НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ. - Николай Берг

Когда подхожу, Николаич в рацию уговаривает Надю не лезть с нами.

Строптивая медсестра в конце концов внимает доводам разума - и остается.

Когда начинаем выбираться с дороги на поле подбегает веснущатый из БТР.

- Командир сказал, что если что не так пойдет - ложитесь - мы из КПВТ врежем!

- Спасибо. А по нам, лежачим - не влепите сгоряча?

- Не, командир сам за пулемет встал.

- Ладно, учтем…

Здесь выбраться с кольцевой не проблема - город закончился и потому кольцевая, как и положено нормальной дороге лежит на земле, а не зависает на высоте трехэтажного дома на столбах - колоннах…

- А вы обратили внимание, что поснимали много шумозащитных экранов? Раньшето как в тоннеле едешь, а сейчас обзор открыт?

- Сектор обстрела чистили. Не иначе. Да и экраны эти - материал хороший.

- Для чего, интересно?

- Да для чего угодно - я бы на даче у себя легко нашел применение.

- Разговорчики отставить! И держитесь левее - не забывайте про тяжелый пулемет за спиной!

Вроде как наш строй называется «косой уступ», если не путаю. Во всяком случае, идем цепочкой, но не гуськом и не шеренгой - так получается, что у каждого сектор обстрела чистый. И я могу снимать не спины товарищей, а все тот же БТР.

- Ты комментируй - подсказывает идущий рядом опер.

- А что комментировать - и так ясно.

- Это тебе сейчас ясно, а когда будут смотреть посторонние, да через месяц - ни черта ясно не будет.

- И что мне комментировать?

- Да все подряд! Время действия, место, состав группы, цель визита к БТР, сам БТР - вид камуфляжа, бортовой номер, повреждения и так далее - включая, куда он смотрит рылом и куда повернулся задом.

- Ну, кому это все нужно?

- Если уж делаешь что - так делай хорошо. Все равно ж ты не стрелок сейчас!

Приходится бормотать все то, что опер предложил. Потихоньку втягиваюсь. Вообщето я понимаю, что он прав - так делают при всякой видеозаписи с места событий грамотные люди. Положено так. А то потом смотришь такое видео с места событий - камера дрыгается, а снимающий верещит чтото среднее между «твоюмать!» и «божежмой!»

Чем ближе подходим, тем больше становится бронемашина. Наконец ее гробообразный бок занимает все поле видоискателя. Соответственно сообщаю видеокамере, что с левого бока БТР не имеет видимых повреждений, левый бок БТР покрашен равномерно зеленой краской, номеров и условных обозначений не имеет.

Скашиваю взгляд на опера - как он отреагирует на подначку. Но у него физиономия совершенно невозмутима. Вспоминаю, как он себя вел при осмотре места происшествия несколько часов назад и понимаю, что зря тратил порох - потому как он сам ровно точно так же описывал машину. Также отмечаю, что бортовой люк закрыт, открыт только люк сверху - то ли мехвода, то ли командира.

Окликает Николаич. Просит аккуратно обойти кругом агрегат. Остальные собрались в шеренгу с кормы машины. Оружие уже давно приготовлено к бою и стрелки - как взведенные пружины.

Уже втянулся в это дело, потому без внутреннего сопротивления отмечаю, что и носовая часть и правый борт также покрашены не в розовый или бирюзовый цвета, а как раз наоборот - все в тот же зеленый, что повреждений видимых не обнаруживаю и что корма выглядит соответственно левому и правому бортам. Десантный люк и с правой стороны закрыт. Ствол башенного КПВТ задран почти вертикально. Что еще добавить - внешне выглядит совершенно нормально.

По той же окружности, соблюдая болемене безопасное расстояние, возвращаюсь к мужикам.

Судя по всему, пока я ходил - тут уже распределили роли.

Поэтому снимаю, комментируя, что две пары стрелков взяли на прицел десантные люки по бокам машины (ну этото и я понимаю - снаружи скорее всего у боевой машины люки хрен откроешь без специального ключа, да и у восьмидесятки боковые люки наполовину откидываются так, чтобы прикрыть десантников от огня спереди этаким щитом, а вторая половина - падает вниз и служит порогом - подножкой.) Трое лезут на крышу бронетранспортера. Николаич стучит по броне прикладом и громко орет:

- Эй! Есть кто живой внутри? Отзовись!

Продолжаю комментировать каждое телодвижение - и поясняю камере, что старший группы только что стуком приклада по броне и голосом пытается войти в контакт с находящимися внутри БТР людьми… Ну типа вдруг мужики собрались на пикничок и сейчас там квасят, а мы помешаем…

После этого Серега ложится на броню и прикладывает к стылому железу ухо.

Пожимает плечами, насколько это возможно в такой ситуации.

Опять слушает.

Встает.

Вся троица, аккуратно держа на прицеле люки - и открытый и закрытый впереди и десантные верхние. Николаич чтото говорит Семен Семенычу. Тот забирает с брони лопату. Чтото делают там с лопатой, не вижу.

- Люки закрыты - так они сейчас их предохраняют от того, чтоб кто изнутри вдруг распахнул на полный мах - поясняет стоящий рядом Вовка.

Трое наверху продвигаются к башенке. Стопорятся.

- Ага, сейчас надо в люк смотреть, а то черт его знает, что оттуда выскочить может - поясняет Вовка.

- Володь, подгоника сюда ментовский УАЗ! - кричит сверху Николаич.

Мой сосед шустро припускает в сторону дороги. Пока он не подъехал - Старшой еще несколько раз кричит свою текстовку, а Серега слушает, прижимаясь ухом к железу… Практически одновременно с подъехавшим УАЗом Серега уверенно говорит:

- Внутри есть шевеление! Шуршит ктото.

Вовка подпирает задом УАЗа левый бортовой десантный люк. Теперь его хрен распахнешь.

Вылезает из машины. Под указанием Николаича группа перестраивается.

- Володь, загляни в лобовое - посвети фонариком! Если кто в люк прыгнет - скатывайся на землю и под прикрытие носа. Остальным внимание!

Подбираюсь поближе. Наш универсальный водитель вскарабкивается на БТР спереди и, подсвечивая себе фонариком, заглядывает через ветровые стекла в салон БТР, благо бронезаслонки подняты в походное положение.

- Фонарик слабый. Не видно ни хрена!

- Что, и водительское место не видно?

- Водительское пустое. На стекле есть брызги чегото похожего на засохшую кровь.

Стоящий слева от Николаича Саша вынимает из кармана свой фонарик, но Николаич мотает головой. Тогда Саша вытягивает откудато с правого борта двуручную пилу, вешает на ручку пилы фонарик и аккуратно начинает опускать в открытый люк эту конструкцию.

- Бля! - орет Вовка, скатываясь с брони - Идет!!!

Саша одновременно дергает пилу из люка и пока пила, взблескивая фонариком и певуче звеня, брякается на крышу, перехватывает со спины короткую помповушку из еще тех - магазинных запасов.

Практически в это же время в люк высовывается чтото похожее на большую грушу и получает в эту самую грушу со всех сторон из всех стволов, аж ошметья летят.

Груша моментально скрывается в люке.

Но я уверен, что по ней попали все, кто стрелял. А еще мне показалось, что это была странная, карикатурная - но определенно человеческая голова. Помнится, так французские ехидные карикатуристы изображали своего короля - Луи Филиппа. Вроде как и не король, но всем ясно, что такое - груша в карикатуре…

Саша тем временем снова подбирает свою пилу. Фонарик опять в люке.

- Ну, что там у вас - кричит изпод БТР Вовка.

- Неясно. Обстреляли - были попадания. Но смотреть все равно надо, Володя. Глянь еще раз, аккуратно.

Вовка сторожко лезет к лобовым стеклам.

Прикладывается.

- А завоняло ацетоном - замечает он со своего наблюдательного пункта.

- Этото и сами чуем. Ты что там видишь?

- Лежит какаято туша на командирском кресле. Большая!

- На что похожа?

- Да хрен ее знает. Саша, доверни пилу градусов на тридцать! Не так, наоборот!

- Что наблюдаешь?

- Еще доверни! Ниже! Стоп! Вот так держи!

- Не томи! Что там?

- Тетеха толстенная! Мертвая! Башка разбита в хлам. Зараза, она же всю сидушку изгадит!

- Еще что?

- Не пойму. Но вроде как больше там никого.

- Саша, дайка доворот - посвети в глубину.

- Чисто! Она одна тут была!

Дальше возникает небольшая заминка. Подхожу ближе, слышу, как опер говорит Николаичу:

- Эх, жаль риального патсана потеряли. Как бы он тут был к месту!

И слышу, как в ответ Старшой заявляет:

- Так я и пустил бы эту тупую обезьяну к пулеметам!

Понимаю, что комуто надо лезть внутрь. Ясно, что это не очень охота делать, но придется.

Лезет сам Николаич. Через минуту из недр БТР гулко раздается:

- Там, наверху! Разблокируйте люки!

Вовка отгоняет на пару метров УАЗ, Семен Семеныч пыхтя, выдергивает лопату.

Люки один за другим начинают распахиваться.

- Доктор, давайте сюда с камерой!

Иду, прикидывая, что надо делать, чтоб снимать в темном салоне.

Внутри не так уж и темно, серый пасмурный денек дает достаточно света, чтобы через открытые люки сделать хоть и темноватую, но внятную съемку. Воняет около машины изрядно - и ацетоном, и мертвечиной, и особым запахом подгнившей крови…