщик и не оплачиваю векселей, и как бы невзначай, возвращая ей вексель, поинтересовался у нее, считает ли она эту подпись Родса подлинной. Она, в свою очередь, спросила меня, что я имею в виду. Я ответил, что если это и не подпись Родса, то очень хорошая подделка. После чего я спросил ее, каким образом она предполагает выкупить этот вексель, и тут она нетерпеливо вскочила со своего места, сказав мне, что я задаю слишком много вопросов, и покинула мой кабинет».

В этот день, 24 августа 1901 года, княгиня Радзивилл получила еще один удар: вышел последний номер ее газеты, просуществовавшей ровно десять недель.

О том, что предпринимала княгиня в последующие дни, проследить довольно трудно. Известно лишь, что она посылала срочные телеграммы своей семье, требуя от них прислать денег, чтобы расплатиться с Бернардом. Но и тут ее ждала неудача: оказалось, что счет ее в банке арестован и никакие финансовые операции с ним не могут быть осуществлены. Стоит отметить, что управляющим этого банка был Льюис Мичел — близкий друг Родса и будущий автор его двухтомной биографии.

Катерина металась как рыба, угодившая в сети, но ей и в голову не могло прийти, что ловушка была тщательно подготовлена. Кое-что стало понятным, когда к ней пожаловал человек Родса и предложил определенную сумму, достаточную, чтобы выкупить векселя, в обмен на бумаги, которыми она владела: письма Родса, документы и т. п. Катерина решила перехватить инициативу и сыграть на этом. Проще говоря, задумала шантажировать Родса.

Но не успела она обдумать план действий, как узнала, что Верховный суд приступил к разбирательству судебного иска Лоува против Сесиля Джона Родса и Катерины Марии Радзивилл, обвиняемых в попытке всучить ему поддельный вексель на сумму две тысячи фунтов. Ни один из обвиняемых в суд не явился. Была удовлетворена просьба представителя Родса отложить разбирательство. Но по требованию Лоува суд вынес предварительное осуждение княгини Радзивилл, которая как держательница векселя несла всю ответственность за своевременную выплату денег.

Катерине оставалось надеяться на чудо.

В этот момент к ней явилась жена доктора Шольца Агнеса и без обиняков заявила, что если княгиня согласится выдать имеющиеся у нее бумаги, то можно будет уладить все дело, включая вексель, переданный Бернарду.

Вот уж чего Катерина не хотела, так это лишиться своего последнего оружия защиты. А если ее надуют — бумаги возьмут, а дело не прекратят? Нет, решила она, и отослала эти бумаги в Англию. Похоже, готова была пережить самое худшее, но не отдавать их. Кажется, она начала понимать, что против нее выступают какие-то объединенные мощные силы и ей, несмотря на всю свою ловкость и изворотливость, не одолеть их. Катерина стала подумывать, не исчезнуть ли ей, иначе говоря, не бежать ли из Кейптауна. Как будто читая ее мысли, ей написал теперь уже сам Шольц письмо с предложением помочь покинуть страну. За это она должна была расплатиться все теми же письмами, которых так опасался Родс. Ей же гарантировали оплаченный билет в Европу плюс двадцать пять фунтов на личные расходы.