Белая борьба на северо-западе России. Том 10 - Сергей Владимирович Волков

Благодаря быстрым и энергичным нашим действиям, а в особенности полков Темницкого, Волынского и Талабского, противник бежал из Гатчины совершенно разбитый, оставив в наших руках 5 паровозов, около 200 вагонов, до 2 тысяч пленных, несколько пулеметов и много другой добычи.

17 октября приехал в Гатчину со своим штабом граф Пален. В присутствии большого количества радостно настроенных жителей был отслужен торжественный благодарственный молебен.

От Палена я узнал все подробности блестящих действий 5-й Ливенской дивизии. В ночь с 9-го на 10 октября Семеновский и Островский полки 2-й дивизии, неожиданно ударив на противника, сбили его и захватили переправы через реку Лугу у деревень Сабек и Редежа. Образовался прорыв, в который был немедленно брошен вернувшийся из 2-го корпуса Конно-Егерский полк; благополучно переправившись через реку, он двинулся на деревни Устье, Яблоницы, Летошицы и далее на станцию Волосово, где взорвал полотно как Балтийской железной дороги, так и Мшинской ветки. Быстрое его продвижение навело панику на тыл противника, чем сильно облегчило действия 2-й дивизии и дало в наши руки громадное количество пленных и военной добычи. Ливенская дивизия, захватив после короткого боя переправу через реку Лугу у Муравейно, двинулась на Среднее Село, где большевики попытались оказать отчаянное, но оказавшееся безрезультатным сопротивление; 11-го числа она вышла на станцию Веймарн и перешла через Балтийскую железную дорогу. Отдельная группа, действовавшая на нашем левом фланге, под прикрытием огня танков, без особого труда завладела городом Ямбургом, захватив в нем бронированный автомобиль. Успех наш был бы еще более блестящим и разгром противника еще более полным, если бы танки смогли быстро переправиться через реку и продолжать оказывать нам свою поддержку; но, к сожалению, мост у Ямбурга был взорван, и быстро привести его в порядок не представлялось возможным.

12 октября на станции Волосово вышел Талабский полк; Конно-Егерский полк двинулся с боем, захватывая неприятельские обозы и пленных, на Клопицы и обходом через Гомонтову, Бегуницы и Тешково на Ново-Кемполово и далее на север на Капорское шоссе. Ливенцы отдельной колонной также двинулись на Кемполово, Кипень, Ропшу и далее на Красное Село, куда пришли 16 октября. Конно-егеря, прикрывая их левый фланг, вступили в Красное Село 17-го утром. 2-я дивизия на станции Волосово повернула прямо на восток и вышла в заслон в сторону Мшинской (установить связь во время столь быстрого движения не было никакой возможности, и она еще не знала, что Мшинская уже занята мною), без задержек легко опрокидывая противника, двинулась на Гатчину. Противник был настолько разбит и деморализован, что знаменитые Гатчинские позиции 2-я дивизия прошла почти без боя.

1-я дивизия 13 октября одновременно с занятием города Луги заняла станцию Фан, деревни Флит и Серебрянку, 16 октября, после упорного боя, деревни Чегол, Крюково и 21 октября вышла на станции Оредеж и Батецкая. 4-я дивизия, вновь заняв станцию Струги Белые, двинулась вдоль по линии железной дороги, заняла станцию Плюсса и в районе города Луги соединилась с 1-й дивизией. 2-й корпус, несмотря на то что он сильно был ослаблен уходом дивизии князя Долгорукого и Печерского полка176, благополучно держал свой фронт и удачными маневрами парализовал все попытки противника перейти в наступление на этом направлении.

По прибытии в Гатчину я энергично настаивал на немедленном дальнейшем наступлении, но начальники отдельных частей заявили, что люди устали настолько, что немедленно двигаться нельзя и необходимо дать хотя бы кратковременный отдых. Думаю, что большинство начальников, как и генерал Ветренко, так и не исполнивший моего приказания, полагало, что участь Петрограда уже решена, и каждому хотелось скорее и по возможности первым попасть туда, поэтому они и стремились, дав людям небольшую передышку, идти прямо на город, мало заботясь об уничтожении оставшихся еще сил противника и об обеспечении своих флангов.

На донесение генерала Ветренко о неисполнении им моего приказания я ответил, что если Тосно не будет взято, то я отдам его под суд. Тогда он приступил к устройству бронированного поезда, но время было уже упущено и бронированный поезд этот дальше станции Лисино пробиться не смог, где он встретил более сильный бронепоезд противника. Тем временем в Тосно с юга подходили один за другим эшелоны с подкреплениями для большевиков. Если бы генерал Ветренко исполнил мое приказание, то легко, на плечах у разбитого, в панике бегущего противника, мы были бы в Тосно, и вся дальнейшая картина была бы совершенно иная: большевики не смогли бы подвозить подкрепления, были бы вынуждены высаживать их, не доезжая до Тосно, и двигать по болотным и лесным дорогам, где задержать их не представляло бы особого труда, не говоря уже о том неизбежном моральном впечатлении, которое произвел бы на красных защитников Петрограда перерыв Николаевской железной дороги и сообщения с Москвой. Благодаря своеволию генерала Ветренко была сделана непоправимая ошибка, результаты которой немедленно же начали сказываться и в конце концов поставили армию в безвыходное положение: Троцкий, проявивший, надо отдать ему справедливость, колоссальную энергию, не теряя ни одной минуты, начал подвозить подкрепления, и численное неравенство наших сил стало возрастать с каждым днем. Считаю, что неисполнение генералом Ветренко моего приказания является тяжелым преступлением не только перед воинской дисциплиной и долгом, но и перед Родиной.

* * *

До занятия Гатчины части армии действовали отдельными колоннами; благодаря быстрому движению, большим расстояниям и слабым средствам связи, находившимся в нашем распоряжении, поддерживать связь с высшими инстанциями, вовремя доставлять донесения и получать приказы не было никакой возможности. Но когда Гатчина была занята, весь 1-й корпус опять соединился, связь была более или менее восстановлена и отдельные задачи частей корпуса были закончены. Вместе с этим была закончена и моя задача, как начальника отдельной группы; поэтому я вновь передал 3-ю дивизию графу Палену и, переговорив с ним, решил остаться в Гатчине и, пользуясь своим автомобилем, выезжать на фронт для решения на месте всех могущих встретиться вопросов. Должность помощника Главнокомандующего вообще не существует, а поэтому никаких определенных функций я выполнять не мог, но считал своим долгом, пользуясь своей популярностью, содействовать общему делу. Все же неопределенность моего положения не позволила мне более настойчиво требовать от начальников немедленного дальнейшего движения на Петроград и позволила генералу Ветренко не исполнить мои приказания.

Держать войска под Гатчиной не было никакой возможности: необходимо было немедленно двигаться вперед, использовав панику и расстройство в рядах противника, и исправить преступную ошибку генерала Ветренко.

18-го утром Ливенская дивизия, имея на своем левом фланге Конно-Егерский полк, двумя колоннами по шоссе Красное